– Сегодня Джейк самостоятельно сделал шаг.
– Сделал? – Ее сердце болезненно сжалось. Ее сын сделал первый шаг, а ее не было рядом, и это воспоминание стало не ее, а Линдиным. Но как ни больно ее кольнула эта мысль, она сразу же заверила себя, что у них с Джейком впереди еще целая жизнь и у нее еще будет огромная коллекция воспоминаний о его «первых», которую она станет бережно перебирать в старости.
– Всего один шаг. Потом он явно сам удивился и камнем рухнул на пол, – улыбнулась Линда. – Но раз он уже начал, скоро забегает.
– Точно, но как же быстро все происходит.
Шарли задумчиво смотрела, как сын встает на колени, воздевает руки к потолку и с громким хохотом падает на плюшевого медведя. Пока что он сделал лишь первый шаг, а совсем скоро забегает, пойдет в школу, закончит колледж, заведет собственную семью и… Шарли невольно рассмеялась собственным мыслям. Ему всего год и один месяц, а она уже чуть ли не на пенсию его отправляет.
Впереди у них еще множество минут и светлых воспоминаний, а сейчас ей нужно возвращаться к делам.
– Мне нужно идти, – она неохотно повернулась к двери, но остановилась и спросила: – Он съел кусочки дыни, что я утром оставляла?
– Нет, зато целый банан умял.
Что ж, хоть что-то не меняется. Дай ему только возможность, и он будет питаться одними бананами.
– Понятно. – Еще раз глянув на сына, словно желая себе напомнить, ради кого она, собственно, и работает, Шарли покинула игровую зону.
Вернувшись к своему столу, Шарли занялась почтой Ванса. Просьбы установить подлинность всевозможных предметов искусства от различных организаций, сертификаты подлинности на вазы династии Мин для следующих торгов…
Прежде чем распечатать, она бегло просматривала каждую бумагу на экране. Ее всегда завораживали истории давным-давно умерших мастеров, создавшие пережившие их на века шедевры.
Что они чувствовали, создавая свое наследие? Рассчитывали, что их творения проживут все это время? Или думали лишь о том, чтобы создать достаточно дорогостоящую вазу, чтобы ее продажи хватило прокормить семью? Этого никто уже никогда не узнает, но Шарли все равно нравилось представлять жизнь почивших творцов, сидя в современно обустроенном здании.
Замечтавшись под мерное гудение принтера, Шарли услышала сообщение о новом письме, взглянула на заголовок, гласивший «Требуется информация», кликнула на письмо и замерла.
Не в силах оторвать глаз от экрана, она почувствовала, как замерло в груди сердце, а сама она так и заледенела от страха.
Глава 4
Покидая зал совета, Ванс все еще обдумывал слова Анны. Как же хочется верить, что между ними с Далтоном действительно ничего нет и «Ваверли» ничего не грозит… И как же неприятно думать, что в их рядах мог завестись шпион…
И что еще хуже, раз он обязан искать предателя, он не может исключить из списка возможных кандидатов Шарлотту Поттер. Она в компании относительно недавно, а теперь еще и стала его личной помощницей, а значит, имеет доступ к огромному количеству информации.
Стремительно шагая по коридору, Ванс не обращал внимания на расступающихся перед ним сотрудников, в стотысячный раз думая, может ли Шарли быть шпионом? Или нет?
Не в силах пошевелиться, Шарли не отрываясь смотрела на простые строчки.
«Я знаю, кто ты на самом деле. Отправь на этот адрес все документы В. Ваверли за последние пять лет или готовься оспаривать в суде свою непригодность воспитывать сына».
Внутри нее все так и сжалось, а от леденящего душу страха Шарли едва могла дышать. Непригодность? Она любит сына и готова с боем отстаивать свои права, но… Прошлое никуда не делось. И она не в силах ни изменить его, ни спрятать. И если кто-нибудь узнает…
А кто-то явно узнал. Но кто? Это же невозможно! Никто в Нью-Йорке ничего про нее не знает! Ни где она росла, ни кем были ее родители, разве что…
Понимание обрушилось на нее, как сошедшая с гор лавина. Единственным человеком, знавшим о ее прошлом, был отец Джейка. Человек, кото рого она ни разу не видела после того, как сказала ему о беременности.
И как оказалось, когда она начала его искать, этого человека даже не существовало.
Какой же она была дурой! Молодой, наивной и доверчивой дурой. Тогда она только приехала из маленького городка и, получив самую заурядную должность в «Ваверли», сразу же почувствовала себя кем-то значимым. Ну разве не глупо? Просто клише какое-то ходячее. Молодая девушка приезжает в большой город, где никого не знает, а от открывшихся перспектив у нее голова идет кругом.
Она снимает крошечную квартирку в Куинсе и каждый день ездит на метро на Манхэттен, преисполненная чувством собственной значимости. И теперь, оглядываясь назад, она прекрасно понимала, какой была легкой добычей.
Шарли как вживую увидела ту сцену. Она роняет телефон, а высокий красивый мужчина его поднимает. И стоило ей только взглянуть в насмешливые карие глаза, как у нее не осталось ни грамма здравого смысла, который в нее годами вбивала бабушка.
Ему даже трудиться особо не пришлось. И сейчас она с грустью сознавала, как падка оказалась на внимание и лесть.
Он перевернул ее жизнь с ног на голову, а уже через пару коротких недель, убедив, что это настоящая любовь, затащил в кровать. Она витала на седьмом небе от счастья, гордясь, что успешный архитектор Блэйн Андерсен хочет быть лишь с ней. Он говорил, что его прадед спроектировал здание «Ваверли», он был любезен и обходителен, забегал к ней в офис с цветами и конфетами, а потом помогал искать потерянный смартфон. Словом, был настоящим принцем из сказки, и она слепо ему верила.
До той секунды, как сказала ему о беременности, после чего он бесследно исчез. До той минуты, пока она не попыталась его найти и обнаружила, что никакого Блэйна Андерсена вообще не существует, что у спроектировавшего здание аукциона Андерсена никогда не было детей и что ее безумная потребность быть любимой и принятой позволила мошеннику все это время кормить ее одной сплошной ложью.
Все эти мысли мгновенно пронеслись у нее в голове, оставив после себя лишь холодную ярость. Это Блэйн. Больше некому. Потому что лишь ему она рассказывала о своем прошлом. Лишь ему доверяла.
Но дважды она себя использовать не позволит.
«Кто ты?» – сами собой напечатали ее пальцы и отправили письмо.
Ответ пришел едва ли не мгновенно.
«Не важно, важно лишь то, что я тебя знаю. И прослежу за тем, чтобы ты потеряла ребенка».
Этих слов хватило, чтобы в ней вновь проснулся ужас. Кем бы ни был ее загадочный собеседник, он прикрепил к письму вложение, и, буквально обмирая от страха, Шарли на него кликнула, и на экране сразу же открылась старая газетная статья. История жизни и смерти ее отца. Шарли мгновенно закрыла вырезку, словно боялась, что она навеки останется на экране и о ней все узнают.
Что же ей теперь делать?
На хорошего адвоката денег у нее не хватит, да и что она станет говорить в суде? Она же даже настоящего имени отца Джейка не знает, а стоит суду только пристально изучить ее прошлое…
– Бог ты мой.
– Проблемы?
Подпрыгнув от неожиданности, она увидела замершего в дверях Ванса Ваверли. Неужели она выглядит такой же виноватой, какой себя чувствует? Сумеет ли он прочитать в ее глазах панику? И давно ли он тут стоит? Успел что-нибудь увидеть? Или услышать?
Сделав всего один шаг, он сразу же заполнил собой все помещение.
– Нет, – выдохнула она едва слышно. – Никаких проблем.
Легко сорвавшаяся с губ ложь оставила после себя горькое послевкусие. Она же не хочет ему врать! Не хочет жить в бесконечной лжи! Но разве у нее есть выбор?
– Хорошо. Сертификаты на вазы Мин готовы?
– Да, сейчас принесу.
– Уверена, что все в порядке? – не сдавался он, пристально ее разглядывая.
Нужно собраться. Нельзя допустить, чтобы про нее хоть что-то стало известно. Во всяком случае, пока она не отыщет выхода из западни, а сейчас ей просто нужно выиграть немного времени.
– Лучше не бывает.
Стоило ему только закрыть за собой дверь кабинета, как Шарли разом повалилась на стул, с трудом сдерживая слезы. Что же ей теперь делать? Если она отправит требуемые файлы, то может лишиться работы. А если не отправит – сына. Но если отправит и ее поймают, попадет в тюрьму и все равно лишится сына.
Встряхнувшись, она приказала себе собраться. Она уже не та наивная дурочка, какой была при первой встрече с отцом Джейка. Обжегшись, она кое-чему научилась, а теперь ей нужно думать не только о себе, но и о сыне.
И она никому не позволит его у себя отобрать.
Следующие дни Ванс пристально приглядывался к своей новой помощнице. Пускай он и не был с ней близко знаком, но даже он видел, как сильно она изменилась. Теперь она постоянно нервничала, а почту открывала с таким видом, словно каждый раз ждала, что компьютер вот-вот взорвется.
– С ней явно что-то не так, – заметил Ванс.
– Тогда разберись, в чем дело, – посоветовал Рорк.
– Отличная идея, и как я только сам не догадался? Когда я вчера зашел кабинет, Шарли стояла у моего стола и, увидев меня, едва в обморок не упала.
– Это еще ничего не значит, – усмехнулся Рорк. – Ты кого угодно напугать можешь.
Ванс нахмурился. Неужели это так? Но, если подумать, стоит ему зайти в помещение, как большинство сотрудников действительно едва ли не врассыпную бросаются. Неужели это все объясняет, и Шарли просто волнуется в его присутствии?
– Нет, дело не в этом, – покачал он головой. – Она казалась не напуганной, а виноватой.
Громко выдохнув, Рорк сдвинул темные очки на лоб.
– Самый простой способ вытянуть из нее правду – это сводить ее на свидание.
– Что?
– Ужин, танцы, вино… – Он пожал плечами. – Быстро и просто.
– И неэтично.
– Так же как и шпионить за начальником.
Ванс покачал головой:
– Я не могу ходить свидания с помощницей.
– Это нигде не запрещается.