— Что у вас случилось, любезнейший? — поинтересовался я.
— Господин лекарь, вы не поверите, — покачал он головой. — Кошку со шторы снимал вчера вечером. Внучка домой с улицы принесла погреться, так она мне лапой и когтями по лицу и в глаз попала.
— А почему вы скорую помощь сразу не вызвали? — удивился я. — Такие вещи лучше лечить сразу, как говорится, по горячим следам.
— Как и все подумал, что ничего страшного, заживёт, — ответил он и повесил нос. — А сегодня с утра встал, а глаз совсем не видит. Теперь уже милости от природы ждать не приходится, пошёл вот к вам, надеюсь, что поможете.
М-да. Офтальмология не мой конёк. А что делать? Сказать старику, чтобы шёл искать офтальмолога? Их тут в принципе не существует, все лечат всё. Ну или почти всё. Значит и мне сейчас надо собраться с мыслями о определиться, что с ним делать. Для начала просканируем глаз, слава Богу хоть строение я знаю. В крайнем случае не зазорно будет позвать отца, у него наверняка есть подобный опыт.
— Сейчас разберёмся с вашей проблемой, — уверенно сказал я. Для пациента нет ничего страшнее, чем сомневающийся или неуверенный доктор. — Ложитесь пожалуйста на стол, вот перед вами ступенечка.
Приложив ладонь к лицу мужчины так, чтобы центр был напротив глаза, я начал осторожно сканировать. Теперь мне стало понятно, почему глаз перестал видеть. Кошачий коготь умудрился добраться до стекловидного тела и в полость глаза немного подкравливало из маленького сосудика. Эритроциты и другие форменные элементы крови замутнили стекловидное тело и глаз соответственно перестал видеть.
Значит передо мной стоит три цели: остановить кровотечение, заживить рану, сделать стекловидное тело снова прозрачным. Начнём с начала. Маленький сосудик, а до сих пор не может угомониться, вредина. На то, чтобы он успокоился, ушло несколько секунд. Рана на глазном яблоке тоже небольшая, меньше минуты и её нет. А вот третья задача оказалась самой сложной и непривычной. Мне нужно было не только убрать из стекловидного тела клетки крови, но и умудриться избежать денатурации белков самого стекловидного тела, иначе все мои усилия окажутся напрасными, зрение уже будет не восстановить.
Я максимально сосредоточился, пытаясь увидеть каждую лишнюю клеточку в прозрачном изначально веществе. Чтобы не сделать ни одного лишнего телодвижения, я буквально вжался в край стола, зафиксировал локоть и запястье, Свете сказал зафиксировать по возможности голову пациента, последнему сказал дышать ровно и спокойно, не шевелить даже мизинцем на ноге.
Сколько у меня ушло времени, пока я понял, что в стекловидном теле нет ничего лишнего и оно снова стало прозрачным, я не знаю, но от манипуляционного стола отходил, обливаясь потом. Что ты там, Саша, говоришь? Онкология сложная штука? Ага, щас-с-с! Тут всё оказалось гораздо сложнее, хотя, казалось бы, что тут такого? Боюсь это ещё не последнее моё открытие по уровню сложности, наверняка рано или поздно ещё что-нибудь всплывёт.
— Как вы себя чувствуете? — спросил я у пациента до того, как давать команду шевелиться или открывать глаза.
— В общем? Неплохо, — ответил он. — Глаз немножко ноет, совсем капельку, а в остальном порядок.
— Хорошо, — кивнул я. — Свет, погаси лампы. Теперь вы осторожно открываете глаза.
Мужчина дождался моей команды и медленно открыл глаза. Посмотрел по сторонам, поморгал. В кабинете в девятом часу утра ещё были сумерки, но окружающие предметы было неплохо видно.
— Глаз видит, господин лекарь, — сказал он, довольно улыбаясь. — Это же отлично! Спасибо вам большое! Я уже начал переживать, что это теперь навсегда.
— Вы сейчас глаза пока закройте, мы включим свет и тогда медленно и осторожно снова откроете, — сказал я. Слышал такое, что если глаз какое-то время не видел, то свет туда пускать надо с осторожностью. В идеале надеть солнцезащитные очки, но их у нас нет в наличии, не сезон. — Если в глазу возникнет резь, боль или дискомфорт, сразу закрывайте и скажите мне.
При включенном освещении мужчина медленно начал открывать глаза. Сначала узкими щёлочками, потом немного шире, затем уверенно распахнул и проморгался.
— Всё в порядке, господин лекарь! — радостно воскликнул мужчина. — Глаз отлично видит и не беспокоит.
— Ну и отлично, — улыбнулся я и выдохнул. Всё хорошо, что хорошо кончается. — Только желательно несколько дней днём на улицу выходить всё-таки в солнцезащитных очках.
— Обязательно, господин лекарь, — закивал мужчина, — обязательно! Бережёного Бог бережёт.
Глава 9
Приём мне удалось закончить на полчаса раньше. Организационные вопросы по открытию клиники и беседу с Шапошниковым по итогам работы и её оплаты, я решил перенести на субботу, а сегодняшний вечер посвятить другим заботам.
Мне край как надо попасть к Курляндскому. Несколько дней назад он отправил мне сообщение, что мой заказ готов, а мне всё не судьба до него добраться. А потом ещё собирался заехать к Кораблёву, который любезно согласился принять меня сегодня после шести вечера. С ним я хотел обсудить возможное сотрудничество по поставкам в городские клиники стоек и держателей для капельниц, а ещё рассчитаться наконец за мой чудесный автомобиль. Не люблю быть кому-то должным, ни банку, ни друзьям. Так мне будет спокойнее.
В гости к Курляндскому Виктор Сергеевич со мной ехать отказался, сказал, что у него какие-то неотложные дела, которые надо решить до смены места работы. Недолго думая, я решил позвать с собой Юдина. Готхард Вильгельмович в сообщении намекнул, что приготовил для меня ещё кое-что, кроме моего заказа, значит мне пригодится лишняя пара рук, чтобы грузить это кое-что в машину. Да и другу покажу, как живут безумные гении.
В четыре мы с Ильёй уже стояли перед дверью, и я второй раз постучал молоточком. Дверь начала неспешно открываться, за порогом стоял Курляндский. Умеет же этот человек шокировать! В этот раз в хорошем смысле этого слова, сегодня он был вполне прилично одет — новый сюртук и брюки, лакированные туфли были немного старомодными, но выглядели идеально и блестели, как новые. Никакого дурацкого колпака на голове, а аккуратно уложенные волнистые седые волосы. Вполне приятный на вид аристократ, вполне соответствующий размерам дворца, в котором он обитает, осталось только его отремонтировать.
— Добрый вечер, молодые люди, — улыбнулся он и от его манерного и вежливого обращения связь с реальностью в моей голове рухнула окончательно. — Будьте любезны следовать за мной.
Чинной походкой и с военной выправкой князь Курляндский направился вглубь здания. Полуразрушенные помещения по пути к нарядной столовой уже выглядели по-другому. Здесь была проведена генеральная уборка и вычищен весь мусор, по большей части состоящий из кусков обвалившейся штукатурки и лепного декора. Ремонт так и не начинался, значит он послушал меня и ждёт, когда освободится Николай. Что ж, можно будет его сегодня порадовать, пусть готовит денежки. И денежками его тоже можно порадовать, в смету закупок были включены и препараты, часть которых я решил закупить у «дяди Гота».
Юдин шёл рядом со мной молча и озирался по сторонам, оценивая на взгляд, сколько надо потратить на ремонт, чтобы привести это всё в человеческий вид. А ведь ещё и фасад практически в таком же состоянии.
Когда Курляндский открыл дверь в столовую, Юдин широко открыл глаза и рот.
— Охренееееть! — выпалил он и тут же закрыл рот рукой.
— Рад, что вам понравилось, молодой человек, — невозмутимо улыбаясь ответил ему Курляндский. — Надеюсь, что скоро такое же великолепие будет во всех помещениях моего дворца. Исключая лабораторию, конечно. Там такие изыски ни к чему. Проходите, присаживайтесь за стол. Сейчас Лизонька накроет для чаепития. Поговорим в спокойной обстановке о хлебе насущном. Прошу меня великодушно простить, я на минутку отлучусь.
Сказав последнюю фразу, Готхард Вильгельмович вышел через дальнюю дверь. Юдин повернулся ко мне и начал прожигать взглядом, как гиперболоид инженера Гарина вражеский корабль.
— Я не понял, Сань, — начал он вещать театральным шёпотом. — Ты мне рассказывал про чокнутого профессора, а тут такой воспитанный интеллигентный старик приятной внешности. Или мы сейчас не туда приехали?
— Туда приехали, — хмыкнул я. — просто в последнее время он очень изменился. В такой одежде и с такими манерами я его вообще вижу впервые. Когда мы с ним встретились в первый раз, мне очень хотелось его придушить, еле сдержался.
— Вот ни за что не поверю, — покачал Илья головой. — Как такое может быть? В голове не укладывается.
Дверь снова открылась, и князь чинно проследовал к своему месту за столом. Следом за ним его внучка Лиза выкатила тележку с подносами, на которых красовались вполне обычные, но очень аппетитные пирожки и пирожные. Юдин замолк, уставившись, пуская слюну, на многообразие мучных изделий. Я так понимаю, сегодня он точно худеть не собирается. Впрочем, как и всегда.
— Спасибо, что наконец нашёл время посетить моё скромное жилище, Саша, — степенно изрёк дядя Гот. — Может познакомишь меня со своим другом? Ты вроде говорил, что это твой коллега.
— Простите, Готхард Вильгельмович, — после его слов я почувствовал себя неуютно и реально виноватым. — Я скоро новую клинику открываю, суеты много, с трудом успеваю. А это да, мой коллега, Юдин Илья Фёдорович. Он вместе со мной переходит в новое учреждение и тоже будет учить лекарей новому методу.
— Очень приятно, Илья Фёдорович, — улыбнулся Курляндский и слегка склонил голову, как подобает человеку из высших слоёв общества при знакомстве, Илья сделал так же, но с большим рвением. — Вам очень повезло, Илья Фёдорович, что вы будете трудиться под началом этого чудесного молодого человека. С ним вы точно не пропадёте.
После этих слов я почувствовал себя ещё неуютнее. Может это стёб какой-то? Ни внешний вид, ни поведение Готхарда у меня в голове не укладывались. Он изменился довольно сильно уже к прошлому моему визиту, но не настолько же! Или это теперь его новое амплуа? Дай-то Бог, если так. В такой ипостаси он гораздо более приятный собеседник, чем тот, которого я видел при первом знакомстве.