сь: Арройо и Эйса нигде не видно.
Кирихара сбивает ночных посетителей, перепрыгивает тележку с чемоданами, успевая на ходу поправить съезжающие очки, — и вылетает на улицу. Последнего из бандитов, Масао, подтягивают в кузов набирающего скорость пикапа. Отъезжая, тот задорно мигает габаритными огнями, которые красными зигзагами расплываются в оставшихся после тропического дождя лужах.
— Твою мать! — Кирихара пинает клумбу.
Когда все возвращаются, номер выглядит почти как прежде, даже окно уцелело. Зато все их вещи выпотрошены, будто по комнате прошелся ураган: искали на совесть, даже и не скажешь, что бандиты, а не профи. Только дырки от пуль дополняют паршивый дизайн; как не разбили окно — загадка.
— Инспектор, — Кирихара поднимает взгляд на Арройо, — я приношу свои извинения. Это полностью моя вина. Вероятно, у них была та же стратегия и кто-то отследил меня после порта.
Ощущать себя тупым он ненавидит, но злиться здесь можно только на себя и свою некомпетентность.
— Эллиот, — Арройо предсказуемо дружелюбно хлопает его по плечу, — тебя взяли на эту операцию оценить оттиски — никто не ожидает от тебя навыков зеленого берета.
— Не думаю, что начальству будет до этого дело, — разочарованно замечает Эйс. Чья-то шальная пуля задела ему плечо — вроде ничего серьезного, царапина, но Николас, разрезав ему рукав футболки, промывает рану.
— Вот насчет начальства вам точно беспокоиться не надо, — уверенно заявляет Арройо, упирая руки в бока, — с этим я сам разберусь. Лучше побеспокоиться о том, что мы доложим Бирч…
По комнате прокатывается единодушный стон. Кирихара молчит, но исключительно из гордости.
Тема оказывается животрепещущей, и они добрых десять минут обсуждают ее, прогнозируя реакцию начальницы. Даже Арройо, состоящий с ней в крепких дружеских отношениях, предсказывает «разочарование на лице» и сетует, что в номере нет мини-бара. Они как раз переходят к обсуждению того, что им теперь делать, когда их прерывают.
Раздается стук в дверь.
— Обслуживание номеров! — горланит звучный, низкий мужской голос; инспектор Арройо смотрит на дверь так, будто та объявила, что ей это надоело и она увольняется.
Кирихара думает: ну, вряд ли это бандиты вернулись извиняться.
Кирихара думает: это или дурацкая шутка, или просто совпадение.
Кирихара думает: на веселый розыгрыш смахивает мало.
— Они шутят, что ли, — бормочет Арройо, заряжая новую обойму. — Николас, выключи технику. И сиди на кухне.
— Кто «они»? — спрашивает Кирихара, прячась за аркой, ведущей в спальню, и вскидывая пистолет.
Арройо качает головой:
— Вот сейчас и посмотрим. Всем тихо.
Кирихара мрачно ищет плюсы. Ну, как минимум, если это снова окажется кто-то с желанием прострелить в них пару дыр и забрать заветный чемодан, то с последним у этого кого-то уже точно ничего не получится. Кроме жизней невезучих борцов с фальшивомонетчиками, здесь забирать нечего.
Арройо проворачивает замок, прислоняется спиной к стене и ударом резко распахивает дверь.
— Блин, по носу, чувак! — низкий голос теперь звучит очень высоко и чуть ли не визгливо. — Больно!
— О-о-о, тебе наваляла дверь, — второй голос, тоже мужской.
Изумленное до крайности выражение лица Арройо бесценно.
— Да кто же знал, что она открывается наружу!
— Все в курсе, тебе не сказали?
— Харэ издеваться.
— Ладно, тогда давай стрелять.
Сказано — сделано, хоть кто-то здесь отвечает за свои слова. Выстрелили бы друг в друга — цены бы им не было. Пули влетают в дверной проем. Второго захода ранее уцелевшее окно не выдерживает. Раздается звон.
Гости — с типичным для местных флером сумасшествия и пистолетами — синхронно вламываются следом. Арройо делает несколько выстрелов и ныряет за софу. Кирихара прячется обратно за косяк и палит из пистолета, когда ближайший из них, бритоголовый мужик (косая сажень в плечах, с мощными бицепсами, обтянутыми футболкой с огромной рожей Дэдпула поперек груди), равняется с его укрытием. Не попадает. Руки отвратительно дрожат, ладони мокнут, тугой курок больно врезается в палец. Кирихара занимается финансами, Кирихара не создан для полевой работы. Позади него со стены падает картина.
— Вот это ты длинный, — неуместно окая, выдает человек, из которого можно слепить двух таких длинных Кирихар и даже на маленького Николаса останется.
Вот это ты широкий, думает Кирихара.
Мужик в дурацкой футболке лихо разворачивается и наставляет на него пистолеты. Кирихара пятится, пытаясь понять, за чем бы укрыться, и ныряет в проход между кроватями, стреляя бандиту в ноги и не давая подойти ближе.
За решетчатой перегородкой бьется стекло и шумно ругаются, но никто не стреляет: инспектор Арройо хорош в рукопашном. Кирихара слышит хруст и глухие удары, видит мельтешащие силуэты. Они несколько раз роняют друг друга (кто кого — непонятно, потому что Кирихара слишком занят попытками не дать себя убить), огибают перегородку и заходят с тыла. Арройо делает подсечку, противник подпрыгивает, отвечая ударом в челюсть. Следя за ними, Кирихара теряет несколько секунд, за которые накачанный парень успевает подобраться к нему, зато наконец узнает.
— Инспектор, это… — И Кирихара слишком умен, чтобы растягивать эту реплику в киношную сцену «Это он! — Кто он? — Тот самый!», поэтому выпаливает максимально быстро: — Это у него я забрал чемодан в порту!
«Это у него» — в смысле у лохматого, с которым у инспектора сейчас раунд.
Арройо замирает. Стоит отдать ему должное: он держит этого лохматого между собой и накачанным парнем в тупой футболке — стратегически верное решение и живой щит на случай пальбы.
Который совершенно не спасет Кирихару в случае нападения, и поэтому у него трясутся поджилки. Потому что он все еще лежит, опершись на локти, в проходе между двумя кроватями, а над ним стоит человек, который по габаритам и на человека-то похож слабо.
— Бо, стой! — внезапно выдает тот, что был в порту, задирая подбородок и неотрывно глядя на Кирихару. У него оказываются безумная прическа и футболка с Человеком-пауком, видимо парная к Дэдпулу.
Арройо так и стоит, заведя ему руки за спину и заставив согнуться до пола. Кирихара даже порадовался бы за команду в черных костюмах, но у команды в идиотских футболках тоже есть преимущество, и это преимущество — он сам, валяющийся на полу под дулом пистолета.
— А? Что? — переспрашивает качок с Дэдпулом. Нет ничего хуже, чем назвать кого-то таких размеров «Бо»; это как тупые прозвища из кино типа Малыша Чакки для кого-то за два метра ростом.
— Это он! — восклицает лохматый, пытаясь выпрямиться, а потом снова скрючиваясь, не в силах игнорировать факт нечеловеческой боли в суставах. — Длинноногая блондинка из порта!
Кирихара бы хотел возмутиться — состроить презрительную гримасу и переспросить, как он только что его назвал, потому что это настолько тупо и унизительно, что я не могу поверить, — но он все еще на, черт побери, прицеле.
— Я думал, это была девица. — Бо… фу, господи, нет, накачанный парень чешет затылок. — Хочешь — забирай. Он, видимо, только валяться и может. Моим навыкам требуется противник получше!
— О, дружище, сомнений нет. Но тут такое дело…
— Ну-ка.
— Мы это… сдаемся, — внезапно выдает лохматый.
Все остальные в комнате удивляются вместе с Бо. Кирихаре вообще кажется, что он ослышался.
— Что? Чувак, ты думае…
— Говорю, мы сдаемся.
Да что тут происходит?
— Точно сдаемся?
— Точнее только выстрелы Купидона в мое сердце каждый раз, когда я вижу тебя.
— Брат!
— Брат. — Лохматый задирает голову и смотрит через плечо на инспектора. — Так вот, мы сдаемся. Беспомощны и готовы к страданиям.
Что. Это. Было.
Кирихара подтягивает к себе ноги и медленно встает — так же медленно, как качок убирает пушку. Они неотрывно смотрят друг на друга, а мысль, что тут какой-то подвох и их всех сейчас перестреляют, никак не выходит у Кирихары из головы.
— А светленький может связать меня в личном порядке?
Кирихара помимо воли отвлекается на лохматого.
— Не паясничай, — приказным тоном говорит инспектор. — Джунед, наручники.
Непрошеных гостей сажают спина к спине и сковывают сзади наручниками. Кирихара настоятельно советует Арройо натянуть лохматому на голову мешок, а лучше — еще после парочки вульгарных шуток — полиэтиленовый пакет.
— Без ножа режешь, — вальяжно вытягивает ноги тот.
В нем не меньше шести футов роста, загорелый, поджарый. Куда худощавее, чем его напарник — у того футболка даром что на груди не лопается, — но Кирихаре все равно не хотелось бы получить хук такой рукой. Черты лица грубоватые: высокий лоб, широкие скулы, острые скосы челюсти. Правда, все это украшено синяками и ссадинами. На виске виден свежий кровоподтек: кажется, работа Кирихары. И все же он задирает голову и нахально откидывается на стуле, будто он не в плену, а в баре и готовится вот-вот кого-нибудь снять.
Демонстративно, картинно, показательно.
Кирихара не уверен, что может испытывать неловкость, но когда тебя при коллегах выбирают мальчиком, с которым будут заигрывать, чтобы всех побесить, это уже слишком. Хорошо, что Арройо — слишком толерантный, Эйс — слишком недалекий, а Николас — слишком Николас и весь этот цирк они дружно игнорируют. Не было бы в этом намека на передачу Кирихары на растерзание, цены бы его коллегам не было.
— Какая досада. — Кирихара многозначительно морщит нос, еще раз проверяет наручники и отходит в сторону.
Арройо присаживается на край тумбы, а Эйс наворачивает круги, будто бы только он может удержать пленников от побега. Кирихара опускается на подлокотник дивана, а два героя дня разваливаются на стульях так, будто в любой момент могут встать и уйти.
— Эллиот, — прокашливается Николас, нервно поглядывая на них. Они ему не нравятся, и Кирихара с ним солидарен. — Вот, бери второй.