— Бодрое, — улыбнулся я ей в ответ. — Хорошо выспался, уже успел поработать. Ты тоже смотрю в тонусе с утра.
— Ага, — энергично кивнула она. — Голова с первыми лучами солнца начала соображать, как никогда. Сделала самые каверзные расчёты для проекта, до этого они мне никак не поддавались, а сегодня раз и всё.
— Значит у нас с тобой случилось плодотворное утро, — улыбнулся я. — Надеюсь и день будет таким же.
— А ещё мне сегодня в восемь позвонил тот юрист, что занимается имуществом моих родителей. Сказал, что во вторник будет заседание суда по поводу дворца в Питере и что большие шансы заполучить его обратно. Загородное имение будет следующим этапом.
— И что будешь делать с этой квартирой, когда переедешь во дворец? — спросил я, выруливая по полупустым улицам в сторону Петергофа. — Сдавать студентам?
— Ума не приложу, но точно не сдавать, — пожала она плечами. — У меня это всё в голове не укладывается, как я там буду блуждать одна по десяткам комнат и залов. Как попытаюсь представить, жутко становится. Хоть там и прошло моё детство, но сейчас туда пойти жить никакого желания.
— Тогда продай, — предложил я.
— Продать? — удивлённо посмотрела она на меня.
— Ну да, продай, — кивнул я. — Купи себе небольшой двухэтажный дом, как у моих родителей. Для жизни вполне достаточно.
— За те деньги, за которые я его продам, можно купить целую улицу с такими домами! — рассмеялась Настя.
— Ну тебе же не нужна улица? — хмыкнул я. — Оставшиеся деньги можно просто положить на счёт в банке и жить на проценты.
— Ты ещё наше загородное имение не видел, — сказала Настя и покачала головой, видимо вспоминая его красоту и величие. — Если и его продать, то ещё на две улицы хватит.
— Кошмар какой-то! — изобразил я испуг и прижал ладони к лицу, бросив на пару секунд руль. — С кем я связался! Не девушка, а сундук с бриллиантами! Бежать надо, Саня, бежать!
— Вот этого я, кстати, больше всего и боюсь, — совершенно серьёзно сказала она на мою театрализованную шутку. Улыбки на её лице как не бывало.
— Боишься, что я сбегу? — улыбнулся я.
— Да, — кивнула она. — Я боюсь, что ты испугаешься быть рядом с такой богатой особой, ты же всегда старался показать свою самостоятельность и независимость и считал, что мужчина должен обеспечивать женщину, а не наоборот.
— Не переживай, Насть, тебе не придётся меня обеспечивать, — снова улыбнулся я. Хотя понимал, что в каком-то моменте она права. За богатыми невестами бегают халявщики, но это не моё. — Я сам вполне в состоянии себя обеспечить. И, если всё это дело с возвратом наследства не выгорит, то вполне смог бы обеспечить и тебя.
— Вот ты как раз говоришь слова, которых я больше всего боялась, — тяжко вздохнула она. — Я теперь ещё больше боюсь, что, если на меня сейчас свалится это богатство, ты отдалишься от меня.
— Ха! Не дождётесь! — торжественно заявил я. — Я помогу тебе отправить все эти сокровища в трубу, а потом начну тебя обеспечивать, как настоящий мужчина!
Настя на мою не совсем уместную шутку промолчала и отвернулась к окну. Попытка вывезти ситуацию на юморе с треском провалилась.
— А если серьёзно, Насть, ты мне очень нравишься, — сказал я, пытаясь как-то исправить ситуацию. А чтобы это сделать надо быть максимально искренним и открытым, женщины это чувствуют и ценят. — И дело вовсе не в богатстве или его отсутствии. Все эти дворцы и имения для меня значения не имеют. Я затеял всю эту борьбу за справедливость не для того, чтобы попытаться самому дотянуться до твоих семейных реликвий, а потому, что хотел добиться справедливости по отношению к тебе. Если честно, то да, мне немного дискомфортно от того, что у моей девушки будет дворец и огромная загородная усадьба, но для меня это не главный решающий фактор. Когда человек тебе дорог и близок к сердцу, то можно и в крохотной квартирке во дворе-колодце быть счастливыми. А можно иметь по сорок комнат на каждом этаже и душой быть друг от друга на самом деле гораздо дальше, чем позволяют размеры этого дома.
— Я хотела бы оказаться с тобой в той крохотной квартирке во дворе-колодце, — тихо произнесла Настя. — И не надо мне ни дворцов с сотней комнат, ни усадеб с гектарами парков.
— Я тоже, — ответил я. Посмотреть ей сейчас в глаза не было возможности, на загородной трассе движение уже было достаточно интенсивным.
Остаток пути до Ораниенбаумской колонии-поселения мы ехали молча. Нет, мы не поругались, повода для этого не было никакого. Просто каждый в своих мыслях. Я, например ехал и думал, готов ли я к более серьёзным отношениям? Конечно готов, но пока не совсем уверен, что их пора начинать. Парадоксально звучит? А может в свои неполные пятьдесят, находясь в теле молодого лекаря, я стал более осторожным? А если всё-таки всплывёт что-то, что сделает совместную жизнь невыносимой? Просто уже не хочется делать ошибок и прирастать к человеку намертво, чтобы потом оказалось, что надо выдирать с мясом и истекать кровью горечи потерь. Вот именно поэтому и не надо торопиться.
Просто пожить вместе какое-то время, как принято в нашем мире среди людей, побывавших в браке? В этом мире такой финт не прокатывает, я уже говорил об этом. Я даже предлагать такое не буду, Настя — девушка порядочная и из приличной семьи, правильных устоев.
— Ну что, не решилась идти со мной к Андрею? — спросил я, припарковав микроавтобус недалеко от центральных ворот колонии.
— Нет, — твёрдо ответила Настя и покачала головой. — Иди без меня, подожду здесь.
— Может лучше отвезти тебя тогда в Петергоф? Там меня в кафе можешь подождать, чем просто сидеть в машине.
— Не надо, — улыбнулась Настя и покачала головой, потом расстегнула сумку и достала толстую наполовину исписанную тетрадь. — Я подготовилась к ожиданию и взяла с собой тетрадь с расчётами, так что скучать не буду. Ты ведь, надеюсь, не на полдня к нему?
— На полдня меня туда не пустят, даже учитывая помощь, которую я оказал начальнику колонии и нескольким офицерам, так что сильно долго не задержусь. Привет передать?
— Не надо, — нахмурилась Настя.
— Ладно, не передам, себе оставлю, — хмыкнул я. — Двигатель глушить не буду, чтобы ты не замёрзла.
Я вышел из машины и направился к КПП. В рамках счастливого случая охранник меня узнал, но просто так пропустить отказался, чтобы не схлопотать по одному месту чем-то твёрдым. Правда он сам вызвался позвонить начальнику колонии, о чём я хотел попросить, но не успел. Парень долго набирал номер начальника, но тот так и не ответил. Тогда он позвонил его заму. Я так понял это тот, который пугал унитаз перед тем, как впустить меня в свой кабинет. Зам начальника сказал немедленно пропустить меня внутрь, а он уже встретит и проводит меня лично. Надо же, какие почести моей персоне.
— Будете смотреть? — спросил я молодого охранника, распахивая пакет, в котором нёс гостинцы для Андрея. — Скрывать особо нечего. Немного деликатесов и пара книг, даже напильника нет.
— Не, не надо! — замахал парень руками. — Мне это без надобности, а вам я доверяю. Можете проходить. Прямо до второго перекрёстка, потом справа будет административное здание.
— Да я уже в курсе, — улыбнулся я, забрал пакет и вышел из домика охранны.
Заместитель начальника колонии встретил меня на полпути, как и обещал. Сначала он настойчиво приглашал пройти к нему в кабинет, так как у него там имеется отличный гуляш из свиной шейки и армянский коньяк двадцатипятилетней выдержки, но я категорически отказался. Такой аргумент, что я за рулём и очень тороплюсь, не сразу, но помог. Офицер немного расстроился, что я отказался поддержать компанию, но больше не настаивал и проводил почти до домика, где находилась крохотная квартирка Боткина.
Сердце немного ускорило ход от предчувствия скорой встречи со старым другом. Надеюсь, у него есть холодильник, иначе большая часть того, что я несу, просто пропадёт. За один раз он столько не съест, разве что с кем-то поделится.
— Я вас впущу к осужденному и закрою снаружи, так положено, — сказал офицер, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж. — Охранник придёт через час, чтобы вас выпустить. Это максимальное время для посещений. По протоколу положено постоянное присутствие охранника во время общения с осужденным, но мы пойдём вам навстречу и оставим одних, но только это строго между нами, никому об этом не говорите. Кроме меня и начальника колонии никто не должен знать.
— Я вас понял, спасибо большое, — сказал я и кивнул с благодарностью. Мы как раз стояли перед дверью.
— Возьмите мою визитку на всякий случай, — сказал он и протянул мне довольно скромный картонный прямоугольник, напечатанный явно за счёт конторы. — Если будут какие вопросы и пожелания — звоните.
— Спасибо, — я улыбнулся и спрятал визитку в нагрудный карман.
Офицер открыл дверь, пропустил меня внутрь и за моей спиной лязгнул замок. Из прихожей два на полтора метра шло три двери: миникухня, санузел и единственная комната, размерами чуть больше, чем купе в поезде, пусть и для богатых. Я открыл дверь в комнату. Андрей стоял спиной к окну, сложив руки на груди.
— Принёс? — спросил он первым делом, даже до того, как поздороваться.
— Обижаешь! — сказал я и достал из пакета контейнер с сыром.
Андрей отодвинул мою руку с контейнером в сторону и крепко обнял меня.
— Ты думаешь, что, если бы ты сыр не принёс, я бы не был рад тебя видеть, дурень? — спросил он, смеясь и хлопая меня по спине.
— Ну, мало ли? — ответил я, обнимая его в ответ и прижимая к его спине пакет с продуктами и контейнер, которые так и сжимал в руках. — А вдруг? И тогда получилось бы, что я зря прокатался.
— Садись вон на стул, — сказал Андрей, выпуская меня из объятий. — Он тут один, поэтому я посижу на кровати. Всё равно всё рядом. Вроде всего несколько месяцев прошло, а я уже так соскучился.
— Я тоже, — искренне ответил я. Хоть с Андреем была и мутная ситуация, но он успел доказать, что настоящий друг, а не просто знакомый или однокурсник. — Жаль, что всё так вышло.