— Ты имеешь ввиду комбинезоны для дезинфекторов? — уточнил дядя Витя.
— Ну да, да, они, — сказал я и с облегчением выдохнул. Значит хоть что-то подобное здесь существует, не придётся сейчас самим шить на ходу. — С респираторами или масками.
— С противогазами должны быть, — поправил меня дядя Витя. — Пошли за продуктами, попом туда заедем, это ты верно подметил, что они пригодятся, а я и не вспомнил про них.
В продуктовой лавке мы набрали припасов из числа тех, что были герметично упакованы. Несколько видов консервов, колбаса в вакууме, овощи и фрукты по способу упаковки нам не подошли. Вместо хлеба набрали сухарей, они оказались запаяны лучше всего. В заключение — пару двухведёрных бочонков кваса с краником и столько же минералки. Грузчик из лавки помог нам всё это дотащить до машины и запихнуть в грузовой отсек. Бочонки мы сразу поставили так, чтобы можно было ими пользоваться, не вытаскивая из машины.
Дальше мы поехали собирать коллег по городу, что заняло в итоге ещё почти час. Самый большой чемодан с собой притащил Юдин. Увидев этого кожаного монстра, я тяжко вздохнул.
— Илюх, ну мы же не навсегда уезжаем, на хрена столько с собой тащить? — с кислой физиономией высказал ему дядя Витя. — Ты учти ещё, что вполне возможно всё это потом придётся сжечь на месте перед отъездом.
— Так чего же вы мне сразу не сказали? — обиженно пробубнил Юдин и так и застыл в раздумьях, ступив одной ногой на подножку микроавтобуса. — Я тогда сейчас домой быстренько сбегаю и вернусь.
— Не надо, — возразил я, понимая, что в этом случае мы здесь простоим ещё с полчаса. — Сейчас поедем в госпиталь за препаратами, там выложишь лишнее в ординаторской.
— А чемодан? — жалобно протянул Илья. — Это папин, а ему от его папы достался. Он из слоновьей кожи сделан, дед из Африки привез, когда туда ездил с миротворческой миссией. Меня за этот чемодан расстреляют. Или ошкурят и из моей кожи новый чемодан сделают.
— Твоей должно хватить, — сказал дядя Витя, но увидев взгляд Юдина осёкся и резко сменил тему. — Тогда какой-нибудь мешок просто спроси у санитарки, туда вещи сложишь, а слона своего оставишь в госпитале, Валерий Палыч проследит, чтобы его не украли.
— Вы мне предлагаете в мешок для мусора всё сложить? — пропищал, сморщив нос, Юдин.
— А тебе его жалко будет потом сжечь? — начал уже раздражаться дядя Витя. — Залезай давай уже, холодно на улице!
Следующий пункт назначения — городская служба дезинфекции, дезинсекции и дератизации. У нас всем этим раньше СЭС занималась, теперь они гордо носят название «Роспотребнадзор», а тут отдельная организация. На амбразуру (в смысле на переговоры с администрацией учреждения) самовыдвинулся Виктор Сергеевич, против чего я ни капельки не возражал. Я мало того, что никого там не знал, так до сегодняшнего дня даже не подозревал об их существовании. Почему-то для себя решил, что в мире магии люди с этими вопросами сами справляются. Хотя, наверняка в бедных кварталах необходимость в помощи таких специалистов возникает регулярно.
Всего через четверть часа дядя Витя уже шёл к машине с большим увесистым тюком. Я вышел, чтобы помочь ему запихнуть это добро в заднюю дверь.
— Я на всякий случай двойной комплект выклянчил, — сказал довольный дядя Витя. — Знал бы ты, чего мне стоило убедить их босса, что он просто обязан меня этим обеспечить. Ну он вошёл в положение, но материально просил потом возместить, так что выставишь счёт Обухову.
— Я ему скажу, чтобы и нас этим всем обеспечил, — возразил я. — А то им теперь наверняка понравится нас посылать в подобное пекло, надо быть готовыми.
— Тоже верно, — кивнул дядя Витя. — Надо не забыть антисептика с собой взять побольше.
— А ещё туалетной бумаги и полотенца, — добавил Юдин.
— Тебе бумага прямо сейчас уже нужна, или потерпишь немного? — съязвил дядя Витя.
Илья надулся, поджал губы, но ничего не ответил. Я вырулил с парковки и направился в сторону Фонтанки сорок. На вопросы встретившихся в регистратуре пациентов о причине временного закрытия клиники пришлось ответить, но я лишь сказал коротко, что весь коллектив отправляется в срочную командировку, без уточнения деталей, естественно.
Я привлёк к работе санитаров с каталками, мы погрузили все имеющиеся стойки для капельниц, даже собрали по кабинетам. Ушли в машину и все коробки с растворами, для чего пришлось сложить все сиденья кроме второго ряда, а его придвинуть максимально вперёд. Под самый потолок влезли антибиотики, анальгетики и спазмолитики, микстуры от поноса и рвоты. Личные вещи в итоге пришлось взять на руки, потому что вещи были и под сиденьями, и под ногами. А я думал, что у меня вместительный микроавтобус. Катастрофически не хватало багажника на крыше, он бы сейчас очень выручил. Займусь и этим вопросом потом.
Юдин оставил свой чемодан в моём кабинете, взяв оттуда не больше четверти его первоначального содержимого. Теперь и правда только то, что надо и не жалко будет сжечь в конце нашей миссии. Теперь у него в руках был небольшой узелок с вещами, который можно было уже повесить на палку, закинуть на плечо и уйти в туман. От мусорного мешка он категорически отказался, а других вариантов не нашлось. Я тут подумал, надо на будущее для таких случаев сделать «тревожную сумку», как у военных и полицейских в моём мире. Случилось что — схватил и побежал, не задумываясь.
Хорошо, что, когда я забежал домой за своими вещами, никого, кроме прислуги и кота дома не было. Котангенс смотрел на меня испуганными глазами все две минуты, пока я носился туда-сюда по комнате и складывал скудный скарб в небольшую дорожную сумку, которая буквально упала на меня с верхней полки гардеробной. Как это кстати. На всякий случай закинул с собой чистую тетрадь, самую простую ручку и несколько карандашей. Наверняка найдётся, что запечатлеть для будущих монографий.
— Ну что, рыжий, пока, — сказал я коту, остановившись на мгновение на пороге. — Ты здесь пока остаёшься за главного, веди себя хорошо, смотри, чтобы никто не хулиганил. И кресло моё не трогай, пожалуйста, я тебя очень прошу!
— Мяу! — сказал Котангенс, глядя мне в глаза с такой неподдельной тоской, словно мы расстаёмся навек. Сначала мне даже показалось, что у него на глазах слёзы появились. Потом оказалось, что показалось. — Мяу!
— Ну не могу я тебя взять с собой, прости, — улыбнулся я пушистику. — Это очень опасно, там ходит какая-то злая инфекция, а комбинезона для кота у нас нет, так что не серчай, я скоро вернусь, ты даже подрасти не успеешь.
Я погладил мурлыкающую вибромашину на прощание, подхватил сумку и быстрым шагом направился на выход.
Глава 14
Торопились, как могли, а в итоге провозились почти до обеда. Если бы такая ситуация предполагалась в ближайшем обозримом будущем, то управились бы как минимум в два раза быстрее, но, кто ж знал? Теперь я буду готов к подобным поворотам событий. Надо будет сформировать список препаратов и приспособлений, которые могут пригодиться при таких выездах и в обязательном порядке всем прикажу собрать «тревожную сумку». А лучше даже две — одна дома, а вторая на работе. Это не потребует особо весомых капиталовложений.
Через двадцать минут после того, как я вышел из дома, мы уже катились по шоссе в сторону Петергофа. Судя по карте, Мордвиновка, которая когда-то сама и называлась Ораниенбаумской колонией, была немного дальше. На окраине деревни более, чем полвека назад была построена колония-поселение, в которой отбывали свой срок не особо опасные преступники, которым по разным причинам смягчили приговор, но не лишить свободы за содеянное невозможно. А вдруг Андрей Боткин именно там сейчас и обитает? Ведь ему должны были пойти навстречу за все заслуги и не отправлять на Урал на каторгу.
Что же за загадочная болезнь скосила сидельцев и работников колонии? Вроде перед колонией общего режима или строгачём у них есть преимущества — они не живут в казармах и камерах, рассчитанных как минимум на взвод. Насколько я знаю, там должны быть отдельные домишки, а по территории они передвигаются самостоятельно. Единственное место, где они все пересекаются — рабочие цеха, которые в разных колониях разные. Вот это я считаю правильным, что, пребывая на казённом обеспечении, провинившиеся должны окупать своё содержание.
Проехав Петергоф, мы через десять минут уже подъезжали к воротам колонии. Немаленькая территория была обнесена трёхметровым забором, поверх которого ещё на два метра возвышалось сплетение колючей проволоки. Зачем такие меры предосторожности? В поселении обычно содержатся самые мирные и приличные заключённые в большинстве своём. Или это просто для усиления морального давления? Чтобы лучше осознавали свою вину?
Мы простояли перед воротами минут десять. Я неоднократно жал клаксон, чтобы на нас обратили внимание, наконец вышел охранник в медицинской маске и перчатках, за спиной болтался карабин.
— Вы кто такие, чего вам надо? — не очень дружелюбно спросил молодой парень. Его лицо мне показалось довольно бледным и покрытым испариной, скорее всего тоже не здоров.
— Мы направлены городской коллегией лекарей Санкт-Петербурга для устранения очага эпидемии, — ответил я, опустив стекло и протянул бумагу с печатью. — Вот, держите предписание.
Охранник неохотно протянул руку, взял бумагу и сделал вид, что придирчиво её изучает, хотя сам едва на ногах стоял. Небось температура шпарит, а он вынужден нести службу, потому что больше просто некому.
— Служивый, выпей вот эту таблетку, — сказал я и протянул оторванные от облатки сразу две таблетки анальгетика. — Температуру собьёшь, тебе хоть чуть полегче станет, а потом разберёмся с твоей проблемой.
— Что это за дрянь? — довольно грубо спросил охранник, недоверчиво взял кусок облатки двумя пальцами и держал на уровне лица, разглядывая сомнительный дар. — Отравить меня хотите? Я таких лекарств не знаю.
— Послушай, парень, — вмешался в разговор Виктор Сергеевич. — Здесь никто тебе зла не желает. Препарат совершенно новый, но уже прошёл испытания на базе трёх медицинских учреждений разного профиля, зарекомендовал себя хорошо. Когда выпьешь одну таблетку, через четверть часа тебе станет легче. Ты впусти нас-то на территорию, надо людей спасать. Поверь, мы не по своей воле сюда приехали, у нас свои планы были, а мы всё бросили, собрались и поскакали к вам. Пока мы тут беседуем, там внутри люди умирают.