Потом весь день путешественники отдыхали в своих комнатах. Если, конечно, можно считать отдыхом изучение русского языка с короткими перерывами на еду. Николасу урок давался гораздо легче. Оливия с самого начала не смогла сдружиться с русскими окончаниями, но злилась не на них, а на Ника.
Мастер Гримгор вышел из гостиницы всего на час. Вскоре колдун заметил за собой слежку – усатого молодого человека в сером плаще. Шпик весьма умело маскировался, всегда смотрел куда-то в сторону или разглядывал хмурое рижское небо. Мастер Гримгор улыбнулся, покачал головой и пошел прямо к молодому человеку. Тот поднял глаза, испуганно оглянулся. А колдун просто спросил:
–Простите, пожалуйста. Я ищу магазин русских сувениров. Вез детишек в Петроград, да, похоже, не судьба.
Шпик побледнел, но быстро собрался с мыслями и ответил:
–На улице Вагнера. Здесь недалеко.
Мастер Гримгор поблагодарил молодого человека и пошел в указанном направлении. Вскоре он вернулся в гостиницу с расписными платками, ложечками, матрешками и прочей мелочовкой. Оливия, конечно же, заинтересовалась покупками, но колдун спрятал всё в чемодан, заявив:
–Это для вашего обучения. В свое время узнаете.
Потом путешественники заказали в номер обед из трех блюд, а за едой практиковались в колдовстве. Мастер Гримгор запретил пользоваться руками. Ребята должны были управляться с едой и приборами с помощью классической анимации. Получилось очень долго, зато весело. Когда на город опустилась ночь, мастер Гримгор сказал:
–Что ж, пора в дорогу.
–Ты не перепутал, папочка? Точно не спать?– полюбопытствовала Оливия.
Колдун воздел руки и анимировал тяжелую дубовую дверь шкафа:
–Полетели, Деревяшечка!– сказал он.
Дверь послушно слезла с петель и зависла в воздухе. Мастер Гримгор зачерпнул жизненной силы из горки заказанных в номер зеленых яблок, закинул на дверь единственный чемодан, залез сам и помог взобраться Оливии. Николас последовал за девочкой без приглашения. Окно в номере отворилось, и дверь-самолет выпорхнула в ночь. Осторожно, избегая света фонарей, путешественники пронеслись над рижскими крышами. Потом, оставив позади флюгеры-парусники, фигурки горгулий и кошек, дверь устремилась прочь от жилых кварталов. Скрывшись во тьме, она стала медленно снижаться. И, в конце концов, опустилась на черные воды Даугавы.
Три дня путешественники сплавлялись по реке. Днем спали в лесах, по ночам спускали на воду чудесную дверь и продолжали движение. Пару раз Николас ходил на хутора и покупал еду. Из троих он меньше всего должен был вызывать подозрение. Эти походы нравились Нику. Местные крестьяне понимали немецкий, хотя сами говорили плохо и с акцентом. Николас испытывал странное удовольствие, снова ощущая себя одиноким, беспризорным мальчишкой. И непонятно, чего в этом было больше – сладкой свободы или радости от того, что можно вернуться к мастеру Гримгору.
А еще ребята узнали, зачем нужны расписные платки и ложечки. Колдун решил подвергнуть ребят комплексному обучению. Николасу и Оливии пришлось именовать предметы на русском языке. Гримгор смеялся до слез, когда Ник называл матрешку бабочкой, а Оливия платок – ковром.
В какой-то момент дочь колдуна практически сдалась:
–Всё! Не могу больше! У меня скоро язык сломается, а эти штуки даже не думают летать!
–Ну же, дочка,– начал колдун.– Ты у меня молодец! Для тебя эти слова на самом деле раз плюнуть. Только привыкнуть немножко надо.
–У тебя невероятный колдовской потенциал, Оливия,– вступила в разговор вторая половинка мастера Гримгора, говорила она слогом высоким и академическим.– Прояви свой несгибаемый характер, и ты достигнешь заоблачных вершин искусности.
Оливия ничего не смогла противопоставить неожиданному шквалу комплиментов и взялась за именование с удвоенной силой. За неимением других занятий ребята боролись с русскими сувенирами сутки напролет.
И вот уже над рекой запарили расписные ложечки, а матрешки начали ловить стрекоз и опавшие листья.
На четвертый день решено было оставить реку и двигаться на восток по суше. Ник предложил сходить в ближайший городок и прикупить повозку.
–Пожалуй, это будет уже слишком,– отвечал мастер Гримгор.– Одно дело, если мальчишка решил купить десяток яиц и кувшин молока. Другое – целый экипаж!
Поэтому за повозкой путешественники пошли вместе. Мастер Гримгор назвал себя странствующим фокусником и в подтверждение своих слов устроил целое представление. Причем обходился практически без помощи колдовства и ловко жонглировал кухонной утварью. В результате мастер Гримгор приобрел лошадку и телегу со значительной скидкой. Да еще получил сверху изрядное количество сыра, молока и солонины. Громче всех аплодировала Оливия.
–Вот она, сила искусства,– проговорил колдун, когда повозка медленно покатила по восточному тракту.
Путешествие продолжалось с комфортом. Погода стояла отличная, летняя. Легкий ветерок не продувал, но не давал комарам разгуляться. Но вот, ближе к вечеру, резко похолодало. Горизонт на востоке затянуло тяжелыми черными тучами.
–Русь-матушка…– проворчал мастер Гримгор.
Николас не мог поверить своим глазам. За какие-то полчаса лето превратилось в зиму. Повалил крупный тяжелый снег.Метель кружила, завывала, окутывала повозку. Мастеру Гримгору пришлось подвесить в воздухе огромный фаербол. Тепла от него хватало, чтобы согреться.
–Нужно было купить шубы!– воскликнула Оливия, пытаясь перекричать вой метели и рев пламени.
–Скоро снег кончится!– орал в ответ мастер Гримгор.– Это русская пограничная метель. На той стороне снова будет лето!
Лошадка мерзла и пугалась снега. Колдуну пришлось нашептать ей что-то, чтобы она шла дальше. Тем временем тьма сгущалась, а метель и не думала отступать. Николас и Оливия жались поближе к фырчащему и брызгающему искрами фаерболу.
–Похоже, нас заметили и сопровождают,– пробурчал мастер Гримгор.
–Будем драться?– спросила Оливия.
–Не хотелось бы…
Минут через пять снежная стена неожиданно расступилась. За ней на дороге стояли трое. Высокий мужчина в роскошной меховой накидке и двое солдат в зеленых кафтанах и с ружьями. Высокий опередил своих спутников на шаг, возле его плеча парила в воздухе изогнутая сабля с крупным рубином в рукояти.
–Точно как у русского колдуна Саввы Маркеловича,– подумал Николас.
–Стой! Кто идет?!– прокричал командир пограничников.
И для верности повторил на немецком и английском. Солдаты держали путешественников на мушке. Мастер Гримгор сдвинул на затылок свою широкополую шляпу, открывая лицо. Колдун внимательно вглядывался в русского командира и, кажется, узнал его:
–Боярин Морозов! Михаил Всеволодович! Ты ли это?
Колдун уже не сомневался – этот русский его старый армейский друг.За сто лет Морозов почти не изменился. Шаманские секреты старых боярских родов работали не хуже колдовских рецептов молодости. Только во взгляде Михаила Всеволодовича появилось что-то темное, настороженное, как будто Морозова преследовал кто-то опасный и невидимый.
–Игнатий Максимильянович! Вот уж кого не ожидал увидеть!– воскликнул боярин и бросился навстречу мастеру Гримгору.
–Это почему же?– поинтересовался колдун, но Морозов уже не слушал его:
–Да чего вы стоите как истуканы? Ружья опустите! И я-то сам хорош,– восклицал он, а после начал вполголоса приговаривать: – Не серчай, ветер северный! Уйми свою прыть. Не супостат к нам пожаловал, а друг старинный.
Метель жалобно взвыла и унеслась прочь. Снег прекратился, и через минуту уже стремительно таял. Мгла рассеялась и пропустила лучи заходящего солнца.
–Неужели ты при границе служишь?– расспрашивал знакомого мастер Гримгор.– С твоими-то талантами в Москве или Петрограде делами заправлять следует.
–По чистой случайности здесь,– отвечал боярин.– Племяшку навещал, он тут под Полоцком служит. А потом дай, думаю, стариной тряхну. Времена-то нынче неспокойные.
Колдуны обнялись как старые друзья. Потом Морозов свистнул, и из кустов появился еще один солдат. Этот вел под уздцы стройных гнедых лошадок и вороного с богатым седлом.
–А санки твои расписные самоходные где?– не без ехидства спросил мастер Гримгор.
–Охо-хо! И не напоминай!– разразился причитаниями Михаил Всеволодович.– Томятся дорогие мои в сарае, в опилках до первого снега. Они же у меня старинные! Сто лет назад самого Кутузова Михаила Илларионовича на них катал. А чего стоит ублажить да увещевать их, чтобы летом не буянили, да зимы дожидались! Все от того, что вихри зимние использовать в мирное время запретили!
Так за разговорами и рассказами путешественники продвигались на восток. Наступила ночь, и солдаты зажгли факела. Вскоре Николас заснул на мягком сене.
3Ночные разговоры
Уже глубокой ночью процессия въехала в небольшой приграничный острог.Николас в полудреме видел высокий частокол и башенки с часовыми. Путешественников проводили в высокую избу с печкой и крашеными резными наличниками. Оливию папа уложил на печь. Николас лег на лавку рядом и забылся в тепле.
А боярин Морозов выпроводил солдат, поставил на стол бутыль мутного самогона и банку соленых груздей.
–По случаю столь неожиданной встречи мы просто обязаны!– решительно заявил Михаил Всеволодович.
–Я чисто символически,– отозвался мастер Гримгор.– Не владею трансмутацией спирта в магическую силу!
Колдуны рассмеялись, и Морозов крикнул в окошко, велев напоследок:
–Самовар раскочегарьте! Выпьем чайку с дороги.
Этой ночью предстоял долгий разговор, и начался он с воспоминаний. Николас спал и не слышал историю о том, как после поражения Австрии в войне с Наполеоном мастер Гримгор бежал на Русь. Тогда-то он и познакомился с боярином Морозовым. Вместе они служили у генерала Милорадовича и сражались в войне восемьсот двенадцатого года.
Самым ярким воспоминанием, под которое мастер Гримгор таки хлебнул горькую, был поджог Москвы. Задание было опасное и щекотливое. Устроить пожар перед самым входом войск Наполеона в город. Колдуны-диверсанты получили приказ ж