«с гарантией» подготовиться, чтобы выйти победителем.
Именно по этой причине любые, даже ложные надежды на излечение немедленно перестают быть только научной новостью и становятся заголовками газет. Их подхватывают и с невероятной скоростью передают из уст в уста. Так рождаются мифы о каком-нибудь новом чудодейственном лекарстве или методе, который ученые уже якобы доказали.
В одном из нью-йоркских кафе ранним воскресным утром мы пьем горячее какао с океанологом Дином Фесслером. Дин сонный, потому что рановато, я сонная, потому что джетлаг. Официанты лениво-сонные, просто чтобы соответствовать моменту: воскресное нью-йоркское утро. За окном просыпается Манхэттен. Солнце торопится само и торопит проснуться всех, кто в силах. Разбудить Дина оказывается слишком просто: он выпучивает глаза и мгновенно просыпается, стоит мне вынуть из сумочки купленную в Израиле банку с акулой на этикетке. На банке написано: «Экстракт акульего хряща». В принципе подобную банку можно было бы купить и в любой американской аптеке. Без рецепта. Недорого: на наши деньги рублей 200–300. В начале XXI века акулий хрящ не диковинка, а одна из биологических добавок, считавшаяся когда-то спасительной и перспективной. Звездный час акульего хряща, безусловно, пришелся на конец 1980-х – начало 1990-х, когда даже самые уважаемые научные журналы запестрели докладами: «Ученые доказали, акулы не болеют раком».
В это время профессор Андрей Гудков еще жил в Советском Союзе и в качестве младшего научного сотрудника работал в Научном институте при Онкологическом центре на Каширском шоссе. «И вот где-то официально, где-то полуофициально, но в основном на уровне слухов, пошел какой-то невероятный вал сообщений об этих акулах, которые якобы не болеют раком, – вспоминает Гудков. – И началось настоящее коллективное сумасшествие. Народ безостановочно стал писать в центральные газеты и партийные органы: «Где это лекарство из акул? Почему его от нас скрывают?» А привозили это чудо-лекарство с братской Кубы. Руководителем Онкоцентра тогда был академик Блохин, теперь центр носит его имя. Блохин был в составе ЦК КПСС, который принял закон «О работе с письмами трудящихся»: трудящиеся пишут в ЦК, а ЦК несет ответственность за то, чтобы на их письма отвечали лучшие специалисты в стране. И поэтому жизнь тех, кто считался приличным специалистом в стране, стала непростой… Есть же разные письма. Например, пишет человек: «Я уже третий год держу под кроватью таз с концентрированным раствором хлорида калия и пью свою мочу трижды в день – и до сих пор не заболел никаким видом рака, давайте внедрять это в практику здравоохранения». Такие письма тоже приходили, и Блохин спускал их в наш институт, а мы должны были на них отвечать. И вот вдруг все граждане перестали писать про чудодейственность мочи и стали писать про секретные и небывалые свойства акульего плавника или хряща, как это еще называлось. И такое было давление общественности, что были вынуждены развернуть целое научное исследование».
По словам Гудкова, с самого академического верха была дана команда, и ученые в Научном институте РОНЦ проводили исследования, где экстракты акульих плавников проверялись на моделях рака. «Ответить на большинство вопросов, которые граждане задавали в письмах, можно было и безо всяких исследований», – усмехается Гудков. «Ответить – что?» – спрашиваю. «Как что? – сердится профессор. – Что этого не просто не может быть, но что этого не может быть никогда. И что придавать антираковые свойства каким-нибудь частям каких-либо существующих в природе животных, даже если они в самом деле не болеют раком, – это полный бред. Ну, не лечим же мы, скажем, больных сифилисом экстрактом органов здоровых людей. Но было потрачено немало усилий исследователей на то, чтобы доказать очевидное. И – о чудо! – доказали. Написали отчеты и объявили ложный слух тлетворным влиянием Запада. В тогдашнем СССР никто, конечно, и предположить не мог: империалисты страдают от ложных надежд не меньше нашего».
Примерно в то же самое время исследователь акул Дин принимал участие в знаменитом эксперименте: акулам вводились большие и экстремально опасные дозы канцерогенных токсичных химикатов. В начале эксперимента действительно были данные о том, что у большинства акул не развивались раковые опухоли. Информация попала в прессу. И тут Фесслер вздыхает: «Еще ничего не было доказано, просто радостная заметка в прессе. Но сразу появились люди, которые решили на этом заработать. Они заявили, что акулы – новое средство борьбы против рака. Все исследования велись на Восточном побережье, они очень быстро стали доступны на Кубе и почти одновременно попали в американскую и кубинскую прессу. И я думаю, что из кубинской – уже в советскую. На Кубе начались массовые – как подпольные, так и официальные – отловы акул: их потрошили, отрезали плавники и делали из них то, что потом за сумасшедшие деньги контрабандой продавали по всему миру под видом спасительного экстракта акульего хряща!»
В США отлаженный бизнес официального производства пилюль из акульих хрящей, плавников и других якобы целебных частей тела существует до сих пор. Ведь для того чтобы некая пищевая добавка была допущена в США к продаже, достаточно доказать, что она не приносит вред. Разумеется, экстракт из любой части тела акулы не мог принести вред: там много омега-3, фосфора, других полезных веществ, это действительно не вредно. Но и от рака не спасает. Но люди об этом не задумывались. Им подарили надежду. И это свело всех с ума. Всех: умных, глупых, образованных и не очень.
«Представьте себе, – говорит вдруг Фесслер, и у нашей утренней беззаботной беседы тут же появляется нерв и напряжение, – когда моя сестра заболела раком, то, даже зная, чем я занимаюсь, зная, что все эти разговоры о целебности акульего хряща – просто разговоры, она всё равно как сумасшедшая ела эти капсулы. Я пытался ее остановить, но она только сказала: «Дин, прости меня, я уважаю твое мнение, но вдруг акулий хрящ поможет мне вылечиться от рака?» И точно так же спустя несколько лет поступила моя мама. Я приходил к ней домой, ухаживал за ней, я нанимал для нее лучших специалистов-онкологов, от которых она отмахивалась. Прятала в тумбочке баночку с этими «спасительными» пилюлями и тайком ими лечилась. И моя мама, и моя сестра умерли. Никакой хрящ, конечно, не помог. Нет, я не обвиняю хрящ и всю эту истерию, связанную с акулами, в смерти своих близких, нет. Я просто хочу сказать, что они могли бы не тратить время на эти снадобья, а доверять официальной медицине. Может, тогда шансов на излечение было бы больше».
За два последних десятилетия XXI века индустрия по убийству акул достигла невероятного размаха. Ведь целебными считаются только хрящи. Их вырезают, бросая окровавленные туши гнить на берегу.
Похоронив сестру и маму, Дин Фесслер сделал смыслом своей жизни спасение акул от массовых убийств, не приносящих никому никакой пользы.
В своей борьбе Дин последователен. И в промежутках между спасательными экспедициями с Гринпис, цель которых поймать браконьеров за руку, Фесслер штудирует научные статьи в журналах 1980-х, пытаясь понять: кто начал истерику по поводу целебности хряща, кто ввел всех в заблуждение? В 2013-м в одной из букинистических лавок Нью-Йорка океанолога ждала удача – первое издание книги с броским заголовком: «Акулы не болеют раком». 1983 год. Мягкая обложка. «Когда я ее увидел, меня аж затрясло: вот она, та самая первая книга, на которую в той или иной форме ссылаются все «последователи», вот то, с чего всё началось! Авторы – вымышленные персонажи, хотя, если честно, я кое-кого из нашей группы 1979 года по исследованию резистентности акул к раку и подозреваю. Впрочем, дело не в этом, а в том, насколько лжива по своей сути эта книга. Вот заголовок: «Акулы не болеют раком». Этому же «революционному» аспекту посвящено и всё предисловие книги. Спустя всего несколько страниц авторы пишут: «Нам известно, что акулы иногда заболевают раком». То есть, чтобы совсем без рака, тут даже у акул не получается. Но броский заголовок делает продажи. Это такая приманка для людей, потерявших веру и живущих последней надеждой найти какое угодно лечение против рака. И их так легко обмануть», – говорит мой собеседник.
Дин Фесслер полагает целью своей жизни окончательно и бесповоротно в самых широких слоях населения развенчать миф об антираковых свойствах акульего хряща. Он даже нанял сыщика для поиска авторов той самой книги 1983 года и адвоката, чтобы с ними судиться. Однако индустрия броских, но необязательных утверждений за 30 лет ушла сильно дальше возможностей пожилого океанолога.
Вслед за бумом акульего хряща пробил час фекалий летучей мыши, то есть мумиё. Потом еще говорили о том, что лысые крысы, или голые землекопы, что живут в Кении, не болеют раком. А недавно в топы выбилась история о неподвластных раку белках. И ученым приходится на все эти вопросы отвечать. И на это тоже уходит время. В том числе и время, отведенное на мое интервью с профессором Андреем Гудковым. Гудков сердится и, как уставший учитель, повторяет ученику-тугодуму: «Катя, все-все виды животных, которые хорошо изучены, за одним исключением, болеют раком». «Что это за исключение такое?» – оживляюсь я. «Как ни удивительно, это родственник упомянутого вами голого землекопа – blind mole rat. Этого подземного грызуна изучали долго, он живет аж до 20 лет, и не только никогда не наблюдали самопроизвольно возникающих раков, но и не смогли вызвать рак канцерогенами. Недавно команда американских и израильских ученых (под предводительством нашей бывшей соотечественницы, профессора Веры Горбуновой из Рочестерского университета, США), в которую входил и я, опубликовала работу, которая, похоже, объяснила этот чудесный феномен совершенно необычным, никому больше не свойственным способом, каким эти звери избавляются от старых клеток. Это исключение, впрочем, не меняет общей картины, и не значит, что надо этих крысокротов поедать, чтобы жить дольше».
«То есть белка болеет раком?» – «Я сам никогда не видел белку с опухолью, но гарантирую, что с ней это случается. Другое дело, что белки не являются лабораторными животными, мы мало их изучали. Поэтому о частоте рака у белки логично спросить у зоологов. Но полевые зоологи обычно имеют дело с животными молодыми, поскольку в дикой природе редко кто доживает до старости, будучи подвержен разнообразным инфекциям и прочим опасностям. А посади белку в виварий, начни лечить антибиотиками, чтобы она прожила положенный ей природой и проявленной заботой ученых трехкратный возраст белки дикой, конечно, появятся у нее раки.