Только когда закончил, понял, что по вискам стекают капли пота. Надо же, не оскольчатый перелом бедра, а всего лишь небольшое вдавление на головке кости, а я настолько выложился. А без тонких потоков я бы не справился вовсе. Да и мало кто, разве что только Захарьин или Гааз.
Но ничего, скоро я прокачаю своё ядро и сосуды до нужного уровня, чтобы от них не отставать. Боюсь представить даже их реакцию, если они увидят или узнают про мой золотой амулет. Но это вряд ли, пределов моей комнаты он пока не покидал.
— Признавайтесь честно, что произошло, — обратился я к пациенту, когда он слезал с манипуляционного стола. — теперь уже больше нет смысла меня обманывать. К тому же это не в ваших интересах.
— Если честно? — спросил он и потупился. — Хотел спуститься по лестнице не пользуясь костылём, а лишь держась за перила, почти как обычный здоровый человек. Подумал ещё тогда — ведь не болит же! И в самом конце лестницы оступился и приземлился на ступеньку ниже как раз на эту ногу.
— Когда это было? — решил я уточнить.
— Вчера в районе обеда, — виновато произнёс мужчина. — Я потом еле до кровати добрался и почти не вставал потом, только в туалет. Даже ужинал в постели. Сегодня вроде немного полегчало уже.
— Теперь всё становится на свои места, — кивнул я. — При сканировании я нашёл небольшой вдавленный перелом на самой верхушке головки бедренной кости, где она контактирует с вертлужной впадиной.
Мужчина расширил глаза и изменился в лице. Даже немного побледнел. Я подхватил его под локоть и помог устоять, хотя вроде он не падал, так, на всякий случай. Иногда лучше проблему обозначать поверхностно, чтобы лишний раз не травмировать психику, но, чтобы пациенту лучше запомнилось, что не надо ставить над собой эксперименты, избыточные подробности не помешают. Вот и сейчас я возлагал надежды на шоковую психотерапию. И ведь врать не надо, достаточно просто озвучить всю правду, как есть.
— И что же мне теперь делать, господин лекарь? — дрожащим голосом спросил он. Сработало.
— Мне удалось исправить образовавшийся дефект, но не на сто процентов, — сообщил я. — Сустав в итоге будет нормально функционировать и болеть со временем перестанет, но больше таких подвигов в течение месяца повторять не надо. Я бы посоветовал лучше пользоваться двумя такими костылями, как ваш, это будет дополнительной гарантией, что подобное не повторится.
— Я вас понял, — подавленным голосом сказал он. — А когда теперь в следующий раз на приём?
— Пятница у нас пропадает, второго января мы не работаем, только экстренные службы, а они такими вещами не занимаются.
— Такими вещами кроме вас никто больше не занимается, — перебил он меня. — Простите, слушаю вас.
— Так вот, получается, что в понедельник. А до этого времени выполняйте мои рекомендации и берегите ногу.
— Буду беречь, Александр Петрович, — заявил мужчина. — Обязательно буду.
Несколько пациентов с банальной простудой ушли здоровыми через несколько минут после того, как вошли. Хватило небольшого воздействия широким потоком на область верхних дыхательных путей.
Потом на повторный приём пришла пациентка с деформирующим остеоартрозом левого коленного сустава. Здесь уже за несколько минут справиться не получится. Снова предстоит серьёзная работа, это очень хорошо для саморазвития.
Хромала она уже меньше, уменьшился отёк коленного сустава и количество свободной жидкости, что говорило о снижении интенсивности воспалительного процесса. Коротко поинтересовался изменениями в её самочувствии и приступил к процедуре.
На самом деле, отек костного вещества и мягких тканей значительно уменьшился. Раньше я эти изменения смог бы увидеть только на МРТ, а сейчас достаточно было просто приложить руку и не надо тебе ни УЗИ, ни рентгена, ни МРТ. Я горестно вздохнул, вот бы такие возможности врачам в моём мире, насколько проще жить бы стало. И не надо было бы терять время на все эти обследования, на которые к тому же могла быть запись на неделю или на две вперёд.
— Что-то не так, господин лекарь? — отреагировала пациентка на мой вздох.
— Нет, всё довольно-таки неплохо, — постарался я её успокоить. — Сегодня здесь дела чувствительно лучше, чем-то, что я увидел в прошлый раз. Но, работы ещё много.
— Это ладно, — с облегчением вздохнула она. — Главное, что лучше, а так я никуда не тороплюсь, лишь бы нога снова стала здоровой и можно было ходить, как нормальный человек. Я ведь раньше очень любила гулять по парку часами, Александр Петрович, а сейчас мне этого так не хватает. На этом фоне кажется даже вес начала набирать.
— А вот вес набирать вам категорически нельзя, — строго сказал я. — Лишний вес только поможет быстрее разрушить суставы.
— Поняла, — кивнула она, спустившись с манипуляционного стола. — Значит будем худеть, больше никаких пирогов и пирожных.
— Правильное решение, — одобрил я, провожая её на пороге. Заодно увидел, что у меня остался один пациент, а на часах лишь начало двенадцатого. Это прекрасно.
Возле кабинета Обухова я был уже без четверти двенадцать и, чтобы не нервировать секретаря ходьбой из угла в угол, чем я сначала и занялся, достал из портфеля учебник по бытовой магии, который закинул туда несколько дней назад, сел в кресло и начал изучать. Через пару минут на столике возле меня оказалась чашка свежесваренного кофе. Я с благодарностью посмотрел на заботливого секретаря и потянул носом исходящий от чашки божественный аромат. Хотел было спросить про печенье, но не стал, и на том спасибо.
Степан Митрофанович появился в начале первого. Взгляд у него был спокойный, никаких признаков стресса или чрезмерной озабоченности.
— Пришёл всё-таки, не утерпел? — улыбнулся он. — Ну пойдём, потрещим немного по-соседски.
Последнюю его фразу я не совсем понял, что он под этим имел в виду. Или это у него просто расхожее? Раньше не доводилось услышать. Я подхватил свой кофе и вслед за ним вошёл в кабинет.
— Мне тоже кофе принеси, — обратился он к секретарю. — И к кофе нам сообрази чего-нибудь.
— Посытнее? — уточнил секретарь.
— Нет, картошки с мясом не надо, как в прошлый раз, — хохотнул Обухов. — Какие-нибудь печенья, пирожные. Давай, дуй и по-быстрому.
— Будет сделано, Ваше высочество, — чересчур официально ответил секретарь, даже назвал князя по титулу.
— А ты давай присаживайся на свой любимый стул, — сказал он мне, а сам плюхнулся в своё любимое кресло и уставился на меня с какой-то странной полуулыбкой на лице. — Ну, как ты? Надеюсь в шоке?
— Ещё в каком! — выпалил я. Раз он ждёт моей реакции, нате вам пожалуйста, мне не жалко. — Когда отец показал письмо из министерства, у меня кружка с чаем из рук выпала и разбилась вдребезги.
Я уж не стал упоминать, что это была не кружка, а фужер с шампанским, это уже лишние подробности.
— Хорошо, я старался, — снова хихикнул главный лекарь. — Прекрасно понимал ведь, что ты такого в ближайшее время не ждёшь. По крайней мере, пока не подал отчёт о работе.
— Кстати об отчёте, — вспомнил я, о чем хотел спросить. — Вы Демьянова что ли заставили его написать?
— А ты был уверен, что такое невозможно? — улыбнулся Обухов.
— Точнее я не был уверен, что это возможно, — сказал я, потом без объявления войны и специального приглашения сцапал эклер с принесённого секретарём блюда.
— Ну он правда не один это делал, насколько я понимаю. Там неплохо поучаствовал знахарь по фамилии Рыбошапкин по-моему.
— Рябошапкин, — поправил я его.
— Да чёрт с ним, — махнул он рукой. — Талантливый и грамотный знахарь, как я понял.
— Абсолютно правильно поняли, — кивнул я и потянулся за следующим эклером, поглядывая на ватрушку с черникой. Пообедать-то не успел, а аппетит уже разыгрался. — Вот же жук этот Иван Терентьевич.
— Какой ещё Иван Терентьевич? — уточнил Обухов.
— Рябошапкин, — пояснил я. — Ведь видел меня каждый день и хоть бы слово проронил, что они с Демьяновым отчёт о работе готовят.
— Правильно, я же им запретил тебе говорить, — улыбнулся Обухов. — Значит достаточно напугал, раз не проболтались.
— У меня на самом деле к вам другой, гораздо более важный вопрос, — сказал я, считая, что пора бы уже переключить тему. — Мне разрешили преподавать магию тонких потоков, для этого желательно подыскать отдельное помещение.
— Совершенно верно, — кивнул Степан Митрофанович. Теперь его лицо стало совершенно серьёзным. — У меня в голове уже нарисовались кое-какие планы, но мне интересно, как ты это видишь.
— Чтобы было всё правильно и можно было заниматься не только теорией, но и практикой, нужно чтобы кроме нескольких учебных помещений было и несколько кабинетов для ведения приёма. Возможно даже пара палат для круглосуточного пребывания. Ну и соответствующие подсобные помещения, кладовка для хранения лекарств, естественно. Желательно чтобы была небольшая библиотека.
— А не до хрена ли ты губу раскатал? — возмутился Обухов, всплеснув руками на эмоциях.
Я замолчал и замер, поставив чашку с недопитым кофе на стол, рядом легла надкушенная ватрушка с черникой. Такой реакции я почему-то не ожидал. Вроде всё правильно сказал, нормальный практичный план, никаких там излишеств вроде каминного зала, бильярдной, сауны и бассейна с бегемотами.
— Ты чего напрягся-то так? — спросил Обухов с интересом наблюдая за моей реакцией. — Всё правильно ты сказал, прям пошутить нельзя.
— Шуточки у вас, — пробормотал я выдыхая.
— Да уж какие есть, — хмыкнул он. — Ешь давай свою ватрушку, вижу, что голодный. Я лично вижу то, что ты перечислил, на двух этажах. Регистратура, приёмное, гардероб для студентов, палаты и кабинеты приёма будут на первом этаже, а на втором — учебные комнаты, лаборатория, библиотека и комната отдыха для преподавателей. И, что вполне естественно, кабинет директора. То есть твой.
— Ни хрена себе, — вырвалось у меня, когда он закончил. Я даже чуть остатками кофе не подавился.
— Тебе что-то в моём предложении не нравится? — удивился он.