Вместо ручки и бумаги я взял в руки телефон и начал обзванивать руководителей учреждений. Гартман нисколько не возражал против внезапно свалившегося с неба задания. Демьянов сказал, что у него практически всё готово, осталось лишь свести воедино. В конце короткого разговора Вячеслав Анатольевич упомянул про необходимость повторной поставки препаратов, за которые готов платить по счёту, так как зарекомендовали они себя очень хорошо.
Самое сложное я оставил на десерт.
— Привет, пап, помощь твоя нужна, — сразу вывалил я, чтобы он понял, что я звоню по делу, а не просто соскучился.
— Что такое, Саш, не справляешься? — удивился он.
— Да ну нет, дело не в этом, — хмыкнул я. — С работой и обучением всё идёт по плану. Мне нужен отчёт о применении препаратов Курляндского с начала года. Обухов будет делать сводку для министерства здравоохранения, чтобы ввести их в официальный оборот.
— Так в чём проблема, Саш? По каждому конкретному случаю составлены карты. Их надо просто рассортировать, пересчитать и сделать сводную таблицу. Они вон аккуратной стопочкой у меня в шкафу лежат, приезжай и забирай хоть сейчас.
— Па-а-ап, а ты сейчас сильно занят? — невинным тоном спросил я. Уж борзеть, так до конца.
— Сын, ты на что намекаешь? — уже в не очень мирных тонах поинтересовался отец.
— Да так, просто спросил, — продолжил я косить под дурачка.
— Хитрый ты жук! — сказал отец и рассмеялся. Ну, слава Богу! — Ладно, сделаю я твой отчёт, заезжай к обеду, заберёшь.
— Спасибо, папа! Ты лучший! — выпалил я и положил трубку.
Фух, большую часть работы распределил, осталось только разобрать то, что наработано в госпитале. А от общего объёма это одна горошина по сравнению с мешком гороха. Я не торопясь пошёл в комнату отдыха лекарей. Там в шкафу на полке были сложены листы наблюдений за пациентами. По крайней мере я всем сказал складывать именно туда. Если с кем ещё не закончили — не беда, мне хватит того, что есть. В успехе предприятия я нисколько не сомневался, осталось только подать документы.
В комнате отдыха никого, все ушли ударно трудиться. Нужные мне бумаги я нашёл там, где они и должны были быть. Заодно решил посмотреть, чем живёт мой коллектив. Ну вот, совсем другое дело, в буфете достаточное разнообразие печенья и пряников, несколько сортов чая и кофе. В холодильнике несколько видов пирожных, колбаса, грудинка, соусы, горчица. Теперь я за них спокоен. А на счёт горячего на обед я и не сомневался, Прасковья нашла такую повариху, от стряпни которой никто отказаться не в силах. Так что с питанием у моих сотрудников полный порядок.
На полках в шкафу появились книги. Что-то мне говорило о том, что большинство из них принесены дядей Витей. Среди них я заметил знакомый корешок, где-то я недавно такой видел. Я взял книжицу в руки, прочитал надпись на обложке и шлёпнул себя ладонью по лбу с такой силой, что можно было заработать сотрясение мозга. Именно в этот момент скрипнула входная дверь.
Глава 9
Вошедший в комнату отдыха Юдин сразу увидел, что именно я держу в руке. В глазах промелькнул целый веер чувств: радость, смятение, растерянность, паника.
— Отдай! — воскликнул он, наконец определившись.
— Ну дай почитать-то, — сказал я, убирая его сборник стихов за спину. — Мало того, что тихушник, так ещё и жадина!
— Я не хотел тебе это показывать! — резко сказал Илья. Он начинал злиться, глаза сузились, ноздри раздулись. — Отдай, говорю!
— Илюх, ну подожди, не горячись, — я попробовал его остановить уперевшись ладонью в грудь. — Чего ты так закипел-то?
— Потому что! — рявкнул он. — Отдай!
— Подожди, я не понял, то есть здесь твой сборник стоит на всеобщее обозрение, ты даже пациентам даёшь почитать, а мне нельзя? Ты можешь объяснить, почему?
— Да потому что ты меня с детства позорил с моими стихами! — выпалил он, скрестил руки на груди и отвернулся. — Ты всегда называл меня бумагомаракой и стихоплётом, ржал надо мной. Мне это всё не нужно!
— Прости Илюх, но я это всё не помню, — пожал я плечами. — Мне очень жаль, что это имело место, прости.
— Отдай мне книжку, и мы забудем об этом, — уже более спокойно сказал он, повернулся ко мне и протянул руку в ожидании.
— Можно я почитаю, а потом верну в целости и сохранности, хорошо?
Юдин внимательно посмотрел мне в глаза, понял, что я не вру и не издеваюсь и пошёл на попятную.
— Ладно, — кивнул он. — Бери. Но если снова начнёшь издеваться, я тебе этого никогда не прощу.
— Не переживай, этого не будет, — заверил я его.
— А ты, кстати, чего здесь забыл? — спросил вдруг Илья подозрительно сощурившись.
— Вот он, собственник, — усмехнулся я. — Территорию охраняет. Надеюсь, хоть углы не пометил. Хочешь сказать я не имею права здесь находиться?
— Имеешь, — неохотно ответив надулся Илья.
— За отчётами пришёл всего-навсего, — хмыкнул я. — Заодно решил посмотреть, чем вы тут живёте. Вот случайно увидел твою книгу.
— Ясно, — кивнул Юдин. — Ладно, пойду дальше работать.
— А сам-то зачем приходил? Я тебе помешал?
— Хотел кофе попить, но теперь в другой раз, ничего страшного, — произнёс Илья и до того, как я успел предложить попить кофе вместе, вышел из комнаты.
Я забрал отчёты, томик стихов и пошёл обратно в свой кабинет. Какие мы нежные, поржать над стихами нельзя. Небось было это в подростковом возрасте, а он до сих пор простить не может. Зато теперь спокойно ознакомлюсь с его творчеством. Когда я впервые узнал про то, что Илья пишет стихи, хотелось как-то аккуратно к этой теме подойти, по-другому, а получилось скомкано.
Приём я на сегодня удачно не назначил и было время спокойно поработать с документами. Часам к десяти я успел выпить пару чашек кофе, составить отчёт, в который оставалось добавить только сводные цифры и написать обращение в министерство здравоохранения с просьбой введения успешно опробованных препаратов в общий оборот и в рекомендации по лечению.
Первым о готовности мне позвонил Гартман. Странно, я ожидал особой прыткости от Демьянова, который уже был выдрессирован в этом плане Обуховым. Я взял в кладовке пару коробок с таблетками, пару коробок с клеем, несколько тюбиков для отца, они им точно будут пользоваться нечасто, сел в машину и поехал для начала на станцию скорой помощи.
— Вот что у меня для вас есть! — произнёс я, опуская коробку на стол перед Иосифом Матвеевичем.
— И что это, Александр Петрович? — главный лекарь скорой помощи обрадовался моему подношению даже ещё не узнав, что там. Знает уже, что я ему не дохлых лягушек притащил, а нечто очень полезное.
— Клей, — коротко ответил я, усевшись поудобнее и взяв в руки папку с бумагами, которую он сразу подвинул в мою сторону.
— Клей? — удивился Гартман с некоторым разочарованием. — С конторским клеем у нас слава Богу нет проблем, всё что надо сразу подклеивается.
— А это — необычный клей, — улыбнулся я. — Для склеивания ран. Он схватывается мгновенно. Когда нет возможности наложить пациенту швы и вместо того, чтобы на рану просто накладывать повязку с гемостатиком, можно нанести этот клей и прижать края раны друг к другу на несколько секунд. Всё, вопрос решён.
— Думаете таких пациентов и к лекарям теперь везти не придётся? — спросил Гартман, распечатав коробку и держа волшебный тюбик в руках.
— Вряд ли вы полностью замените клиники и лечебницы в этом плане, но в некоторых случаях это может оказаться очень полезно. Спасибо вам за отчёт, поехал я собирать дальше, сегодня уже отдам Обухову.
— Этот клей такой сильный и быстрый? — решил уточнить Иосиф Матвеевич. — Или придётся намазать и полчаса сидеть ждать, пока края раны фиксируются?
— Достаточно несколько секунд и готово, — ответил я и подняв глаза увидел, что он открывает тюбик. — Крайне не советую пробовать склеить пальцы, долго будете так ходить.
— Понял, — Гартман поспешно закрыл тюбик и убрал в коробку. — А может чаю, Александр Петрович?
— Я бы с огромным удовольствием, но в другой раз. Как там, кстати, ваша супруга поживает?
— Уже получше, вашими стараниями, Александр Петрович, — улыбнулся он. — Мы к вам теперь завтра?
— Да, — кивнул я. — Желательно пораньше. Дело движется, но работы ещё немало, надо убирать метастазы. Так что до завтра и настраивайтесь на длительное лечение.
— Насколько длительное, год? — нахмурился Иосиф Матвеевич.
— Да ну, что вы, — улыбнулся я и махнул рукой. — Месяц максимум, а то и меньше. Ну пары процедур точно не хватит. Так что до завтра.
Демьянов несколько по-другому подготовился к моему приезду, столик был уже накрыт для чаепития на двоих. Когда я входил в кабинет, он как раз наполнял чашки ароматным чаем, теперь уже не отвертеться.
На поставленную на стол коробку он смотрел с восторгом и с опаской одновременно.
— И чем вы меня сегодня порадуете, Александр Петрович? — спросил Вячеслав Анатольевич, нацепив дежурную улыбку. Глаз ни разу не дёрнулся, отвык от меня совсем, расслабился.
— Клей для обработки ран. Когда возникает сложность с наложением швов и заживлением раны с помощью магии, можно нанести клей, прижать края раны друг к другу и готово.
Пока я это говорил, накладывал сахар в чай, Демьянов ковырялся в коробке. Потом я увидел его испуганные глаза и намертво склеенные между собой большой и указательный пальцы на его левой руке. Классика. Не успел предупредить.
— И что мне теперь делать? — у Вячеслава Антоновича были такие глаза, словно его укусила «чёрная вдова» и он понимал, что скоро умрёт.
— Пока что ничего, — вздохнул я и сдержанно улыбнулся, хотя очень хотелось заржать. Косяк вполне в духе Демьянова, хотя на его месте мог оказаться каждый. — Хорошо, что не ладонь к лицу приклеили. Кожа на пальцах с толстым роговым слоем, клей окончательно засохнет и пальцы потихонечку можно будет разъединить. Извиняюсь, что не сказал об этом с порога. Когда будете раздавать сотрудникам, предупреждайте сразу, до того, как дать им тюбик в руки.