Осталась мебель по списку, книги, люстры и светильники, настольные лампы и прочие хозяйственные принадлежности. Везде договаривался о доставке по звонку, блокнот полнился записями, а карман на молнии в портфеле — накладными и товарными чеками. Главное — не забыть ни одной бумажки, иначе придётся потом добавлять денег из собственного кармана, когда обнаружится недостача.
Разъезды по городу и закупки заняли столько времени, что я едва не опоздал на встречу с Обуховым. К его кабинету я подходил без пяти четыре.
— У себя? — спросил я у секретаря.
— У себя, — кивнул он, не отрывая глаз от сортируемой корреспонденции. Среди бумаг и конвертов я отметил большое количество исходящих. Обухов явно что-то задумал. — Только он пока занят. Вам, Александр Петрович, придётся немного подождать.
— Хорошо, — ответил я и пожал плечами. — Вроде никуда не тороплюсь, посижу.
— Вы хоть расскажите вкратце, если это возможно, что там сегодня произошло в зале заседаний? — сказал вдруг секретарь, прервав мои размышления о будущей клинике. — А то я ни от кого ничего не могу добиться. Все молчат, словно воды в рот набрали. Босс вроде довольный ходит, но на мои вопросы даже кивком не отвечает, словно меня вообще нет.
Пока Обухов продолжал беседовать с кем-то в своём кабинете, я насколько мог пересказал секретарю утренние события. Только потом вспомнил, что знаю его имя. Решил этим тайным познанием его удивить чуть попозже.
Дверь в кабинет распахнулась, вышли два представителя министерства здравоохранения в весьма весёлом состоянии, продолжая хохотать. Вместе с ними смеялся и Степан Митрофанович. Меня они даже не заметили, я сидел за столиком у той же стены, в которой была дверь в кабинет. Только из-за открытой двери я не видел секретаря, который теперь был по ту сторону.
Я уже начал беспокоиться, что Обухов сейчас пойдёт вместе со столичными гостями гулять по больнице, но они надели верхнюю одежду, любезно поданную секретарём, а мэтр одеваться не стал, значит они всё-таки уже уходят, а он остаётся. Тот, что постарше, пока надевал пальто, увидел меня. Сначала удивился, что я здесь нахожусь, потом подмигнул мне и пошёл на выход. У меня даже дыхание остановилось. Хорошо, что не сердце. Представитель министерства здравоохранения мне подмигивает, дожили! Надо было бы ему язык показать, чего уж теряться?
Закрыв дверь в приёмную, Обухов повернулся и увидел меня.
— Пришёл? — хмыкнул он. — Молодец. Ну пойдём, чайку попьём, поговорим по душам.
Сегодня он разговаривал как-то особенно добродушно. Не исключаю, что ради начальства поступился со своими принципами не употреблять алкогольные напитки на работе. Да я его вполне понимаю, сегодня и у него есть повод отметить.
— Присаживайся, Саш, — он махнул рукой в сторону стула. — Рассказывай, как там дела у тебя в клинике?
— Движутся семимильными шагами, — сообщил я.
— Хочешь сказать, завтра можно открывать? — с сомнением в голосе спросил он.
— Ну не настолько быстро, — усмехнулся я. — Но через несколько дней уже вполне возможно.
— К выходным добьют? — поинтересовался Обухов, после того, как сказал секретарю накрыть стол для чаепития на двоих.
— Думаю, да, — кивнул я, примерно представив, что ещё должны сделать. — Подрядчик привлёк к работе много людей, да и руки у них золотые, без дела никто не сидит, работа кипит.
— Вот и отлично, — с довольным лицом кивнул Обухов. — Я тебе уже подыскал первую партию учеников. Это группа лекарей из клиники на Рубинштейна, которые схлопотали хороший откат по силе из-за этих злосчастных амулетов. Как говорится, не умеешь пользоваться — не берись. У хозяина клиники просто другого выхода нет, согласился не раздумывая. А для твоих знахарей тоже найдётся работа. Я тут поговорил недавно с Гартманом, так он вообще в восторге от этой идеи. Вы же с ним сотрудничаете по поводу испытания внутривенных вливаний и по новым лекарствам?
— Да, с ним, — кивнул я. — Замечательный человек, мы с ним прекрасно сработались.
— Вот и прекрасно, — улыбнулся Обухов. — Значит вы уже хорошо знакомы. Я думаю, они заслуживают даже обучения за счёт городской казны. По поводу зарплаты тебе и твоим подчинённым можешь не переживать, будет очень достойная. Штат сотрудников вспомогательных служб уже укомплектовал?
— Этим занимается мой секретарь, — важно ответил я.
— Молодец, с нужной стороны подошёл к вопросу, — ухмыльнулся Обухов. — Тебе ещё надо будет определиться с замом, которому ты сможешь доверить управление клиникой, пока сам будешь в командировке или которого вместо себя сможешь отправить в командировку, кому можешь делегировать свои полномочия.
— Подождите, — нахмурился я. — О каких командировках вы говорите?
— Как это, о каких? — мэтр картинно расширил глаза и развёл руками. — А по-твоему кроме Питера лекарей и знахарей больше нигде нет?
— Есть, конечно, — вздохнул я. — Я как-то думал на эту тему, но я представлял себе это немного по-другому.
— Это как же? — спросил Обухов и подпёр правой ладонью щёку, пока его секретарь разливал чай.
— Думал, что они будут ко мне приезжать для обучения, — сказал я. — Формировать группы приезжих лекарей и знахарей.
— Саш, ты такими темпами сколько времени будешь обучать всю Российскую империю? — спросил Обухов, подавшись вперёд и сверля меня взглядом. — Тебе на это жизни не хватит. Поэтому ты будешь организовывать и открывать подобные образовательные учреждения для начала в губернских городах, а дальше видно будет.
— Тогда я знаю с какого губернского города мне начать, — сказал я.
— С Ярославля что ли? — хмыкнул Обухов.
— Ну естественно, — улыбнулся я. — Ума не приложу, как вы догадались?
— Не умничай! — фыркнул мэтр. — лучше чаю попей, я для этих гостей достал сокровенные запасы, привезённые одним приятелем из средней Азии. Очень уж они его ароматным делают, секрет хранят веками.
— Как императорский шоколад из Бельгии? — спросил я.
— Ты и это знаешь? — удивился Обухов. — Я его только один раз ел, на всю жизнь запомнил, а ты где взял?
— Да я его только видел пару раз, — улыбнулся я. — Так ни разу и не попробовал.
— Ладно, о деловых поездках потом, — махнул рукой мэтр. — ты сначала здесь процесс налаживай, подбирай преподавательский состав, придумай, как увеличивать оборот обучаемых, чтобы ускорить процесс, а потом уже Ярославль, как первый эксперимент на выезде.
— Степан Митрофанович, помните вы говорили про мою сестру, что сможете договориться с деканатом?
— Конечно помню, — усмехнулся он. — Деменция меня пока не догнала, слишком быстро бегаю, наверно.
— Катя согласна перейти на работу в клинику на ваших условиях. Только перейдёт потом на вечернее, на заочку не хочет.
— Правильно делает, что не хочет, — кивнул мэтр, запивая восточный десерт ароматным чаем. — Не все способны учиться заочно, сила воли нужна, чтобы себя заставить или крайняя нужда.
— Да Катя-то осилит и заочное, но вечернее, по её мнению, лучше, — пожал я плечами. Сам-то я считаю, что лучшее образование только очное дневное, хотя и ежедневный контроль далеко не всем помогает.
— Да это уже мелочи, решим, — ответил Обухов, ставя на стол пустую чашку и сыто крякнув. — Я тебя понял, услышал, завтра поговорю, чтобы её подготовили как можно быстрее. Можно попробовать ей вот это дать.
Обухов открыл ящик стола и вытащил оттуда тот самый чёрный блокнот в красивом кожаном переплёте, который пропал у меня из ящика стола при погроме, когда искали золотой амулет. У меня по спине пробежал холодок от одних воспоминаний о тех испытаниях, что мне довелось пройти после появления в этом мире. Может Обухов и прав, но всё во мне протестовало против такого допинга. Потом вспомнил, что сам использую для прокачки ядра золотой амулет, который до этого считал убийственным и вроде ничего. «Всё есть яд и всё есть лекарство. Только доза делает лекарство ядом и яд лекарством» — сказал Парацельс.
— Ты чего это так напрягся? — удивлённо посмотрел на меня Обухов. Потом удивление на его лице сменил подозрительный взгляд. — Это же всего лишь блокнот, что не так? Или ты с ним уже знаком?
— К сожалению, да, — пробормотал я, победив наконец ком в горле. — Этот блокнот и находящийся в нём серебряный амулет мне подарил в своё время Андрей Боткин. И я, насколько мне подсказывает изменившая мне память, носил этот амулет до той самой злополучной травмы, чтобы ускорить своё магическое развитие.
— То есть ты, не послушавшись отца, который изначально был категорически против такого варианта развития событий, пользовался этим амулетом, приняв его у Баженова?
— Почти у Баженова, — вздохнул я. — Я же говорю, этот амулет мне дал Андрей, а вот золотой — князь Баженов.
— Ясно, — сказал Степан Митрофанович и открыл блокнот так, чтобы стало видно амулет. — Я так понимаю, что написанные здесь подробные инструкции ты не читал. Иначе не был бы так негативно настроен к этой вещице. Так вот ты почитай, изучи, и, если сестра не будет возражать против его ношения, отдашь ей.
Обухов подвинул закрытый блокнот ко мне. Скрепя сердце, я сгрёб блокнот со стола и положил в портфель. Дома буду изучать инструкцию с гораздо большим усердием, чем раньше инструкцию по сборке тумбочки из «Икеа».
— Я вот всё жду, когда вы мне расскажете о самом главном событии, — решил я сменить тему и напомнить Обухову об утренних событиях. Наверняка ведь хотел со мной об этом поговорить, когда подходил после заседания коллегии. — А вы всё молчите на эту тему.
— Ты про Захарьина что ли? — рассмеялся Обухов. — Мне уже стало интересно, спросишь ты или нет. Ну с этим нехорошим человеком, которого я столько лет терпел под своим крылом и ничего не мог с этим поделать, сегодня разобрались окончательно. Всплыли и ещё кое-какие делишки, кроме того, о чём было упомянуто утром на заседании коллегии, и особенности преподавания предмета в институте и потом своим последователям. От работы в клинике и от всех учебных процессов он отстранён официально. А ещё на него заведут дело по поводу злоупотребления должностными полномочиями, негуманного отношения к пациентам, ученикам и что-то там ещё. У нас он больше не работает. В лучшем случае сможет работать лекарем в лазарете при рудниках в Сибири. Так что можно сказать, что он уже почти в ссылке.