Голландец приподнимает брови и скрещивает руки на груди:
— Вся Джакарта уже несколько часов на ушах. Картель дал твою ориентировку. За тебя — живого или мертвого — и за оттиски он готов выплатить двенадцать миллиардов рупий, — он чешет подбородок, — а это почти миллион долларов. Из больших претендентов на оттиски — только Церковь, Триада и Картель.
— И мы, — напоминает ему Арктика.
И «Аль-Шамед», думает Кирихара, но не озвучивает. Видимо, пока что основные игроки не знают, что «Аль-Шамед» вписались в гонку за скрижа… оттисками.
— Все остальные не смогут реализовать оттиски или противостоять конкурентам помощнее и с удовольствием получат хотя бы деньги. Так что удивительно, что наши ребята заметили тебя первыми. Если честно, мы думали, что тебя уже десять раз успели схватить.
— Еще бы, — веселится Арктика, — уверена, вся мелочь в Джакарте повылезает сейчас из щелей и будет прочесывать город, чтобы подлизать зад Картелю.
— И получить миллион.
— Ну, и получить миллион.
Они продолжают болтать между собой, а у Кирихары внутри как будто кто-то взорвал баллон с жидким азотом: все внутренности скручивает жгучим холодом.
— Серьезно, парень, — спрашивает Голландец, присаживаясь на край стола. — Как ты это сделал, украл оттиски?
Его ищет весь город. Весь чертов город. Сейчас уже стоит вопрос не как ему выбраться с оттисками, а как ему выбраться живым.
— Может, он их случайно нашел?
— Нет-нет, погоди, как Брюс Уиллис в том фильме с…
Кто и когда успел сообщить Басиру? И зачем? Это ведь нелогично: так конкурентов на оттиски появляется намного больше, а шанс быть первыми резко снижается… В чем логика? Но если не логика, то, может, это личное? Арройо? Но…
— Господи, Арктика, у тебя отвратительные шутки. Слышать их больше не хочу.
— Да нет, погоди, Левша, дослушай.
Как ему теперь выбраться из этой передряги? У него даже оружия нет, и он на противоположном конце города от того места, где его должны были забрать. У него ничего нет, что ему теперь делать?..
— Не беси меня, Тика.
— Ты сам себя бесишь, Голланд, я тут ни при чем!
Пытаясь отвлечься, Кирихара заставляет себя остановить бесконечный поток мыслей на чем-нибудь конкретном. Ему нужно потянуть время, ему нужно успеть придумать хоть что-то, чтобы выбраться отсюда с оттисками. Поэтому нельзя молчать: и он хватается за вопрос, которым задался еще при первом знакомстве с историей про перепродажу оттисков.
— Прошу прощения, — и этим он прекращает начавшийся спор между Голландцем и Арктикой. Оба удивленно на него смотрят: видимо, в бандитской среде заложникам не пристало так себя вести. — Могу я задать еще один вопрос?
Голландец озадаченно кивает.
— Зачем вам оттиски? — интересуется Кирихара, пытаясь отогнать настойчивые панические мысли. — Ведь у вас авто- и оружейный бизнес. Зачем вам ввязываться в печать фальшивых денег?
Арктика капризно морщит нос и, взмахивая туфлей, отвечает вместо Голландца:
— Да мы и не собирались, ну о чем ты говоришь?
Голландец ее поддерживает:
— Даже не думали. У нас есть влиятельные клиенты из Гонконга, у которых интересы в этой… сфере. Не хотят сами втягиваться в гонку, но обещали заплатить восемнадцать миллионов, если достанем им оттиски, — он кивает на сумку, — это сверх того, что они бы дали на покупку… в ту пору, когда оттиски еще продавались. Так что мы согласились, уж больно хорош навар.
Он ухмыляется. У Голландца жестковатое лицо, полное острых углов, но Кирихаре внезапно приятно с ним разговаривать. Во всяком случае, среди всех, кого он встречал в Джакарте, он один из немногих, кто выглядит… нормальным. И как приятный бонус: не пытается его прикончить.
— Но разве это стоит того, чтобы ввязываться в конфликт с Картелем? — спрашивает Кирихара.
Голландец со вздохом скрещивает руки на груди:
— Тут нам терять-то уже и нечего. Нас и так скоро вытеснят с острова, ввязывайся не ввязывайся, — и голос выдает его недовольство. — Так что мы скорее костьми ляжем, чем позволим Басиру заполучить оттиски.
Арктика тоже мрачнеет и добавляет:
— Он пытался выгнать нас с юга, а когда мы отказались, поджег четыре наши мастерские. Одну за другой. — Она кривит пухлые выразительные губы. — В последней из них были наши люди.
Да, Кирихара уже понял, что у Басира был своеобразный способ устрашать конкурентов. Все это вписывалось в рассказ Юды Ваххаба.
— Эти ублюдки просто закрыли наших ребят внутри. — Арктика рассматривает свои ногти и звучит нейтрально, но Кирихара слышит яростную ноту в ее голосе. — Мы сумели поймать парочку из них и расквитаться, но особого удовлетворения это не принесло. Говорят, прямой приказ Басира. — Она поднимает на него взгляд и дергает бровью. — Как тебе такое «не ввязываться в конфликт», агентик?
— Полегче, Тика, — говорит Голландец. — Пацан обокрал Басира, тебе бы его в обе щеки расцелова…
Внезапно он замолкает, а все трое напрягаются. Лицо Арктики приобретает смешное изумленное выражение, Левша вскидывает брови, а Голландец вскакивает с места и стремительно мрачнеет.
Сначала Кирихара не понимает, а затем слышит сквозь приглушенную музыку эти звуки.
Стандартные на самом-то деле для Джакарты звуки.
Кто-то стрельбой разносит танцпол.
Глава 16
Стрелять могут мелкие банды — допустим. Стрелять может «Аль-Шамед» — придется постараться, чтобы выжить. Стрелять может Картель — тогда им всем точно крышка. Крутите барабан!
Голландец подходит к окну с видом на танцпол, а Арктика перекидывает ногу на ногу и спрашивает:
— Ну-с, и кто там?
Расправленные, сплошь покрытые татуировками плечи Голландца напрягаются. Он запрокидывает голову и рычит, а потом гневно машет в сторону окна.
— Никогда не догадаешься, — шипит он.
Кирихара не уверен, насколько он может здесь свободно двигаться, так что путь до окна он проделывает неторопливыми шагами. Его никто не останавливает, и в итоге он видит ответ на эту загадку тысячелетия. Прямо в этот момент ответ прикладывает одного из охранников головой о край барной стойки и возит его башкой, сбивая бокалы и стаканы. А потом лихо разворачивается, грациозно отмахивается рукой с пистолетом от другого парня — то ли магия, то ли нажатие на курок, но тот падает.
— «Тигры»? — возвращаясь к ногтям, спрашивает Арктика. — Мимо? Сяолун? Что, снова не туда? Только не говори мне, что Деван…
— Промазала, — отмахивается от нее Голландец, и Арктика наигранно округляет глаза. — Левша, бери оттиски, спрячьте их с Правшой, ты знаешь где. И этого, — кивок на Кирихару, — вывезите куда-нибудь.
И пристрелите?
— Только машину не запачкайте, — Арктика улыбается уголком рта.
— Нет, просто увезите его отсюда. Не нужно трогать парня.
Кирихара хочет поставить памятник его рационализму. Голландец быстро становится его самым любимым обитателем Джакарты.
— А мы что? — Арктика расправляет закинутую на спинку дивана руку. В ней магическим образом оказывается пистолет, и ее указательный палец показательно поигрывает на спусковом крючке.
— А мы поговорим по душам с Эйданом Ридом, — кивок за стекло, где Эйдан Рид опрокидывает лампу неоновой подсветки над полками с алкоголем на пол и та утаскивает за собой чудом уцелевшие бутылки и бармена. — И заодно обсудим, сколько он нам теперь должен.
Арктика начинает в нетерпении покачивать ногой. Кирихаре кажется, что она борется с желанием подорваться, подбежать к Риду и потыкать в него пальцем или пистолетом.
— Левша, идите, — Голландец разминает шею.
Видимо, «обсуждение» будет идти не на словах.
И они идут. Кирихара до сих пор не может поверить, что его так просто отпускают. Кто бы мог подумать, что самыми дружелюбными в этом городе окажутся байкеры. Кирихара помнит сводки: официальная численность мотоклуба «Коршуны» — двести с лишним человек. Еще сотня — разномастные бандиты, начиная от рэкетиров и заканчивая людьми вроде той же Арктики. Ее досье плотно въедается в голову, хотя у руля она вроде не стоит. Наверное, всему виной то, что к строчкам о нескольких замятых убийствах и делах о финансовых махинациях прилагалось фото чуть ли не с обложки «Вог».
Они пересекают опустевший зал с брошенными на низких столиках напитками, идут по узкому коридору и игнорируют лестницу, по которой поднимались.
У Левши на плече сумка, в руке — телефон, и он говорит:
— Правша, ты припарковался? Отлично, а теперь давай обратно. Здесь, — за спинами раздается звон битого стекла, — Эйдан Рид. Ага, тот самый, — коротко хмыкает Левша, прощается и прячет телефон. Его интонации абсолютно противоположны тому, как обычно говорят про знаменитостей, — только нервная насмешка и скепсис, но для Рида — в самый раз.
Левша поправляет сумку с оттисками. Вот она — только руку протяни. А потом беги, потому что сзади стреляют, впереди ждут, но это первый и последний шанс Кирихары вернуть свое. Дальше будет машина, где толком не развернешься.
У Кирихары появляется идея. Плохая, если быть честным. До Джакарты он никогда бы так не поступил, но в месте, где тебе все время приходится плясать на раскаленных углях, выбор небольшой. Ему совестно, хотя он и может разложить свой план на плюсы и минусы. На чаше весов с недостатками окажется:
• он будет неблагодарной свиньей;
• Левша, скорее всего, дерется лучше него;
• чтобы выбраться отсюда целым, придется уповать на чудо;
• кого еще в этом городе ему придется обмануть, чтобы получить желаемое?
На чаше с плюсами — призрачная возможность забрать оттиски и выбраться.
Итак.
Оглушить и вырубить.
Кирихара вздыхает, разминает подрагивающие пальцы — и с силой бьет Левшу по ушам. Видимо, техника исполнения оставляет желать лучшего, потому что тот только оборачивается, морщась, удивленно раскрывает глаза. Сделать еще что-то Кирихара не успевает, потому что получает под дых.
— Несмешно, — звучит над ним Левша. — Кто твой работодатель, что ты так пытаешь…