ично в городскую управу, где она будет рассматриваться около недели, в течение которой они должны принять решение и вынести вердикт.
— Что-то вы сегодня какой-то невзрачный, — сказал я, когда он закончил, но не успел положить трубку. — Что-то случилось? Замотали?
— Всё как обычно, Александр Петрович, всё, как всегда, — тем же голосом ответил секретарь. — Беги туда, беги сюда. Каждый день одно и то же. И вас давно не было, хоть кто-то вносил разнообразие в эти монотонные серые будни. А так сидишь тут целый день, даже язык показать некому, обидятся ведь, поймут не так. И водитель у вас какой-то странный.
— Коля? — удивился я последней претензии ещё больше, чем жалобе на невозможность продемонстрировать язык. — Странный? Он что-то сделал не так?
— Я уже подумал, что у вас все с юмором, — ухмыльнулся секретарь. — Оказалось, что нет. Когда он положил пакет на стол и сказал мне, что это «совершенно секретно», я спросил у него: «журавли летят на север?». Он посмотрел на меня, как на умалишенного, потом молча развернулся и ушёл. Спасибо хоть мастера души мне не вызвал.
— Вы простите его, он-то с юмором, — ответил я, стараясь говорить так же безэмоционально, как он, хотя сам уже давно хотел заржать аки конь. — Просто на некоторые шутки у него образования не хватает, только школа и всё. Зато он водитель хороший.
— Теперь понятно, — ответил секретарь и на некоторое время замолчал. — Когда он приедет в следующий раз, буду выбирать шутки попримитивнее.
— Наверно так будет лучше, — ответил я, тужась изо всех сил, чтобы не рассмеяться.
Когда трубку положили, я наконец дал волю эмоциям и расхохотался от души. Света смотрела на меня с некоторой завистью, потом с испугом, видимо начала сомневаться в сохранности моего психического здоровья.
А прикольный, как оказалось, этот дядька, секретарь Обухова. Просто талантливо скрывает, что он весёлый и жизнерадостный человек. Результат длительно тренируемого самоконтроля и мутной однообразной ежедневной работы. Где бы себе найти такого же? Может его позвать? Тогда Обухов меня слопает с потрохами и видал я тогда быстрый доступ к телу по срочным вопросам. Нет уж, пусть там сидит, свои интересы превыше всего. Да он скорее всего и не согласится, в такой конторе зарплата приличная, да и связи. Хоть и всего лишь секретарь, зато у всех на виду.
Закончив приём немного раньше, позвонил в регистратуру, чтобы убедиться, что к нам никого не оформляют и уведомил, что оформлять больше не нужно, так как я изволю свинтить с работы немного раньше. Звонить в контору, на которую работает Николай я не стал, а сразу поехал на тот же объект, где он нашёлся в прошлый раз, там работы было ещё непочатый край. Очень надеюсь, что к тому времени, как согласуют смету, он уже освободится.
Было несколько неожиданно застать Николая не с очередным фрагментом филигранной лепнины в руках или статуей горгульи, а с простой пилой и кучей реек, из которых он делал какие-то заготовки.
— А, Александр Петрович, — улыбнулся он, отложил пилу и рейки и подошёл ко мне, протягивая руку. — Вы наверно за ключами?
— Я к тебе с деньгами, Коль, — улыбнулся я, пожимая его мощную несмотря на скромный внешний вид пятерню. — Скажи, сколько я тебе должен за дверь, негоже, что ты за свои деньги всё сделал, а мне даже счёт не предъявил.
— Да я пытался вас в тот день застать, но чуток опоздал, сказали, что вы уехали по делам, — улыбнулся строитель. — Сначала решил тогда вам домой отвезти, адрес-то знаю. А потом подумал и поддался на уговоры Валеры. Он сказал, что вы по-любому вечером заедете его навестить и он вам ключ один отдаст. Вот хотел спросить, получилось?
— Это была очень оригинальная затея, — усмехнулся я. — Не представляешь, как я испугался, когда запертую дверь кто-то пытался открыть изнутри.
— Так я тоже ему не верил, что Валерий Палыч сможет, а он говорит: «я ж тебе штукатурку помогаю сбивать, значит и с замком справлюсь». Но я всё равно решил проверить. Смог ведь, паршивец! Классный он мужик наверно был при жизни, душевный. Работяга работягу издалека чует. Жалко его. Вы не против, если я иногда буду приходить с ним поболтать? Сдружились мы с ним, пока дверь устанавливали.
— Это возможно будет только не в рабочее время, — хмыкнул я. — Боюсь представить, как будет выглядеть такое общение со стороны, у нас все посетители и ученики разбегутся.
— Прекрасно вас понимаю, — кивнул Николай и наконец-то отдал мне ключи, которые до сих пор держал в руке. — Я один себе оставил, чтобы вас потом не дёргать. А мне кажется, что Валерий Палыч будет у вас полноценным членом коллектива.
Глава 13
Выйдя из здания, ремонтом которого занимается Николай со своей бригадой, увидел сообщение от Прасковьи. Мой тираж переизданной книги по медитативным техникам готов, можно забирать. Я решил не терять времени и сразу поехал в сторону типографии. Ну, естественно, зашёл в пекарню и набрал всякой вкусной красоты.
Входную дверь я теперь открывал не задумываясь. Просто открыл и всё. А вот спокойно проходить мимо работающих печатных станков так и не научился, всё время опасался, что меня затянет, раскатает и напечатает на мне какую-нибудь скабрезную статью. Почему-то был уверен, что на мне обязательно должно напечатать какую-нибудь пошлость.
Прасковья сегодня была какой-то особенно грустной. От прежней жизнерадостности словно и не осталось следа. Увидев меня, вяло улыбнулась, поздоровалась, указала рукой на стул и потянулась вправо, чтобы включить стоявший на отдельной тумбочке чайник. Вид кондитерского многообразия немного смягчил складки на лбу, но окончательно не разгладил.
— Что-то случилось? — спросил я.
— Да так, ничего особенного, — отмахнулась она.
Но меня-то не обманешь, я же вижу, что проблема гораздо серьёзнее, чем забытый дома носовой платок. Девушка почувствовала мой взгляд, оторвала взгляд от очередного документа и посмотрела на меня.
— Ну правда, Александр Петрович, мелочи, — улыбнулась Прасковья и пожала плечами. — Главное, что все живы, здоровы, а остальное пустяки.
— Ну если это ваша тайна, — сказал я, снимая с корзинки прозрачную упаковку и водружая шедевры кулинарии на центр стола, — то я нисколько не претендую, имеете полное право.
— Обижаетесь? — грустно улыбнулась Прасковья. — Ладно, сами захотели. Произошло небольшое ЧП. Пропала в неизвестном направлении часть тиража популярного журнала для мужчин. Всё перерыли и нигде не смогли найти. В итоге недостачу повесили на меня, мне теперь её отрабатывать месяца два. При этом надо будет отдавать всю зарплату, даже на еду не останется.
— Давайте я вам помогу, — вызвался я. — У меня есть некоторая свободная сумма.
— Да ну, что вы, не стоит, Александр Петрович, — засмущалась девушка, разливая свежезаваренный чай по чашкам. — У меня были сбережения, вот ими как раз и рассчитаюсь, так что это не смертельная проблема. Просто дико обидно. Пашешь тут, пашешь, а вместо благодарности вот такие выкрутасы. Ну куда я могла деть эти журналы? Такое количество в руках не унесешь, на машине только вывозить. А машины у меня нет.
— Несправедливо, — кивнул я, забирая у Прасковьи из рук свою чашку чая. — Всё же имейте ввиду, я рад буду помочь, звоните, когда угодно.
— Спасибо, Александр Петрович, — улыбнулась Прасковья. — Надеюсь с этим вопросом сама смогу разобраться.
— Ну а так, вообще, как здесь работается? — решил спросить я. Мне показалось, что она недовольна общим положением дел, а не только конкретным случаем.
— Как? — вздохнула она. — Да вот так. Если ты живешь на работе — ты молодец, но ты это делать и так обязан и даже не думай надеяться на премию или оплату сверхурочных. А стоит где-то немного ошибиться, и ты сразу преступник, незамедлительные карательные меры. Чаще всего это штрафы или лишение премии. Вот так и живём.
— Я примерно так и подумал, — хмыкнул я. — Не было желания место работы поменять?
— А вы хотите мне что-то предложить? — улыбнулась Прасковья уже совсем по-другому, как-то с надеждой что ли.
— Пока я не могу ничего конкретного пообещать, — уклончиво ответил я. — Но обещаю над этим подумать.
— Было бы неплохо, — сказала она, продолжая улыбаться, но вместо надежды в ней теперь читалось лёгкое разочарование. — Если честно, надоело уже в этом подвале прозябать, света белого не вижу. У меня и выходных-то практически нет. Чтобы солнце увидеть, хожу в продуктовую лавку в соседнем доме за обедом.
— Ещё и без выходных? — я удивлённо вскинул брови. А чему я удивляюсь? Сам к ней однажды сюда в выходной приезжал. — Жёсткие у вас здесь условия. Ну что ж, не буду вас больше отвлекать. Спасибо большое, Прасковья, за радушный приём, за всю печатную продукцию, которая благодаря вашим в том числе усилиям появилась на свет. Будьте на связи, я обязательно позвоню.
— Спасибо, Александр Петрович, — снова улыбнулась Прасковья, и снова в глазах появилась надежда.
Я учтиво поклонился, открыл дверь и пошёл бочком между работающими станками, бережно неся связки книг. Тридцать экземпляров вроде немного, но довольно увесисто. Завезу их в клинику завтра, сегодня возвращаться уже не хочется. Хм, а зачем я повезу их в клинику отца? Скоро будет своя, туда и отвезу, а пока дома полежат, место для них найдётся.
И пора бы уже начать писать работу по диагностике и лечению злокачественных новообразований. Можно параллельно и ортопедический трактат, куда войдет тот самый асептический некроз головки бедра, деформирующий остеоартроз коленного сустава. Межпозвонковые грыжи, по сути, тоже туда же. Я ведь не на нервы воздействовал, значит это не неврология, хотя в нашем мире межпозвонковыми грыжами занимаются нейрохирурги, а не ортопеды.
Я уже сел за руль и собирался уезжать от типографии в сторону дома, когда снова позвонил секретарь Обухова. Соскучился что ли? Может заехать ему язык показать? Не, нехорошо это скатываться до такого уровня общения вопреки разнице сословий. Пошутили по телефону, похихикали и ладно. И то перебор уже, но ему я почему-то был готов простить такие вольности. А сам даже его имени не знаю, просто «секретарь».