После окончания процедуры оценил состояние пациента, и мы с ним попрощались до пятницы.
— Александр Петрович, — обратился он, уже стоя на пороге. — А вы к Кораблёву не подходили по поводу знакомства с Валерием Палычем?
— Ох, — я закрыл глаза и взялся за голову. — Ну почему в сутках не сорок восемь часов? Тогда бы я точно успел!
— Ладно, не переживайте так, это в принципе не горит, — улыбнулся инженер сталевар. — Но как-нибудь надо бы их познакомить. В идеале было бы, чтобы и я был рядом.
— Практически невыполнимая задача, — рассмеялся я. — Нил и Ганг вместе не сольются, но мы попробуем.
Мужчина с патологическим переломом шестого шейного позвонка вошёл в кабинет с такой гордой осанкой, словно вчера получил Нобелевскую премию.
— Да я, Александр Петрович, стараюсь пока вообще не наклоняться от греха подальше, — улыбнувшись ответил он на мой удивлённый взгляд. — Бережёного Бог бережёт. Я даже на машине не ездил эти дни.
— В вашем случае излишняя предосторожность не повредит, — кивнул я. — Уж лучше так, чем всё по новой. Располагайтесь также, как и в прошлый раз, буду смотреть.
Катя сделала своё дело, и я начал сканировать позвонки. Тело шестого выглядело довольно неплохо. Отёк небольшой, нарушения заново созданных мной структур я не обнаружил. Зарастил небольшие оставшиеся дефекты, укрепил губчатое и компактное костное вещество тела позвонка. Теперь он точно никуда не денется. Ещё раз проработал межпозвонковые суставы, воспалительный процесс в них побеждён, по крайней мере никаких проявлений не осталось.
Медленно, но верно прошёлся ещё раз по каждому суставу, запуская восстановительные процессы в суставных хрящиках. Межпозвонковые диски в моей помощи пока не нуждаются. А, нет, диск между шестым и седьмым позвонками полуразрушен, просто не выпирает в сторону спинномозгового канала. Восстановление фиброзного кольца диска было последним штрихом и причиной появления моих любимых зелёных кругов. Долбаная привычка работать с полной самоотдачей меня когда-нибудь приведёт к настоящей проблеме.
— Саша, держись за меня! — сразу среагировала Катя, увидев, как я поплыл.
Они вместе со Светой довели меня до зоны отдыха и усадили в кресло. Мне всучили в руки кофе и пирожные, а Катя пошла будить пациента.
— Сиди медитируй, — строго сказала сестрёнка. — Когда приходить и что делать я ему объясню, не переживай.
Глава 12
Пациент с исправленной шеей всё же решил дождаться, пока я выйду из глубокой медитации несмотря на разговор с Катей.
— Я теперь уже могу крутить головой? — спросил он.
— И крутить, и наклонять, и за рулём ездить, если успели за это время машину починить, теперь всё можно, — поспешил я его обрадовать. — Разве что на борцовский мостик с упором на голову вставать не надо.
— Да это я и здоровым делать не умел, — рассмеялся мужчина. — А к вам мне ещё нужно приходить?
— Пока что да, — кивнул я. — Причину вашей проблемы мне пока полностью убрать не удалось, придётся ещё немного над этим поработать. Приходите в пятницу в это же время, к одиннадцати, хорошо?
— Нисколечко не возражаю, Александр Петрович, — сказал пациент и поклонился на прощание. — До пятницы!
Когда дверь за ним закрылась, я посмотрел на часы, до обеда оставалось полчаса и я решил ещё немного поработать над инструкциями. Ровно в двенадцать Юдин обещал накрыть стол в комнате отдыха припасами, которые мама выдала ему на дежурство, которого не было.
Илья зашёл за мной примерно без пяти двенадцать и кивком головы позвал идти за ним. Все остальные уже сидели за столом, на котором места пустого не было. Вот это я понимаю, собрали человеку тормозок. И чего здесь только не было. А, ну да. не было пирожных, а мясных и овощных блюд, салатов хватит на небольшой пир. И сало было тоже, в трёх разных видах: солёное, копчёное и паштет. Так и подмывало взять кусочек солёного сала, намазать на него паштет из сала, а сверху положить копчёного. После такого блюда любой похудеет.
В последний раз таким составом за столом мы собирались перед походом на заседание коллегии. Я сам виноват, надо подобные корпоративы чаще устраивать. Я имею ввиду не гулянку с танцами на столе, а обед с коллективом, с неспешным обсуждением рабочих вопросов и интересных случаев.
— У меня сегодня был интересный крендель на приёме, — решил поделиться Сальников. — Какие-то жалобы странные. Где-то в глубине души понимаю, что живот смотреть надо, но рассказ настолько глупый и бессвязный, даже воспроизвести не смогу. Ну я продолжал его слушать вполуха и уложил на стол, чтобы живот просканировать, а у него в печени такая хрень сидит, я такое впервые видел. В правой доле пузырь диаметром сантиметров десять, а в нём много более мелких пузырей от сантиметра до трёх.
— И что ты с ним сделал? — напрягся я. С этой штукой несложно и навредить.
— Да ничего пока, — пожал он плечами. — Сказал пока раздражающие продукты из еды убрать и спазмолитики попить. Ну ладно, скажу, как есть. Я пытался воздействовать на этот пузырь, он начал немного сокращаться и мне не понравилось, как всё это выглядит. Я вообще хотел его вам показать, Александр Петрович, он теперь завтра придёт к восьми.
— Зови тогда, как придёт, — сказал я и выдохнул. — Ты хоть догадался, что это было?
— Неа, — честно ответил Дмитрий Ефремович и помотал головой.
— А вы знаете, Иван Терентьевич? — решил я спросить старика. Судя по его хитрому взгляду, я решил, что он в курсе.
— Ну тут вроде студенту должно быть понятно, — пожал плечами Рябошапкин, глядя на Сальникова с упрёком. — Пузырь в печени, а в нём ещё пузыри. И мыло тут не причём.
— Эхинококк что ли? — хлопнул Сальников себя по лбу. — И как я сразу не догадался? Вот чума! Правда ведь, студенческий случай, классика. Что-то совсем вылетело из головы, словно там и не бывало.
— Не переживай, со всеми бывает, — улыбнулся я. — Иногда к зеркалу подходишь и думаешь: «Господи кто это?».
Все дружно заржали, хотя на столь бурную реакцию я не рассчитывал, шутка не первой свежести.
— У меня сегодня был более оригинальный случай, — начал Виктор Сергеевич. — Пришёл пациент, жалуется на ноющие и ломящие боли в руках и ногах. Я его просканировал от макушки до пяток. Все длинные трубчатые кости в метастазах, даже в рёбрах есть. В том, что это именно метастазы опухоли, я уверен на все сто процентов, а первичного очага нигде не нашёл. Ни в желудке, ни в поджелудочной, ни в кишечнике, ни в лёгких ничего нет, абсолютно чисто. Все варианты возможные пересмотрел, везде чисто. А в костях суммарно под сотню метастазов будет.
— Итак, господа, завтра день консилиума? — улыбнулся я. — А это, кстати, хорошая идея. Давайте всех больных назначать на какое-то время, с днём недели определимся, и будем обсуждать интересные клинические случаи. Это будет для всех полезно.
— Ну давайте тогда по четвергам после обеда и будем собирать в кучу всех таких пациентов, — предложил Рябошапкин. У меня тоже сегодня интересный чудик был. Я тогда сейчас про него не буду рассказывать, сохраню интригу, а вот завтра вы его увидите, идёт?
— Интрига удалась, Иван Терентьевич, — хмыкнул Сальников. — Ночь спать не буду.
— Ещё чего не хватало, — буркнул Рябошапкин. — Не хватало ещё из-за… Так, всё, молчу! Завтра всё узнаете.
На том и порешили, четверг в час дня каждую неделю будет мини конференция с обсуждением непонятных и интересных клинических случаев. Мы ещё немного поболтали о разном, посмеялись, потом пришло время заканчивать болтовню и идти работать, приём у всех расписан до упора.
Юдин остался убрать со стола остатки своих съестных припасов, я вызвался ему помочь, чтобы он быстрее попал на приём.
— Илюх, забыл тебя спросить, — обратился я к другу. — А где сейчас Оксана?
— Зачем тебе? — он немного дёрнулся, когда я произнёс имя его первой несчастной любви и чуть не выронил тарелку с мясом.
— Просто интересно, а вдруг это ещё не конец? — предположил я. — Ты никогда не задумывался над этим?
— Я? Не задумывался? — хмыкнул он и грустно улыбнулся. — Задумывался. Только смысла в этом теперь никакого.
— Почему?
— Она уже второй год как замужем, — сказал он и горько вздохнул. Мне показалось, что ещё немного и он пустит слезу.
— Значит надо отпустить, Илюх, — мягко посоветовал я. — Если это ушло безвозвратно, зачем ты себя до сих пор мучаешь?
— У меня по-другому не получается, — буркнул Илья и стал быстрее шустрить с тарелками и контейнерами, отвернувшись от меня.
— Просто не нашлась ещё та, кто вытеснит её из твоей головы и сердца, тогда от старых воспоминаний и терзаний ты будешь свободен, — сказал я. — Наверняка она счастлива, наверно уже наследника родила, а ты всё никак не можешь забыть.
— Не найдётся другой такой, ты ничего не понимаешь, — сказал Илья, его голос дрогнул. — Она такая одна.
— Это понятно, что каждый человек, не считая близнецов, индивидуален. Да и те разные. Но ты найдёшь ту, которую полюбишь, и которая полюбит тебя и вы будете счастливы. Ты просто дай себе шанс. Когда ты съезжаешь от родителей?
— Сегодня, — буркнул Илья, так и не поворачиваясь ко мне. Я увидел, как он смахнул слезу. Всё-таки не сдержался. Крепко его держит старый якорь.
— Я помогу тебе вещи перевезти, — сказал я. — Как и обещал.
— Да, Сань, спасибо, я тебе позвоню тогда.
— Хорошо, — я хлопнул друга по плечу и направился к двери. — А ты давай крепись, не раскисай.
Я направился в свой кабинет, а Юдин замер перед холодильником. Разбередил я ему душу своими разговорами. Была с утра мысль сегодня позвать Настю познакомиться с моими родителями, но теперь предстоит вторая серия задушевных бесед с Юдиным. Это сейчас, пожалуй, важнее, а насчёт знакомства с родителями договоримся на завтра. Больше ничего планировать не буду.
Инструкции я уже по большей части проработал утром до восьми, после обеда оставалось уже немного. Когда разобрался со всеми, отдал их Прасковье и отправил в типографию. Теперь будем выдавать волшебную бумажку каждому пациенту, а не только лекарям и знахарям, все должны понимать, с чем имеют дело. Поэтому количество экземпляров заказал довольно солидное, хватит надолго. Когда наладим производство препаратов в лаборатории на третьем этаже, коробки с препаратами сразу будем укомплектовывать достаточным количеством инструкций.