Фрейд постоянно подчеркивал, что человек никогда не забывает собственного прошлого. Некоторые события его собственной древней истории, подобно археологическим руинам, навсегда остаются сокрытыми в разуме:
«С тех пор как мы перестали ошибочно считать, что знакомое нам забывание означает разрушение следа памяти, – то есть его уничтожение, – мы склонны поддерживать противоположную точку зрения, по которой ничто из того, что однажды было сформировано в ментальной жизни, исчезнуть не может, – что все каким-то образом сохраняется и при соответствующих обстоятельствах (когда, например, регрессия отходит достаточно далеко) может снова выйти на свет. Давайте попробуем понять, что именно включает в себя это предположение, проведя аналогию из другой сферы. Выберем для примера историю Вечного города. Историки утверждают, что древнейший Рим был Roma Quadrata, огороженное поселение на Палатине. Затем последовала фаза Septimontium, федерация поселений на разных холмах; потом возник город, огороженный стеной Сервия; а еще позже, после всех трансформаций в период республики и ранних Цезарей, был город, который император Аврелиан окружил стенами. Мы не будем следовать за изменениями, которым подвергался город далее, но спросим себя, что гость, которого мы будем считать вооруженным наиболее полными историческими и топографическими знаниями, может найти в современном Риме сохранившимся от тех ранних периодов. За исключением нескольких пролетов он увидит стену Аврелиана почти без изменений. В некоторых местах он сможет найти участки стены Сервия, где они были раскопаны и представлены. Если он знает достаточно – больше, чем современная археология – то, возможно, сможет проследить на плане города расположение той стены и границы Roma Quadrata. От зданий, некогда находившихся на древней территории, он не найдет ничего или только скудные развалины, так как их более не существует. Самая лучшая информация о Риме во времена республики поможет ему лишь отметить места, где находились храмы и публичные постройки того периода. На их месте сейчас руины, но не древних сооружений, а тех, что были построены позже, после пожаров или разрушений. Вряд ли обязательно говорить о том, что все эти развалины древнего Рима оказались встроенными в нагромождения огромного метрополиса, который вырос за последние нескольких веков с эпохи Ренессанса. Конечно, немалая часть древнего города все еще погребена под землей или под современными постройками. Именно так сохраняется прошлое».
«Цивилизация и ее тяготы», 1930 (пер. И. Шолохова)
Фрейд также понимал, что у каждого из нас одновременно проявляются несколько слоев разума. Например, каждый взрослый может проявлять поразительную зрелость в работе, но в то же время дома, с партнером, вести себя по-детски. Посетив римский Форум в Италии, можно легко заметить, что там сохранилось несколько разных слоев древней цивилизации, которые мы видим одновременно.
Фрейд провел аналогию между картой Древнего Рима и картой человеческого разума:
«А теперь давайте с помощью воображения предположим, что Рим – это не человеческое поселение, но физическая сущность со столь же долгим и повторяющимся прошлым – сущность, в которой ничего однажды возникшее не исчезало бы и все более ранние этапы развития продолжали бы существовать вместе с последним. Это означало бы, что в Риме дворцы Цезарей и Септизоний Септимия Севера все еще возвышались бы в своем былом виде на Палатине, а стены замка Святого Ангела до сих пор украшали бы прекрасные статуи, которые находились там до осады готов, и так далее. Но мало того! На месте, где сейчас находится Палаццо Каффарелли, стоял бы одновременно и храм Юпитера Капитолийского, причем не только в последнем своем виде, каким видели его римляне времен Империи, но и в более раннем варианте, построенном этрусками и украшенном терракотовыми антефиксами. Там, где сегодня стоит Колизей, мы могли бы с восхищением увидеть и исчезнувший Золотой дом Нерона. На площади Пантеона мы нашли бы не только современный Пантеон, оставленный нам Адрианом, но в том же самом месте стояло бы и величественное здание, воздвигнутое Агриппой; на одном и том же участке земли стояли бы и церковь Санта-Мария сопра Минерва, и древний храм, над которым она была построена. И наблюдателю, вероятно, было бы достаточно лишь изменить направление взгляда или свое положение, чтобы вызвать одно или другое изображение».
«Цивилизация и ее тяготы», 1930 (пер. И. Шолохова)
Незадолго до смерти Фрейд предложил нам самую глубокую аналогию, назвав психоаналитика археологом разума:
«Его работа над конструкцией или, если это предпочтительнее, над реконструкцией в значительной степени напоминает работу археолога, раскапывающего разрушенное и погребенное жилище или древнюю постройку. Два процесса фактически идентичны, за исключением того, что аналитик работает в лучших условиях и располагает гораздо большим вспомогательным материалом, поскольку он занимается не разрушенным объектом, а тем, что все еще живо, – а возможно, еще и по другой причине. Но, как археолог по сохранившимся фундаментам выстраивает стены, по углублениям в почве определяет количество и расположение колонн и восстанавливает настенные росписи и украшения по найденным в мусоре остаткам, точно так же действует и аналитик, когда делает свои выводы на основании обрывков воспоминаний, ассоциаций и поведения субъекта анализа. Оба, бесспорно, обладают правом на реконструкцию путем дополнения и соединения найденных фрагментов. Более того, оба испытывают сходные трудности и совершают одинаковые ошибки. Одной из самых сложных задач археологии, как известно, является определение относительного возраста находок, и если объект обнаруживают в некоем определенном слое, зачастую приходится решать, принадлежит ли он этому слою или он оказался на глубине вследствие последующих катаклизмов. Легко представить сходные сомнения, возникающие в процессе аналитических конструкций».
«Конструкции в анализе», 1937
Как психотерапевт, я провел большую часть жизни, помогая пациентам вспоминать свое детство и то влияние, какое этот период оказал на них. Многие страдают от потери родителей, болезненных наказаний, ужасающих унижений и других неприятных событий детства, но в то же время помнят о нежной любви матери или отца, о радостях совместных игр с братьями, сестрами и друзьями. Некоторые мысленно возвращаются в детство, радуясь здоровым подъемам и страдая из-за мучительных провалов. Но есть и другие люди, которые напрочь закрыли себе доступ к детству и притворились, что болезненных событий попросту не было. Я заметил, что во взрослой жизни такие люди часто страдают от сильнейших приступов гнева, обиды и ярости. Они все еще лелеют детские раны, которые так и остались не исцеленными. К счастью, Фрейд помог нам признать значимость детства и его «раскопок».
В статье «Этиология истерии», 1896, Фрейд использовал латинский афоризм «Saxa loquuntur» («Камни говорят»). Эти слова он заметил, проходя через ворота Зигмунда – туннель XVIII века в Зальцбурге, по совпадению носящий его имя. Призывая к археологическим раскопкам разума и воскрешению подавленных воспоминаний, Фрейд преподает важнейший урок жизни: мы не можем и не должны забывать прошлое. Прошлое влияет на нас, хотим мы этого или нет. И мы обязаны вспомнить и изучить свое детство – в надежде навсегда изгнать из души призраков прошлого.
8. Как быть абсолютно непоследовательным
По легенде, бытующей в мире шоу-бизнеса, кинозвезда и актриса кабаре Марлен Дитрих считалась страшной эгоисткой. Однажды после концерта в гримерке Дитрих собралась группа восторженных почитателей. Марлен безапелляционно спросила у них: «Отлично я спела первую песню, верно? Разве не хороша я была в этом красном платье? И разве не хохотали зрители после моей первой шутки?.. Но хватит обо мне, что вы думаете о моем выступлении?»
В 1914 году Зигмунд Фрейд написал знаменательную статью «Введение в нарциссизм», в которой четко описал клинический феномен людей, абсолютно одержимых собой и убежденных в собственной значимости. Фрейд считал нарциссов инфантильными. Человек, считающий себя центром вселенной, подобен младенцу, который не имеет ни возможности, ни потребности заботиться о ком бы то ни было.
Каждый младенец начинает жизнь как абсолютный нарцисс. Новорожденному нужна пища, и перед ним, словно по мановению волшебной палочки, появляется материнская грудь, полная вкусного молока. Новорожденному холодно – и тут же ниоткуда появляется одеяльце, под которым тепло. Такая безграничная забота преданных родителей воспитывает в маленьком мальчике или девочке то, что Фрейд называл «первичным нарциссизмом». Это здоровая и необходимая стадия развития, на которой физические и психологические потребности младенца стоят на первом месте. Хорошие родители не возражают, когда их отпрыски ведут себя, словно капризные дивы. В конце концов, у мальчиков и девочек в этом возрасте нет ни моторных, ни когнитивных способностей, чтобы приготовить себе еду или одеться. Родители вынужденно становятся слугами, обеспечивающими круглосуточное обслуживание и удовлетворение всех потребностей младенца – только так ребенок может выжить.
Чаще всего мы с возрастом становимся более независимыми и привыкаем полагаться на самих себя. Но некоторые люди навсегда сохраняют эгоистические привычки младенчества – и во взрослой жизни становятся клиническими нарциссами. Их абсолютная поглощенность собой пагубно сказывается на отношениях с родными, друзьями и коллегами. Фрейд считал такое поведение психологическим расстройством. Он писал:
«Термин «нарциссизм» заимствован нами из клинического описания… Термин этот обозначал состояние, при котором человек относится к собственному телу, как к сексуальному объекту, т. е. любуется им с чувством сексуального удовольствия, гладит его, ласкает до тех пор, пока не получает от этого полного удовлетворения. Развившийся до такой степени нарциссизм является извращением, охватывающим всю сексуальную жизнь человека, и демонстрирует все характеристики, которых мы ожидаем от любого извращения».