садился в самолет. У меня сохранился счет из гостиницы в Нью-Йорке, на нем помечено время прибытия. Моррис была убита днем, а я как раз днем и вселился. Думаю, они тоже меня запомнили, потому что, когда я поднялся с коридорным в номер, там была крыса. Парень засуетился. У этого отеля хорошая репутация. Я спустился к администратору, и он дал мне другой номер, но клянусь, они запомнили эту крысу. Можете позвонить им по телефону и проверить. Гостиничный счет и билет на самолет в офисе у мистера Маккарти.
— Вы должны были нам все это рассказать, — проговорил Лукас.
— Я боялся. Мистер Маккарти сказал…
Они оба посмотрели на адвоката.
— Все так внезапно произошло. Вы его активно допрашивали, все вокруг бегали как угорелые и орали, нам нужно было некоторое время, а то мы могли наделать ошибок, — начал оправдываться Маккарти.
— Да уж, вы действительно наделали ошибок, — заметил Смайз. — Моя семья знала, что я гомосексуалист, и мои родители, и братья, и сестры, и кое-кто из друзей. Но в моей школе мало кому это было известно, да и соседи тоже были не в курсе… — Внезапно он сел и расплакался. — А теперь все знают. Вы представляете, как мне теперь трудно будет приезжать на ферму? Домой к родителям?
Маккарти поднялся и отшвырнул в сторону свой стул.
Лукас задержался в холле центра предварительного заключения и позвонил по телефону.
— Это Лукас Дэвенпорт, — сказал он. — Мы можем срочно встретиться в каком-нибудь укромном месте?
— Конечно, — ответил женский голос. — Называй место.
Лукас указал букинистический магазин. Когда она приехала, он подумал, насколько ее внешний вид не соответствовал окружающей обстановке. С ее великолепной прической и безупречным гримом она бродила среди стеллажей, как Алиса в стране чудес, ошеломленная присутствием такого количества загадочных ветхих книг. Энни Макгаун. Гордость восьмого канала, тележурналистка.
— Лукас, — проговорила она, увидев его.
— Энни.
Он шагнул ей навстречу, и она пошла к нему, протягивая обе руки, как будто ожидала, что он обнимет ее. Вместо этого он взял ее за руки и прижал их к своей груди.
— То, что я тебе сейчас скажу, должно оставаться в секрете. Ты должна дать мне честное слово журналиста, или я тебе ничего не скажу, — сказал он, оглядываясь по сторонам.
— Да, конечно, — выпалила она.
От нее пахло корицей и еще какими-то специями.
— Помнишь этого парня, арестованного по подозрению в убийствах? Так вот, это не Бешеный, — прошептал Лукас. — У него два отличных алиби, железных алиби, как у нас говорят. Его должны отпустить сегодня после обеда. Никто, абсолютно никто, кроме полицейского управления, не знает об этом. Только ты. И если ты подождешь до трех тридцати или около того, то ты вероятно поймаешь его. Ты знаешь Маккарти, общественного защитника?
— Да, я его знаю, — затаив дыхание, сказала она.
— Ты можешь застать его у центра предварительного заключения, он будет забирать Смайза. Тебе лучше появиться там часам к трем. Не думаю, что это произойдет раньше.
— Ой, Лукас, это замечательно!
— Да. Конечно, если ты сможешь сохранить все в секрете. Я тебе еще кое-что расскажу, но все должно исходить от «хорошо информированного источника».
— А что еще?
— Мы предполагаем, что всех женщин изнасиловали, но не обнаружено ни капли спермы. В полиции считают, что убийца использовал что-то… какое-то приспособление, потому что он импотент.
— Вот это да! Бедняжка.
— Да.
— И что это за приспособление?
— Ну, мы пока точно не знаем.
— Ты имеешь в виду такие здоровенные резиновые половые члены?
Слова, легко вылетавшие из ее красивого рта, настолько не подходили к ее внешности, что Лукас почувствовал, как у него отвисает челюсть.
— Ну, мы не знаем. Что-то похожее. Как бы то ни было, если ты правильно себя поведешь и не подставишь меня, я еще подкину тебе эксклюзивную информацию. А теперь мне пора уходить. Нельзя, чтобы нас видели вместе.
Она уже направилась к выходу, но вернулась.
— Погоди. Послушай, если ты будешь звонить мне на телестудию и называться своим настоящим именем, там догадаются, кто мой источник информации.
— Так что же?
— Может быть, нам стоит пользоваться каким-нибудь условным именем?
— Хорошая мысль. — Он вытащил из бумажника карточку и написал на обратной стороне свой домашний телефон. — Можешь звонить мне на работу или домой. Когда же я позвоню тебе, то скажу: «Передайте мисс Макгаун, чтобы она позвонила Гнедому Коню».
— Гнедой Конь, — прошептала она, стараясь запомнить это название. — Похоже на шахматную фигуру.
«Скорее на морского конька, мать его», — подумал Дэвенпорт.
Макгаун приблизилась и поцеловала его в губы, затем, блеснув черными глазами, пошла к двери; ее модное шерстяное пальто мелькнуло среди стеллажей.
Владелец магазина, совсем не романтичный толстяк, коллекционировавший первые издания книги Марка Твена «Жизнь на Миссисипи», появился в полутемном проходе и сказал:
— Господи, Лукас, что ты здесь делаешь, тискаешь красотку?
Дэвенпорт зашел к Даниэлю и вкратце описал ему алиби, представленные Смайзом. Вдвоем они прошли в отдел убийств, и он еще раз пересказал все Лестеру и Андерсону.
— Я хочу, чтобы все отложили свои дела и немедленно проверили эту информацию, — распорядился Даниэль. — Начните с управления оказания помощи малоимущим, проверьте все, что касается занятий, которые он проводил. Это сразу даст нам результаты. Потом посмотрите его билеты, сделайте несколько запросов. Если проверка даст положительные результаты, а я думаю, что так оно и будет, устроим совещание у прокурора. Где-нибудь в час или в два. Решим, что делать дальше.
— Вы считаете, можно снять обвинение? — поинтересовался Лестер.
— Да. Вероятно.
— Журналисты съедят нас живьем, — заметил Андерсон.
— Не съедят, если мы правильно себя поведем. Мы им скажем, что Дэвенпорт единственный человек, которому Смайз доверяет, он рассказал ему все, Дэвенпорт пришел к нам, и мы поняли свою ошибку.
— Это пузырь, который тут же лопнет, так мне кажется, — сказал Лестер.
— Это все, что можно сделать, — отрезал Даниэль. — И это лучше, чем если Маккарти свалит все на нас.
— Господи! — Лицо Лестера стало серым. — Ведь это я брал ордер на арест. Да еще это долбаное телевидение. Ну и зададут они мне трепку.
— Могло быть и хуже, — философски рассудил Даниэль.
— Это как же?
— На твоем месте мог бы оказаться я.
Лукас и Андерсон расхохотались, потом к ним присоединился Даниэль, и наконец улыбнулся и Лестер.
— Да, это было бы чертовски обидно, — заметил он.
Остальную часть утра Лукас провел в кабинете, разговаривая со своими информаторами. Ничего особенного в городе не происходило. Ходили слухи, что кого-то убили в северо-западном районе во время игры в покер на большие деньги. Но он уже слышал нечто подобное три недели назад, так что это выглядело сомнительным. В городе появилось несколько сотен некредитоспособных карточек «Виза», их предъявляли в магазинах и в торговых центрах. Наиболее пострадавшие владельцы магазинов обратились к мэру. Еще ходил слух о том, что за границу переправляют обычное и автоматическое огнестрельное оружие через аэродром в Рэд Ривер Вэлли. Слух был весьма нелепым и требовал проверки. А владелец аэродромной забегаловки жаловался, что в соседнем баре выпускают на сцену малолеток.
— Это несправедливо, у этих девчонок еще молоко на губах не обсохло. Все побросали свои дела и сидят у Френки, — говорил он.
Лукас пообещал ему разобраться.
— Проверка все подтвердила, — сказал Даниэль. — Мы передали по факсу фотографию Смайза в Нью-Йорк, и местные полицейские предъявили ее в отеле. Коридорный узнал его и вспомнил про крысу. Он не уверен насчет числа, но зато вспомнил неделю, когда это произошло. Это та самая неделя.
— А как там с занятиями на службе?
— Проверка подтвердилась. Это убедительное алиби. Как только мы начали расспрашивать об этом, все управление заговорило о том, как мы опростоволосились. К вечеру об этом будет знать весь суд.
— Ну и?
— На два часа у нас назначено совещание с прокурором и общественным защитником. Мы будем рекомендовать полное снятие всех обвинений. А вечером будет пресс-конференция.
— Он подаст жалобу за оскорбление, — заметил Андерсон.
— Мы попросим документ об отказе от иска, — сказал Даниэль.
— Не получится, — вмешался Лукас. — Парня выставили на посмешище. — Он посмотрел на шефа. — Я думаю, что мне не стоит показываться на пресс-конференции.
— Да, пожалуй.
— Если кто-нибудь будет меня спрашивать, скажи ему, что у меня выходные. Я возьму пару дней отгулов и поеду на север.
Лукас ушел из мэрии в три часа и пешком направился к центру предварительного заключения. Он остановился только для того, чтобы купить коробочку воздушной кукурузы. Энни Макгаун и оператор были уже на месте и ждали. Лукас уселся на скамейке возле автобусной остановки неподалеку и через полчаса увидел, как из здания вышел Маккарти, за ним — Смайз. Вместе с ними вышли еще двое — мужчина и женщина. Лукас вспомнил, что видел их на фотографии в доме Смайза, это были его родители. В мгновение ока к ним подлетела Макгаун, и после минутного замешательства они, по-видимому, согласились на короткое интервью, которое записывалось на пленку. Дэвенпорт смял пустую коробку из-под кукурузы и бросил ее под скамейку. Он улыбался.
— Пресс-конференция в семь, — сказал Андерсон, поймав Лукаса в коридоре.
— У меня сегодня вечером кое-что предвидится, — сказал тот. — Мне надо на некоторое время «лечь на дно».
Прежде чем уехать, Лукас договорился с патрульной службой о поддержке, затем отправился домой, чтобы успеть к шестичасовым новостям. Макгаун выглядела замечательно, когда она рассказывала свою сенсационную новость. После двухминутного репортажа, снятого у порога тюрьмы, Макгаун снова появилась на экране, но уже в студии.