своим преследователям, а потом развернул коня, поскакал прочь от реки и скрылся в Мертесском лесу.
— Мы еще можем догнать его, прежде чем он достигнет Мертесского замка, — сказал Фотир.
— А если мы натолкнемся на остатки мертесского войска?
— Вы же Избранный!
Гринса посмотрел на советника:
— Вы серьезно?
— Я не предлагаю сражаться с ними. Но в случае необходимости мы можем вызвать туман и скрыться.
— Нет. — Предсказатель покачал головой. — Сегодня Шерик взял верх. Больше мы ничего не можем поделать.
Он снова повернулся к реке и устремил взгляд на темную полосу леса, росшего на противоположном берегу. Частью своего существа он рвался в погоню. Этот человек заслуживал наказания — не только за свое предательство, но и за все страдания, перенесенные по его милости Тависом. Однако, хотя Гринса отказался усилить ветер Фотира своей магией, он начинал задаваться вопросом, уж не знает ли случаем Шерик о том, что он Избранный. Он неотступно думал о странном замечании, оброненном Шериком накануне по дороге к замку, и о многозначительном взгляде, которым советник смотрел на него во время недавнего бессловесного спора в крепости. Скорее всего, у него просто разыгралось воображение. Будучи Избранным, Гринса всю жизнь постоянно боялся обнаружить свои истинные магические силы и никогда не пытался бороться со страхом такого рода. Но в данном случае он чувствовал опасность особенно остро. Шерик уже показал себя хитрым врагом. Вооруженный этим знанием, он мог угрожать жизни Гринсы и, возможно, жизни Кезии.
— Рано или поздно я найду его, — тихо проговорил Гринса. — Мне даже не придется особенно стараться. У меня такое чувство, что Шерик тоже будет искать встречи со мной.
ГЛАВА 32
Ксавер и Хаган все еще оставались во внутреннем дворе крепости, когда Фотир с предсказателем вернулись. Капитан следил за людьми, убиравшими тела кергских солдат; в любое другое время Хаган счел бы подобное зрелище слишком тяжелым для мальчика, но с момента своего недавнего воссоединения с сыном он не отходил от него ни на шаг. Ксаверу почти казалось, что отец не спускает с него глаз из страха потерять его снова. По правде говоря, мальчику и самому не хотелось отходить от Хагана.
Он уже рассказал отцу многое о своем пребывании в Кентигерне, особенно о последних нескольких днях, когда они сражались с анейранцами, и капитану не терпелось поблагодарить Фотира за все, что он сделал для спасения жизни Ксавера.
Однако они не успели подойти к нему, ибо советник и Гринса сразу же направились к Андреасу. Оба кирси спешились и заговорили с герцогом, указывая на ворота.
— Быть такого не может! — донесся до Ксавера голос герцога. Тряся головой, Андреас двинулся прочь от кирси со словами: «Даже слушать не желаю!»
Гринса нагнал Кентигерна и снова заговорил, но так тихо, что Ксавер ничего не услышал.
Мгновение спустя Андреас резко повернулся к предсказателю и предостерегающе поднял палец. К этому времени к ним присоединился Керни, а через несколько секунд подошли Яван и герцогиня.
— Пойдем, парень, — сказал Хаган, торопливо направляясь к герцогу Кергскому. Ксавер следовал за ним по пятам.
— Это что, какие-то кергские хитрости, Яван? — грозно осведомился Андреас, багровея от гнева.
Герцог недоуменно уставился на него.
— Вы о чем?
— Предсказатель и ваш первый советник говорят, что мой первый советник — предатель и что именно он ослабил ворота.
— Это правда? — спросил Яван, взглянув на Фотира.
— Думаю, да, милорд.
Андреас снова потряс головой.
— Не может быть. Шерик даже не владеет магией преобразования форм.
— Так он говорил вам, лорд Кентигерн, — сказал Гринса. — Но, возможно, он лгал.
— Или говорил правду, — добавил Фотир, — но действовал сообща со вторым предателем, обладающим даром воздействия на формы. В любом случае он предал вас. А теперь бежал в Анейру.
— Что? — спросил Яван. — Вы видели, как он переправляется через Тарбин?
— Да, милорд. Гринса… — Советник запнулся и бросил взгляд на предсказателя. — Мы оба подозревали Шерика и последовали за ним, когда увидели, что он покинул крепость. Он сумел переправиться на другой берег прежде, чем мы его настигли.
— Этому наверняка есть другое объяснение. — Андреас принялся расхаживать взад-вперед. — Я знаю Шерика почти десять лет. Он никогда не поступил бы так со мною.
— Вы не замечали никаких странностей в его поведении? — спросил Керни.
— Он кирси! Конечно, он ведет себя странно!
— А в последнее время он не вел себя более странно, чем обычно? Например, перед самым выступлением вашего войска из замка?
Андреас резко остановился и метнул взгляд на своего капитана.
— Гром и молния! — прошептал он. — В тот самый день. Когда он сказал, что ходил прогуляться и что плохо себя чувствует. Я назвал это медвежьей болезнью. Он обливался потом и казался таким усталым, словно не спал несколько ночей подряд.
Фотир бросил взгляд на предсказателя.
— Именно так выглядел бы я после того, как ослабил все те опускные решетки.
Герцог зажмурил глаза, словно у него раскалывалась голова.
— Да обречет его Байан огню! — Он открыл глаза и подозрительно уставился на Гринсу и советника. — Клянусь, больше я никогда не поверю ни одному кирси.
— Не все мы предатели, — сказал Фотир.
— Возможно, но вы вероломны по своей природе.
Фотир бросил на герцога жесткий взгляд, но промолчал.
— Мы уже ничего не можем поделать, — сказал Гринса. — В настоящее время он находится в глубине Мертесского леса.
Яван кивнул:
— Значит, нам нужно вернуться к нашим делам. Я хотел бы разбить лагерь до наступления темноты, и мы еще не все закончили здесь.
Трое герцогов вновь разошлись в разные стороны, словно воины на турнире, возвращающиеся в свои углы ристалища. Хаган повернулся, собираясь последовать за Яваном, однако Ксавер задержался, провожая взглядом Тависа, который тащился за Керни. Молодой лорд смыл с лица запекшуюся кровь, но ходил по-прежнему скованным шагом — несомненно, из-за ранения, полученного в битве. Он упорно смотрел себе под ноги. Никто с ним не разговаривал и никто не шел рядом. Казалось, он был существом из другого мира и ни один человек в замке просто не видел его.
Они не обменялись ни единым словом со времени их последней встречи в темнице Андреаса. Днем, когда все они стояли посреди внутреннего двора, Тавис даже не посмотрел на него. Ксавер хотел подойти к молодому лорду. В глубине души он чувствовал, что должен сделать это. Несмотря на все случившееся, он по-прежнему оставался вассалом Тависа. Однако что-то удержало его. Ксаверу казалось, что они далеки друг от друга как никогда. Он не мог даже представить, что пришлось вынести молодому лорду со дня смерти Бриенны и что он чувствует сейчас. Из-за выражения глаз Тавис выглядел гораздо старше своих шестнадцати лет, а шрамы изменили еще недавно молодое и красивое лицо, теперь ставшее теперь мрачным и суровым. Если бы Ксавер встретил его на проселочной дороге, далеко от стен Кентигерна или Керга, он вряд ли узнал бы друга. Теперь, когда Тавис находился под защитой Глендивра, они даже не принадлежали к одному дому.
— Ты идешь, Ксавер? — крикнул отец.
Ксавер продолжал смотреть вслед молодому лорду, не зная, как поступить. Наконец он повернулся к отцу и помотал головой.
— Я скоро, — сказал он.
Хаган метнул молниеносный взгляд на Тависа, словно прочитав мысли сына, а потом кивнул.
Набрав в грудь воздуха, Ксавер бросился вслед за Тависом и чуть погодя окликнул его.
Молодой лорд замер на месте, но повернулся не сразу. Казалось, он пытался решить, заговорить ему с Ксавером или пуститься в бегство.
Ксавер остановился в нескольких шагах от него.
— Если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я так и сделаю.
Он увидел, как Тавис глубоко вздохнул.
— Нет, — сказал мальчик, наконец поворачиваясь к нему. — Поначалу я сам собирался разыскать тебя. Я хотел поговорить с тобой. Просто я… — Он пожал плечами и слегка поморщился, потирая рукой бок.
— Ты в порядке?
— Ты об этом? — спросил Тавис, похлопав себя по боку. — Я в полном порядке. — Он опустил взгляд. — Мне повезло, Колючка. Он убил бы меня, если бы я не упал.
Ксавер содрогнулся, вспомнив о своем первом убийстве, совершенном в первую ночь штурма.
— Ты знаешь, как говорит мой отец: «Лучше быть плохим воином, но везучим, чем хорошим, но невезучим».
Тавис улыбнулся, хотя его лицо осталось печальным.
— Плохой воин, но везучий, — повторил он. — Это определенно обо мне.
— Ты бы видел меня несколько дней назад, — сказал Ксавер. — Мы с тобой уже в десять лет лучше владели мечом. Будь там мой отец, он бы заставил меня бегать по башням. Прямо тогда же, в разгар сражения.
Улыбка задержалась на лице Тависа еще на мгновение, а потом погасла, словно последний луч заката.
— Как твоя рука?
Ксавер понял не сразу.
— Все в порядке. Я уже и забыл о ней.
— С трудом верится.
Ксавер напрягся, пытаясь найти нужные слова, но на ум ничего не приходило.
— Я видел Бриенну, — сказал молодой лорд, и Ксавер снова содрогнулся. — Я был в храме Байана в Черную Ночь, и она приходила ко мне. — Он судорожно сглотнул, и Ксаверу показалось, что в глазах у Тависа блеснули слезы. — Она сказала, что это не я убил ее. И даже показала мне лицо убийцы.
— Я не удивлен. Я уже давно знаю, что ты невиновен.
— А я не был уверен, пока не увидел Бриенну. Я хотел верить в свою невиновность, но все время помнил о том, что сделал с тобой.
Ксаверу совершенно не хотелось говорить на эту тему. Минуту назад он сказал правду. Он сумел все забыть. Но при напоминании о случившемся в нем снова вспыхнуло негодование, и сердце опять болезненно сжалось. Ему показалось даже, что рука у него вновь заболела.
— И что ты теперь собираешься делать? — спросил он. — Жить в Глендивре, пока не найдут убийцу?