Павел Афанасьевич тут же схватился за телефон и начал кому-то звонить.
— Вячеслав, бери всех своих людей и летите на всех парусах в Благодатный переулок, где нашли лимузин Юрьевского. Откройте все люки на проезжей части и тротуарах, обследовать каждый уголок этих чёртовых подземных лабиринтов. Будьте осторожны, по одному нигде не ходить, оружие наготове, — завершив монолог, он положил трубку — Будем надеяться, что это хоть что-то даст. Расскажите пока, что там произошло в колонии.
Я уже в который раз изложил ситуацию так, как я её видел, дополнив потом собственными измышлениями. Настя рассказала про странных посетителей, приехавших на лимузине, не забыв подчеркнуть странность одежды, которая теперь уже не казалась странной.
— Павел Афанасьевич, с этим надо что-то делать, — сказал я, когда полицмейстер сидел и обдумывал услышанное. — Они ведь не успокоятся, пока не убьют Андрея.
— Не успокоятся, — кивнул он, не меняя выражения лица и направления задумчивого взгляда. — Живым он им не нужен. Только вот к чему такая настойчивость? Может он знает что-то ещё, что они старательно хотят скрыть? Вы, Александр Петрович, случайно не в курсе?
— Если бы я был в курсе, сообщил бы незамедлительно, — ответил я. — Единственное, что я узнал нового, что Баженов ковал армию убийц для совершения государственного переворота. Об этом я раньше не слышал.
— Я тоже, — хмыкнул Белорецкий. — Это сильно меняет ход дела. Особенно в плане юрисдикции принимающих участие в расследовании органов. Надо привлекать контрразведку. Мы неоднократно слышали про планирующийся бунт и террористическую деятельность, но про переворот не было ни одного упоминания. Это достоверная информация?
— Добейтесь перевода Боткина обратно в ваши казематы, — предложил я. — Уверен, вы сможете. Надо найти достаточно аргументов. Например, назначить дополнительное расследование. А если контрразведка захочет снова утащить его в Москву, то убедить их, что все верёвочки вьются отсюда и что он нужен именно здесь. Так мы убьём двух зайцев. Во-первых — спасём Андрея от следующего покушения. Во-вторых — есть шанс получить новую информацию, меняющую ход дела.
— Если вы пообещаете убедить его дать показания в этом направлении, я пообещаю сделать всё возможное, чтобы он оказался в нашей камере, — сказал Белорецкий, предлагая сделку.
— Павел Афанасьевич, вы же понимаете, что я не смогу этого обещать, но я очень постараюсь, — ответил я. — Думаю, в его интересах больше ничего не утаивать, а рассказать всё как есть от и до.
— Хорошо, — сказал Белорецкий и положил руки на стол, словно подводя итог нашей беседы. — Я сделаю всё для того, чтобы перевести Боткина в нашу камеру, но буду требовать от вас помощь. А сейчас можете идти.
— А как мне теперь себя вести? — решил я уточнить. Только начал отходить от сегодняшней погони и ещё не смог окончательно успокоиться.
— Так же, как и обычно, — развёл он руками. — Не думаю, что вам сейчас что-то угрожает. Людям на лимузине просто было с вами по пути, и они решили заодно немного вас попугать.
— Звучит нереально, — покачал я головой. — Зачем тогда им надо было так поворачивать вслед за мной на Красносельское шоссе с риском для жизни? Их чуть с дороги не унесло.
— Ну что я тебе могу сказать, — пожал плечами Белорецкий. — Значит так получилось. Они же перестали вас преследовать до того, как мы их начали загонять в угол.
— Ладно, буду надеяться, что ваша версия верна, — неохотно согласился я. — А по поводу тех, кто организовал заражение колонии хоть что-то прояснилось?
— Мы только узнали, какие продукты были заражены, кто их туда привёз и где они были приобретены изначально. А тот момент, когда было произведено заражение словно корова языком слизала. Всё сделано настолько скрытно и быстро, словно что-то упало с неба и залезло в коробки с овощами и зеленью, пока их везли в колонию. Есть вариант, что в грузовик залезли на одном из перекрёстков, потом также оттуда ретировались. Заказчик этой закупки тоже пока остаётся неизвестным. Заказали доставку и оплатили дистанционно. Очень хитро всё продумано, ни одной путёвой зацепки.
— Да уж, — хмыкнул я. — Хорошо зашифровались.
Выходя из главного управления полиции, я уже наметил следующий пункт назначения. Думал сначала позвонить, но вероятность поцеловаться с дверью и уехать ни с чем ничтожно мала, Поджарский почти никогда не выходит из дома. Тратит кучу заработанных денег сидя на диване наверно. Хотя есть вероятность, что он закроется у себя в лаборатории и не услышит, что кто-то пришёл? Тоже верно. Решил всё-таки позвонить.
— Это мы поедем по поводу медальона? — догадалась Настя, невольно услышав разговор.
— Да, — кивнул я. — И не только. Теперь я хочу увидеть полный список его возможностей кроме того, что он для меня делал, скорее всего он достаточно большой.
— Какой сегодня насыщенный день, — сказала девушка. — Прогулки, погони, а теперь возможность прикоснуться к таинственному искусству.
— Вместо всех этих приключений, я предпочёл бы постройку снежного замка, если честно, — хмыкнул я. — И интересно, и полезно для здоровья, и сближает участников действия.
— А мне показалось, что сегодняшние похождения тоже сближают, ты не находишь? — спросила Настя, загадочно улыбаясь. — Я теперь боюсь находиться дома одна, хочу, чтобы мой молодой человек был постоянно рядом.
Я улыбнулся, но промолчал, не найдя, что ответить. Я бы с радостью остался сегодня у неё, но на самом-то деле и она к этому не готова, я прекрасно знаю. За то недолгое время, что мы начали встречаться, она уже достаточно много значит для меня, следовательно и вести себя с ней, как с доступной девчонкой, которую можно поматросить и бросить, я не собираюсь. Или всё, или ничего. А пока ограничимся пионерскими поцелуями, спешка нужна только при ловле блох.
Мы подъехали к имению Поджарского, въездные ворота были открыты, видимо специально для меня. Я поставил машину на парковку, и мы с Настей поднялись по мраморным ступенькам крыльца к бронированному входу в шикарный особняк. Дверь открылась достаточно быстро, Альберт Венедиктович открывал свою бронированную дверь сам лично. Его лицо сначала было как обычно чрезмерно строгим, но, увидев на пороге прекрасную даму, старик расцвёл в улыбке.
— Чем обязана моя скромная обитель появлению столь прекрасного существа? — пролепетал он подобострастно. Меня даже уколола ревность. Совершенно неожиданно и куда-то под лопатку.
— Здравствуйте, Анатолий Венедиктович! — Также широко, как и хозяин дома, улыбнулась моя девушка. — Мне Саша так много о вас рассказывал, что мне захотелось увидеть лучшего артефактора Санкт-Петербурга лично, — произнесла она таким голосом, что я физически почувствовал увеличение скидок на все возможные заказы. — Это же так интересно, как с помощью обычных материалов и инструментов творятся чудеса.
— О-о, чудес у меня много! — совсем растаял старик. — И я вам все покажу.
— Я просто сгораю от нетерпения! — сказала девушка с расширенными от предвкушения волшебства глазами.
Глядя на этот диалог, я почувствовал, как ревность пухнет и растёт. Спокойно, Саша, Настя просто пытается войти в доверие к этому вредному аутисту, который оказался любителем молоденьких красавиц.
— Тогда извольте пройти в моё скромное жилище, а я пока закрою дверь, чтобы буйные ветры Севера не забрали то тепло, что вы принесли с собой, — с изысканным пафосом произнёс голосом дедушки сказочника Поджарский и сделал широкий пригласительный жест рукой, уступая нам дорогу.
Массивная железная дверь с тихим шелестом закрылась и лязгнул массивный замок. Старик ловко юркнул вперёд и поманил нас за собой. Совершенно неожиданно, он сразу повёл нас в свою святая святых — в мастерскую. Настя по пути осматривалась в «скромной обители отшельника». От скромности он точно не умрёт. Отделка рук лучших мастеров краснодеревщиков, изысканные картины рядами на стенах, позолоченные люстры и канделябры. Я видимо раньше не так внимательно к этому приглядывался, а теперь стало понятно, куда старик тратит заработанные на производстве артефактов немалые деньги.
— Вы уж простите, красавица, здесь у старика несколько иной порядок, — извиняющимся тоном сказал Поджарский перед тем, как открыть дверь в мастерскую.
Ну да, здесь всё было как обычно. Порядок в мастерской под маркой «творческий беспорядок». Чтобы дойти до центрального рабочего стола пришлось снова лавировать среди нагромождения ящиков, сундуков и коробок, из которых торчали разные палки, кронштейны и непонятные металлические конструкции. Раньше не задавался таким вопросом, но ведь вся эта хрень ему для чего-то нужна? С его педантичностью и любовью к профессии вряд ли он будет держать под рукой ненужный хлам.
— Давай начнём с твоего медальона, Саш, — предложил он, когда мы подошли к его рабочему месту. Резало глаз, что оно было идеально чистым в отличие от всего окружающего пространства. — Чтобы потом не отвлекаться по пустякам.
Хм, то есть дело, ради которого я сюда пришёл — это пустяки. А важное — это похвастаться перед молодой особой своими достижениями. Ну всё правильно, в чём вопрос? Я достал из-за пазухи медальон, снял его и протянул Поджарскому.
— Да ещё мог бы походить, чего ты раньше времени паникуешь? — уже в более привычном сварливом тоне буркнул он. — Ладно, сейчас поменяю, чтобы потом не приставал. Постойте пока здесь и ничего не трогайте.
Старик, ловко лавируя между кучами нужного хлама ушёл в дальний угол, где на одном из верстаков стояло оборудование для обработки камня. Вспыхнул яркий свет, направленный со всех сторон на конкретное рабочее место, и артефактор погрузился в работу.
У нас пока было время, чтобы спокойно осмотреться. С места мы не сходили, как он и просил, но он же не запретил нам крутить головой и заглядывать в рядом стоящие ящики. А там чего только не было. Я уж не говорю о разнообразных стройматериалах, которые здесь были в широком ассортименте, правда не совсем понятно, зачем. Многие детали и конструкции я даже предположить не мог, для чего можно использовать.