До сих пор Тавис сидел, прижавшись спиной к каменной стене; двое мужчин подошли и помогли мальчику подняться. Он снова на миг бессильно привалился к стене, а потом выставил вперед правую ногу, намереваясь сделать шаг, но рухнул на пол под тяжестью собственного веса, вскрикнув от жгучей боли, которая пульсировала в каждой из нанесенных ему Андреасом ран.
Предсказатель тихо выругался, снова бросив опасливый взгляд на дверь.
— Мальчика надо исцелить прежде, чем мы его вытащим отсюда. — Он взял один из факелов, закрепленных на стене, и зажег его от пламени, которое по-прежнему горело у него на ладони. Потом Гринса отнес факел в дальний угол камеры, чтобы свет огня не привлек внимание дежуривших за дверью стражников, но все же довольно хорошо освещал помещение.
— Конечно, — сказал Фотир. — С чего мы начнем?
— Мне все равно, — сказал Тавис. — Просто сделайте что-нибудь. Пожалуйста.
Вернувшись к лежавшему на полу Тавису, Гринса опустился на колени и положил ладони на плечо мальчика.
— Я заживлю воспаленные раны, — сказал он. — Именно они ослабляют его. И попытаюсь исцелить сломанные пальцы. Все остальное подождет до того времени, когда мы окажемся в более безопасном месте.
Мужчина еще не закончил говорить, а Тавис уже почувствовал ток целительной силы, пролившейся, подобно прохладным водам горного потока, в глубокую рану на плече. Фотир тоже присел рядом и осторожно положил к себе на колени голову Тависа, глаза которого были закрыты.
По-видимому, молодой лорд заснул, ибо, когда он очнулся, предсказатель уже заживлял одну из ран у него на боку. Он по-прежнему чувствовал боль, но теперь вполне терпимую — совсем не похожую на недавние страшные муки.
Двое кирси тихо беседовали между собой, и Тавис не произнес ни звука, решив полежать с закрытыми глазами и послушать.
— …вы единственный человек, кроме моей сестры, — приглушенным голосом говорил предсказатель. — И мы с ней сделали все возможное, чтобы скрыть наше родство.
— Меня удивляет, что вы сумели хранить тайну так долго, — сказал Фотир.
— Порой я сам удивляюсь. — Предсказатель немного помолчал, а потом продолжил: — Я должен спросить вас, не будет ли раскрыта моя тайна завтра же?
— Что вы имеете в виду?
— Вы кирси, служащий герцогу Кергскому, человеку, который скоро станет королем. Мы оба знаем, как живущие в Прибрежных Землях инди относятся к Избранным. Многие люди с вашим положением сочли бы своим долгом выдать меня.
Тавис не раз слышал рассказы об Избранных, но мало что помнил из них. Он знал, что Избранные возглавляли нашествие кирси в Прибрежные Земли почти девять веков назад и что почти все они были казнены по окончании войны. Он понимал также, что имел в виду предсказатель, говоря об отношении к Избранным, которое до сих пор сохранилось в Прибрежных Землях. Избранных боялись, порой даже ненавидели. Но мальчик толком не знал почему.
— Позвольте мне спросить вас, — сказал Фотир, уклоняясь от ответа на вопрос Гринсы. — Недавно вы упомянули о заговоре кирси. Вы говорили серьезно?
— Я просто сказал, что Андреас может заподозрить такой заговор, если нас поймают. Я пытался убедить молодого Маркуллета держаться от греха подальше.
— Я понимаю. Но ведь до вас, как и до меня, доходили слухи о подобном заговоре.
— Да, — ответил Гринса после непродолжительного молчания.
— Они правдивы?
И снова предсказатель на мгновение замялся:
— Думаю, да. За мной в Кентигерн последовал наемный убийца. У меня есть все основания полагать, что он действовал по приказу кирси, которые не хотели, чтобы я помог лорду Тавису.
— И где убийца сейчас? — В голосе Фотира послышались тревожные нотки.
— Он умер. Я убил его в Кентигернском лесу, хотя сначала он чуть было не убил меня.
— Да хранит нас всех Кирсар!
— Кергский прелат знает, что вы до сих пор взываете к кирсийскому богу?
Первый советник рассмеялся:
— Боюсь, подозревает. — Мгновение спустя он продолжил, снова серьезным голосом: — Как по-вашему, чего хотят эти кирси?
— Трудно сказать. Похоже, они хотят помешать Тавису взойти на престол. И отцу мальчика тоже. Но я понятия не имею почему. Какое отношение это имеет к вопросу, который я вам задал?
— Как сказать. Вы сами находите для себя возможным присоединиться к заговорщикам?
— Нет, — резко ответил предсказатель. — Они пытались убить меня.
— Это единственная причина?
— На самом деле, нет. Предубеждение кирси против инди стоило мне дороже, чем вы в силах представить себе. Поэтому я снова спрашиваю вас, какое отношение это имеет к тому обстоятельству, что я Избранный?
— Вероятно, почти никакого. Но мне кажется, что, если бы такой заговор существовал и я намеревался бы противостоять ему вместе с другими моими единомышленниками, я бы помог нашему делу, когда бы привлек на нашу сторону Избранного.
— Если заговор действительно существует, первый советник, и если вы исполнены решимости разрушить планы заговорщиков, клянусь вам, вы это сделаете.
Несколько минут двое мужчин молчали, хотя Тавис по-прежнему чувствовал, как целительная сила Гринсы заживляет его раны.
— Наверное, вам приходится трудно, — наконец сказал Фотир. — Вероятно, вы последний Избранный, оставшийся в Прибрежных Землях. Не представляю, как чувствует себя человек, который знает, что он единственный в своем роде, что он самый могущественный кирси по эту сторону Пограничной гряды.
— На самом деле вы скорее всего ошибаетесь. Я уверен, что нас несколько.
Даже с закрытыми глазами Тавис словно воочию увидел, как советник с сомнением качает головой.
— Возможно ли такое?
— Неужели вы думаете, что я единственный кирси, умеющий хранить свою тайну? — спросил Гринса. — Перед вторжением нашего народа в Прибрежные Земли в Южных Землях было много Избранных. По меньшей мере восьмеро возглавляли кирсийскую армию, и я сомневаюсь, что на север пришли все Избранные, оставив родину без защиты. В течение первого века, когда наши соплеменники обосновывались в королевствах Прибрежных Земель, инди поймали и казнили еще некоторое количество Избранных. Но редкостью они стали позже. Неужели вы полагаете, что мы выродились? Разве не логичнее предположить, что люди, от рождения наделенные великой силой, просто научились ее скрывать?
— Наверное, вы правы, — сказал Фотир. — А следовательно, есть и другие Избранные. Не уверен, что эта мысль меня радует.
— Она и не должна вас радовать.
Мужчины снова погрузились в молчание. Через несколько минут Гринса отнял ладони от бока Тависа и, поменяв позу, взял одну из искалеченных рук мальчика.
— Остались только руки, — сказал предсказатель. — Все прочие раны я исцелю, когда мы выберемся отсюда.
— Наверное, пора разбудить его?
— Он уже проснулся, довольно давно.
Тавис открыл глаза и залился краской:
— Откуда вы знаете?
— Ваше дыхание участилось и пульс тоже. Целитель обычно замечает такие вещи.
Фотир склонился над Тависом:
— Как вы себя чувствуете, милорд?
— Лучше. Благодарю вас.
— Я заживил лишь воспаленные раны, — сказал Гринса. — Возможно, вам стало лучше, но пока вы не в состоянии выдержать длинное путешествие, и вам потребуется еще несколько дней на лечение и отдых.
Он опустил руку Тависа на пол и взял другую. К своему великому облегчению, мальчик обнаружил, что снова может шевелить пальцами, хотя они сгибались с трудом и плохо слушались.
— Куда мы отвезем милорда?
Предсказатель посмотрел на Фотира и ухмыльнулся:
— Мы никуда не повезем его. Как только мы выберемся из темницы, вы вернетесь к своему герцогу. Вам лучше не знать, куда мы направимся.
Фотир, казалось, хотел запротестовать, но через несколько секунд молча кивнул.
Гринса снова перевел взгляд на Тависа и глубоко вздохнул.
— Вы слышали наш разговор, лорд Тавис.
— Да.
— Надеюсь, вы понимаете, что не должны никому рассказывать о нем.
— Да кто мне теперь поверит?
Он попытался улыбнуться, но предсказатель потряс головой:
— Это не шутки. На карту поставлена жизнь — моя, первого советника, людей, которые очень много для меня значат. Вы не должны никому рассказывать о том, что слышали сегодня ночью.
Желтые глаза кирси смотрели в упор, приковывая Тависа к месту, как недавно приковывали цепи.
— Даю слово, — наконец сказал он.
Предсказатель по-прежнему не спускал с него пристального взгляда.
Факел в углу камеры на мгновение ярко вспыхнул, потом зашипел и начал гаснуть.
— Пора идти, — сказал Фотир.
Наконец предсказатель отвел глаза в сторону. Он отпустил вторую руку Тависа.
— Да, пора, — согласился Гринса. — Помогите мне поднять его.
Они подхватили мальчика под руки с обеих сторон и осторожно поставили на ноги.
Гринса избавил Тависа от самых страшных страданий, но молодой лорд задохнулся от острой боли в еще не залеченных ранах, когда попытался сделать шаг. Он закусил губу, с трудом сдерживая крик. Мужчины почти волоком протащили мальчика через камеру и прислонили к стене под окошком. Каждое движение причиняло мучительную боль, но Тавис преисполнился решимости вытерпеть любые муки, когда почуял дуновение сладостного свежего воздуха, втекавшего в окошко. Он прополз бы через бушующий огонь, только бы выбраться из темницы.
— Это единственный путь отсюда, — сказал Гринса. — Мы поднимем вас в шахту, а потом один будет тянуть вас наверх, а второй подталкивать сзади. Будет больно.
— Я знаю, — сказал Тавис. — По мне, так лучше умереть, чем остаться здесь.
Предсказатель широко улыбнулся и повернулся к Фотиру:
— Вы полезете первым, а я подсажу мальчика вслед за вами.
Положив ладонь на стену, Гринса с помощью своей магической силы вырезал в камне небольшое углубление — достаточно маленькое, чтобы остаться незамеченным, но глубокое настолько, чтобы послужить опорой для ноги. Пядью-двумя выше он сделал еще одно такое же.