— Александр, ты сейчас сильно занят? — раздался в трубке голос самого Степана Митрофановича, я даже вздрогнул от неожиданности. Хорошо, что не успел ляпнуть чего лишнего.
— На данный момент уже нет, — растерянно ответил я. — Что-то случилось?
— А должно? — ухмыльнулся Обухов. — Приезжай ко мне прямо сейчас, надо поговорить.
— Как скажете, скоро буду, — сказал я и повернул не в сторону дома, а в сторону «Больницы Всех Скорбящих Радости», или как за глаза её все называют «Обуховской больницы».
Через пятнадцать минут я уже был на месте, но только благодаря знанию локации пробок в этот час. Я уже знаю, как их можно объехать. Секретарь язык мне показывать не стал, но приветливо улыбнулся и учтиво поклонился, что уже означает переход на другой уровень. А то раньше мне казалось, что из нас двоих он тут сын графа, а не я. Дверь в кабинет главного была приоткрыта, поэтому я сразу смело зашёл, как к себе домой.
— Проходи, Саш, садись, — сказал Обухов, указывая на мой любимый стул напротив него. Я сегодня впервые видел его в другой позе, статуя ожила. — Пока ничего серьёзного не случилось, поэтому ты заранее не пугайся.
Очень интересно, не пугайся. Как всем известно, больше всего на свете нервирует и бесит фраза «не нервничай». Я уже напрягся в ожидании тревожных или неприятных новостей. Спрашивать и уточнять не стал, сейчас сам всё скажет.
— Городская коллегия лекарей приняла решение министерства об открытии клиники с функцией обучения знахарей и лекарей методу тонких магических потоков, — сказал Степан Митрофанович.
— Ну отлично же, — улыбнулся я и тут же улыбка снова исчезла. — А в чём загвоздка?
— Будет назначена дата испытаний на профпригодность всех, кто будет причастен к обучению, — сказал Обухов и снова замолчал, внимательно глядя мне в глаза.
— И что? — пожал я плечами.
— Ты готов? — спросил он, смерив меня испытующим взглядом
— Хм, готов ли я? — улыбнулся я, немного расслабившись. — Степан Митрофанович, всё это время с момента прошлого заседания коллегии, я усиленно занимался собой, своим ядром и своими магическими способностями лекаря. Могу точно сказать, что мои возможности ушли далеко от того, что я мог показать в прошлый раз, так что мне это не страшно.
— Ну допустим, — кивнул он. — Допустим даже, что нормально пройдут испытания для Виктора Сергеевича и для Ильи Фёдоровича, а вот как быть со знахарями, которых ты тоже хочешь в штат взять?
— А что с ними не так? — удивился я. — Для знахарей они очень даже неплохо справляются с этой методикой, я сам видел, как у них получается небольшие раны заживлять. Я уж не говорю насколько они продвинулись в лечении тех же суставов и прочего. Понятное дело, что до уровня лекарей им далеко и не обойтись без широкого спектра медикаментов, обновлением которых мы сейчас занимаемся, для обучения других знахарей их познаний и возможностей вполне достаточно, а лекарей они учить не будут.
— Твои б слова, да Захарьину с Гаазом в уши, — вздохнул Обухов. — Ты же не думал, что они тебя просто так оставят в покое?
— Нет, не думал, — настала моя очередь вздохнуть. — Но очень на это надеялся. Думал, что решения министерства достаточно для начала деятельности.
— Не решения, а разрешения, — улыбнулся теперь Степан Митрофанович. — А теперь это разрешение надо воплотить в жизнь, пройдя через все заросли терновника. Так что учти, я тебя предупредил. Со своей стороны, сделаю всё, что могу.
— Спасибо, — сказал я. От взгляда главного лекаря не ускользнула моя перемена настроения.
— Так, Склифосовский, даже не думай киснуть! — хохотнул Степан Митрофанович. — Механизм запущен, колесо крутится, надо нажать на педали сильнее, чтобы сломались палки, которые тебе пытаются засунуть в колёса.
— Крутанём, Степан Митрофанович, не переживайте, — улыбнулся я. — Я не кисну, просто думаю, как нажать на педали посильнее, чтобы у них шансов не было.
— Вот и правильно! — воскликнул Обухов, хлопнув ладонью по столу. — Я в тебе и не сомневался, иначе не стал бы впрягаться в эту повозку. А у меня есть для тебя ещё одна новость.
— И какая же? — поинтересовался я, готовясь к следующему сюрпризу. Хотя, какие тут сюрпризы он мне озвучил? Всё вполне ожиданно.
— Смету на ремонт приняли к рассмотрению, — сказал он. Увидев мой вопросительный взгляд, решил добавить: — Не в том смысле, что положили на стол в общую стопку, а дали добро, теперь будут рассматривать по пунктам и просчитывать. Проверять правильность расположения помещений, отделки и так далее. Учитывая, что подобное заведение первое в своём роде и заинтересует общественность, скорее сумму сметы изменят в большую сторону, чем в меньшую, всё должно быть важно и красиво. Так что готовься, скоро будешь перерезать ленточку на входе в свой дворец.
— Так прям и дворец? — хмыкнул я — Зачем нам это нужно?
— А ты чем-то недоволен? — искренне удивился Обухов, вскинув брови и слегка склонив голову набок. — Радоваться должен, что тебе столько внимания в лучшем смысле этого слова.
— Ага, особенно ценю внимание Захарьина и Гааза, — хмыкнул я. — Не думайте, я не ною, просто констатирую. Вот что только Гаазу я плохого сделал? Вроде он не выступал против меня раньше.
— Он просто не особо говорливый, — усмехнулся Обухов. — Себе на уме, но не надо недооценивать его возможности.
— А он тогда похвалил меня, когда я тяжёлого больного привёз к вам в больницу.
— Одно другому никак не мешает, — махнул он рукой. — Ладно, давай лучше вот о чём поговорим. Смета на ремонт и сам ремонт — это лишь половина дела. Ещё нужен список оборудования, мебели, печатной продукции и всего, что необходимо до последней мелочи типа тряпочки для протирания очков Юдину. У тебя это уже готово?
— Не до таких подробностей, — пожал я плечами. — Надо доработать. Пойдёт если я так же завтра с водителем передам вашему секретарю?
— Вполне, — кивнул Обухов. — Всю ночь писать будешь?
— Если понадобится, то да.
— Тогда иди пиши, я с тобой закончил, — сказал Обухов и устало вздохнул, как будто вагоны разгружал. — Вопросы есть какие?
— Что конкретно будут проверять у меня и моих сотрудников Захарьин и Гааз?
— Пока был просто разговор вскользь темы, но, я точно знаю, что просто так они от тебя не отстанут. С них ещё станется покритиковать и помещения в клинике, найдут какие-нибудь недоработки. Даже там, где их нет. Будь готов ко всему и держи нос по ветру. Всё, иди, притомился я, а мне ещё вот эту кучу документов сегодня надо посмотреть, — сказал он, положив руку на папки с бумагами.
— Спасибо, Степан Митрофанович, — я встал и учтиво поклонился мэтру. — За всё, что вы для меня делаете.
— Не только для тебя, Саш, — отмахнулся он. — На здоровье!
Я развернулся и вышел из кабинета, подмигнув по пути секретарю. Он ответил тем же. Язык показывать не буду. Голова гудела от всего, что в ней сейчас перемешивалось. Рой мыслей в ней уже просто не помещался. А мне ещё сегодня предстоит составить список всего, что надо приобрести для работы.
А чего это я буду один мучиться? Есть человек с большим жизненным опытом, который сидит дома в гордом одиночестве, скучает, из собеседников только кот и попугай. Я сел в машину с чётким намерением поехать к Виктору Сергеевичу, но на всякий случай ему позвонил, а то мало ли. Он оказался дома и с радостью принял моё предложение поработать над списком. Конечно я сначала зашёл в его любимую пекарню за его любимыми булочками, прихватив по пути то, что мне визуально понравилось.
— И что, прямо так и сказал, во дворец? — переспросил дядя Витя, когда я ему рассказывал про беседу с Обуховым.
— Ага, так и сказал, — кивнул я, забирая наполненную чашку из-под носика самовара, который дядя Витя ради такого случая вскипятил. — И сказал ещё, что Гааз и Захарьин меня в покое не оставят, будут устраивать проверку навыков всем работникам.
— Хм, кто бы сомневался, — покачав головой сказал дядя Витя и взял с тарелки свою любимую булочку, обойдя стороной красивые пирожные. Не проймёшь его ничем, когда есть то, что нравится. — Ладно, чёрт с ними, будем решать проблемы по мере поступления. Давай свой список, начнём.
Мои наброски дядя Витя быстро пробежал глазами, смял листочек в комок и трёхочковым броском отправил в мусорное ведро.
— Не годится, — покачал он головой. — Давай начнём всё сначала по пунктам. Что самое главное в медицинском учреждении? Правильно, медицинское оборудование, инструменты и препараты.
— Так там это было, — буркнул я с тоской проводив мой список глазами.
— Было, но очень куцо, — хмыкнул дядя Витя. — Пусть лучше будет несколько отдельных списков, чем один в перемешку по мере формирования. Итак, погнали. Что самое важное?
— Манипуляционные столы с лифтом! — выпалил я, вспомнив в перву очередь о наболевшем. — Чтобы пациентам было легче забираться на него, а не как у нас сейчас, со ступенечкой.
— Одобряю, — кивнул дядя Витя. — Пиши.
Мы сформировали несколько отдельных списков, постоянно прыгая от одного к другому. Немного отвлекал он важного процесса его упитанный кот Вася, который тёрся об ноги и требовал еды и внимания. От его назойливости меня спас Виктор Сергеевич, он насыпал ему в миску корма, а когда тот поел и попил, посадил к себе на колени, писал-то я, ему можно и кота погладить.
Когда я понял, что составление и коррекция списков займёт гораздо больше времени, чем я изначально предполагал, отзвонился домой и предупредил, что буду поздно. И не важно, что я взрослый и самостоятельный человек, прекрасно понимаю, что мама будет переживать в любом случае, даже если сыночку уже за пятьдесят. Вот если бы я жил отдельно, тогда совсем другое дело. Надо бы, кстати, подумать и над таким вариантом развития событий.
Ближе к ночи вспомнил, что так и не позвонил сегодня Насте. Ну раз не вспомнил, значит так сильно надо было. Позвоню теперь завтра. С непонятной ситуацией надо разобраться, а для этого надо с ней встретиться и поговорить.