Рид старается не особо за него переживать, но тревожный колокольчик под ребрами позвякивает. Если с Бо что-то случится, то есть одна проблема: Риду уже тупо нечего подрывать, Хамайма-то догоревшая стоит. Поэтому в его интересах, чтобы все с ним было хорошо.
Раджаяма подбегает к Сурье, размахивая чемоданом из их багажника. Рид закатывает глаза: вот ни на секунду в этом городе отвернуться нельзя. Хорошие вещи украдут, плохие вещи подбросят, ужасно! Подделка в чемодане, которым размахивает Раджаяма, хорошая. Отличная такая подделка, и, судя по тому, что Сурья говорит…
— Это сейчас неважно.
Да, вот это говорит Сурья.
…Судя по тому, что Сурья говорит это, Картель в курсе, какая там славная подделка. Будущий глава, конечно, до секретной информации не дорос, а вот Сурья в курсе. И Сурью больше интересует их любимый бесноватый Девантора.
Их можно понять: Девантора для старика Басира — это и трость, чтобы царственно шествовать, и пистолет, чтобы расстреливать неугодных, и говорящая голова, чтобы угрожать тем, кто не нравится. Отсутствие Деванторы несмертельно для Картеля, но, как и любые категоричные перестановки в квартире, требует много времени, чтобы прекратить напарываться на неудобные углы. А пока что те в Джакарте, кому не нравится Картель — то есть все в Джакарте, — могут попытать счастья воцарить собственную справедливость. Другого такого шанса не будет. Неудивительно, что верхняя прослойка подчиненных Басира сейчас бегает и тычет во всех подряд автоматами.
— Вернемся к нашему разговору, — Сурья отворачивается от Раджаямы.
На лице у Раджаямы — драма ребенка, отвергнутого родителем, а на лице у Салима — облегчение: Сурья укладывает дуло огнестрела себе в ладонь, прекращая целиться.
— На колени вставать необязательно, — возвращается к разговору Рид. — На хрена нам красть Девантору? Он даже не съедобный.
Блюдо из худосочного Деванторы не спас бы даже майонез, а майонез так-то может спасти вообще все. Вот этот разговор, например. С майонезом он пошел бы куда лучше.
— Не заставляй меня снова наставлять на кого-то из вас автомат, — просит Сурья. Его аккуратная прическа растрепалась, а вид стал куда более утомленным, чем в начале встречи. Малыш, мы тебя раздражаем?
Рид дружелюбно улыбается, открывает рот и набирает воздух, чтобы заговорить. Видимо, что-то у него на лице подсказывает Сурье, что ничего конструктивного ему сейчас не скажут, — и дуло оказывается у переносицы Рида быстрее, чем изо рта вырывается звук.
— Я же попросил, — напоминает Сурья.
Да ладно, ладно. На самом деле ему нужна всего секундочка — и та, чтобы подумать. Рид прикидывает, что ему стоит сказать и что ему можно сказать без угрозы пошатнуть хлипкий мостик взаимопонимания, выстроенный между ними и Сурьей. Выгоду считаем, опасность держим в уме.
Вся эта ситуация с Деванторой: водила, засада, транквилизаторы, на худой конец, — все это выглядело так, будто бы: а) у Картеля крот; б) который в состоянии спланировать даже не чертовски хитрый план, а серьезную и основательную операцию.
И какие из этих выводов держать при себе?
В их интересах, чтобы Картель продолжали подпиливать изнутри, кто бы эти посланцы Господни с пилами ни были.
— Это были какие-то парни. Их было много, целая куча, человек пять, нет, семь, появились откуда ни возьмись! Напали на нас, вырубили Девантору дротиком… — начинает Рид полуправду, потом, глядя, как темнеет лицо Сурьи, быстро подхватывает: — Эй, я сам знаю, звучит как вранье! Но…
А следом случаются две вещи: Салим рядом пространно вздыхает — в этом вздохе читается «из-за тебя нас всех и застрелят», а еще действительно раздается выстрел, и кто-то вскрикивает.
Как оказывается — Раджаяма Чандер.
Как оказывается — Раджаяма Чандер с расползающимся красным пятном на боку.
И может быть, Рид не понимает, что за чертовщина сейчас случилась и кто выстрелил, зато он прекрасно понимает, что именно сейчас начнется.
— Что за… — оборачивается Сурья, и дуло его автомата неосторожно уходит ото лба Рида. В следующую секунду падает кто-то еще из его людей. — Это засада! В укрытие!
И тут начинается та самая массовая перестрелка.
— Кто начал стрелять? — кричит Салим, отползая за машину. Барабанная дробь выстрелов давит на уши. На этот раз ничего у них не бронировано — увы.
Рид понятия не имеет. Рид отстреливается автоматом, отобранным у Сурьи, перекатывается за машину и заставляет себя соображать: откуда? кто? на хрена? Неужели «Тигры», родненькие, сначала продали их Картелю, а потом решили заглянуть с извинениями?
— Блять! — Салим разряжает в бойцов Картеля свою «Беретту» и тянется в салон за магазином; ему сложно, но он все равно ловок для однорукого. Потом он оборачивается, бросает взгляд куда-то ему за спину и тычет пистолетом. — Рид! Прикрой Андрея!
Господи, да как же он печется об этом мальчишке!
Рид разворачивается и ползет по бетону к ребенку: тот незнамо где умудрился найти себе пистолет и теперь тоже палит по Картелю из-за дверцы машины. Рид пинает его по ногам — тот ойкает, приседая, — встает и заталкивает его рукой в салон.
Пистолет не отбирает, это было бы совсем лишним.
— Высунешься еще раз, — тычет он пальцем ему в нос, пока в открытую дверцу врезаются пули, — и Салим изобьет нас обоих. Хочешь меня подставить?
— Нет, — искренне отвечает Андрей, но своими зелеными глазищами то и дело косит в сторону перестрелки.
Рид вздыхает:
— Только чтоб Салим тебя не заметил.
Малец расцветает энтузиазмом. О кокаиновый Иисус, да он же блаженный. Рид вздыхает, напоследок шипит: «Аккуратно» — и хочет свалить, но его окликают:
— Рид, хватай!
Это Нирмана. Очень злая Нирмана в заляпанном кровью белом воротнике апостольника. В следующее мгновение в лицо Риду прилетает саквояж.
Рид, правда, не совсем понимает, зачем ему подделки, но в следующий момент из-за багажника появляется один из бугаев Картеля — лицо точь-в-точь как у того, которого он выбросил из машины в поездке с Деванторой, у них тут что, правда Война клонов? — и стреляет в Рида в упор.
Пули врезаются в скрижали, вместо того чтобы прошить Рида насквозь, и Рид успевает пристрелить бугая в ответку.
Пусть скрижали в саквояже поддельные, но вот металл в них — самый настоящий. В течение следующих десяти минут это пару раз спасает Рида от новых дыр. Кровь будущего главы Картеля на торце придает сумке особенно драматичный вид. Возможно, если Раджаяма выживет после пули в бочину и таки станет главой Картеля, Рид сможет толкнуть эту сумку за миллиончик-другой.
А пока саквояж просто спасает Риду жизнь — и оттого он бесценен.
Перебежками он добирается до того места, по которому стреляют меньше, и пытается понять угол, с которого снайпер ведет обстрел. Но в пустом цеху слишком много мест, чтобы спрятаться: перекрытия наверху полны темных провалов, где удобно расположиться.
Черт. Кто начал стрельбу? Триада пошла на крайние меры? Те парни, которые украли Девантору? «Аль-Шамед»? «Коршуны», чем черт не шутит?
Краем глаза Рид замечает, что Салим едва уворачивается от очередной пули Сурьи.
— Хватит маяться херней! — орет Рид из-за колеса. — Потом разберетесь! По нам кто-то левый палит!
— Пиздец ты умный! — Салим прерывается на яростный рык, и следом что-то с грохотом падает и кто-то вскрикивает: — Сурье это скажи!
— Сурья, Салим очень просит передать тебе!
— Я слышу, Рид! — по ту сторону баррикад Сурья сохраняет титаническое спокойствие. — Ситуацию отягощает, что он сам продолжает по мне стрелять!
— Перестали оба, блять! — не выдерживает Рид. — Сурья! Если я вернусь без Салима, меня домой не пустят!
Сзади материализуется еще один солдат Картеля и целится Салиму в спину. Рид резко вскидывает пистолет, но не успевает выстрелить: они стоят прямо у ворот и того сбивает ворвавшийся в цех автомобиль.
— Я ж говорил: таранить надо было, — бормочет Рид.
Боргес собирает на своем капоте букет из картелевцев, и некоторые скатываются под колеса «Брабуса». Финальный аккорд самого эффектного появления этого года — лихой заднеприводный дрифт — почти сметает с ног Сурью. Справедливость воцаряется, поры очищаются, на экране уже финальные титры, Рид радуется, а рядом появляется запыхавшаяся Нирмана.
А потом он видит.
За огромные железные платформы, под станки, бежит, пригибаясь, высокая светловолосая фигура.
Рид успевает увидеть только силуэт — в следующую секунду там уже пусто, — но внутренности у него кто-то цепляет на крючок и резко дергает вверх. По затылку ударяет горячей волной — в голове становится практически пусто, звук пулевой дроби и криков стихает: он видит только самый короткий и безопасный путь к платформе.
— Скажешь Салиму, — даже не отрывая взгляда от нужного курса, на ощупь перезаряжая магазин, говорит Рид Нирмане, — что здесь американцы и что это они устроили пальбу. Оки-доки?
И даже не дожидаясь ответа, срывается с места, прикрываясь саквояжем от пуль.
За платформой оказывается тупик с одной-единственной дверью. Рид быстро прикидывает: или Кирихара хочет загнать его в ловушку, или сам пытается выбраться. Во второй вариант Рид верит больше: у Кирихары определенно большие проблемы с бегом по пересеченной местности и с принятием решений в экстремальных ситуациях. Эпоха хамаймовского сотрудничества дает Риду отличное представление о том, с кем он имеет дело.
Рид толкает дверь плечом, прислушивается. Та выходит на лестницу вниз, шагов не слышно, только звуки перестрелки вдалеке.
Спустя секунду он начинает спускаться.
Что приводит американцев на встречу Церкви и «Тигров» (то есть, поправочка, Картеля), понятно даже идиоту, а Рид, несмотря на расхожее мнение и едкие комментарии Салима, не идиот. Вероятно, их план, ясный и простой, звучит как «затеять перестрелку и стащить оттиски под общий гам». Прискорбно. Мадам Бирч могла бы придумать что-нибудь и получше, умная же тетка.