— Прошу прощения, но у нас нет такой возможности, — покачал я головой. — Нам надо идти дальше. Если вы вдруг заметите какие-то новые проблемы с самочувствием, то сразу звоните на станцию скорой помощи, у нас с ними договорённость.
— Хорошо, я поняла вас, — сказала женщина и на лице снова появилась тревога. — А что может быть не так? Просто хочу знать, на что обратить внимание.
— Надеюсь, что ничего такого не будет, я сказал это на всякий случай, — вздохнул я. — Но если вдруг снова начнёт подниматься температура и нарастать слабость, появится сильный кашель и кровохарканье, то обязательно немедленно об этом сообщите, хорошо?
— Да, хорошо, — неуверенно кивнула женщина.
— Будьте здоровы! — сказал я на прощание.
Мы с Марией вышли из дома на улицу, где уже собирались в кучку наши коллеги. Значит здесь мы пока закончили, надо вернуться на станцию и получить новый список. Наверно уже приехали лекари с Рубинштейна и подсобные рабочие начинают разворачивать лагерь, надо всё проверить и раздать ценные указания, а также систематизировать отчёты о проделанной работе.
Глава 15
На площадке перед станцией скорой помощи уже начинали разворачивать палаточный лагерь. Всё делали так, как мы обсуждали. Местные предлагали предоставить помещения для проживания, но нам такой вариант не подходит, должны быть полностью автономными, независимыми от местных условий. Единственное, что приняли в помощь от местных — транспорт.
Часть лекарей уже разъехались по адресам, остальные облачались в противочумные костюмы и скоро должны были уехать. Рабочие завершили установку палаток и занялись их оборудованием. В первую очередь — отопление. Следующий, пункт — кухня-столовая, к которой прилегает санпропускник. Здесь будет происходить дезинфекция костюмов и позавтракать сотрудники смогут, не снимая противочумников, скинут лишь респиратор и перчатки.
Мы разбились попарно, Панкратов уехал с Рябошапкиным, а Юдин с Сальниковым. Мария ходила хвостиком за мной, пока я проверял обустройство палаточного лагеря и делал замечания, что где не так. Потом я взял список адресов, и мы поехали спасать людей.
Перед тем, как войти в многоквартирный дом, я глянул на часы. Ещё нет и шести утра. Думал позвонить родителям, но решил сделать это попозже, вдруг они ещё спят. На столе в столовой я оставил записку, куда и зачем я уехал. По крайней мере они будут в курсе событий.
— Как думаешь, это единственный город, где эти уроды решили организовать вспышку чумы? — спросила Мария, озираясь на окружившие нас многоэтажки. — Или ещё где-нибудь люди умирают, а мы об этом даже не знаем?
— Абсолютно верно, — кивнул я. — Мы об этом не знаем. Об этом должны знать в коллегии лекарей, а у нас тут работы хватает.
— Да, ты прав, — грустно вздохнула Мария. — Ну что, пошли?
— Пошли, — кивнул я и смело открыл дверь парадной.
В первой квартире семья видимо только заболела, симптомы были не такими яркими и чудовищными, как-то, что я видел в Никольском. Я сначала даже подумал, что снова ложный вызов, но решил проверить и нашёл поражение лимфоузлов и начальные изменения в лёгких, так что не зря пришли.
Состояние родителей и двух подростков сыновей было относительно удовлетворительное, вкладываться в лечение магией смысла не было. Я выдал им таблетки, дал общие рекомендации и записал в журнал для дальнейшего наблюдения.
— Хорошо бы все так, — сказала Мария, когда мы вышли из первой квартиры. — Зашёл, посмотрел, дал таблетки и ушёл.
— Было бы неплохо, — согласился я. — Жаль, что так не будет.
— Пессимист, — хмыкнула Мария.
— Реалист, — ответил я, как и в прошлый раз и позвонил в следующую дверь.
Здесь нам открывать снова не торопились, я приложил ухо к двери и не услышал там ни одного звука, кроме звонка, который я продолжал дербанить. Я уже собрался, как обычно, выносить дверь с ноги, но Мария просто повернула ручку и дверь открылась.
— Дома есть кто-нибудь? — спросил я громко, чтобы услышали даже в самой дальней комнате.
Откуда-то из темноты комнаты прямо передо мной послышался сдавленный стон. Я пошёл на звук, повторив свой вопрос, но вскоре увидел лежащего на диване мужчину в верхней одежде. Похоже он собрался куда-то идти, да так и не смог. Я включил свет.
— Я здесь, — простонал он, не открывая глаз.
Я подошёл к нему и присел рядом на край дивана. Пришлось расстегнуть пальто и сюртук, потом рубашку, чтобы добраться до грудной клетки. Мужчина был весь мокрый, хоть выжимай. Дыхание хриплое, частое, поверхностное, неровное. Он то и дело начинал кашлять и изо рта шла кровавая пена и летели мелкие капельки крови. Пена — это плохо, значит вовсю идёт отёк лёгких, если бы мы не подоспели, ему бы осталось недолго мучиться.
Я положил руку на область сердца и занялся очисткой сердца и лёгких. Мария, даже не спрашивая меня, положила мне руку на плечо и стала вливать дополнительную энергию. Минут пять я боролся с отёком и пытался восстановить функцию лёгких, и они постепенно начали поддаваться. Добившись восстановления дыхания и укрепив сердечную мышцу, я убрал руку.
Взгляд мужчины начал проясняться, он более осознанно посмотрел на меня. Уже догадываетесь, что он первым делом спросил, а я ответил? У меня даже мысль появилась сделать табличку «лекарь из Питера» и прилепить себе на лоб. Ладно, уговорили, с табличкой я перегнул, а вот подобие бейджа, которые нас буквально заставляли на себе носить в прошлой жизни, можно что-нибудь сообразить. Вспомнив, как я тогда называл бейджи ценниками, усмехнулся.
— Дома есть кто ещё? — Спросил я мужчину, который начал подниматься с дивана. Я встал и отошёл, чтобы ему не мешать.
— Жена с дочкой там в комнате, — сказал он, резко нахмурившись. — Идите за мной. Мы вызывали скорую вечером, они приехали, посмотрели, сделали уколы и уехали. Под утро дочке и жене резко похужало, я позвонил снова, но они сказали, что скоро приедете вы, поэтому не приехали. Я хотел до знакомой медсестры дойти, чтобы её позвать. Уже вот оделся, открыл дверь, но резко закружилась голова. Я еле до дивана дошёл, прилёг, а встать потом уже не смог.
Пока он говорил, мы вошли в дальнюю спальню. Здесь на большой кровати лежала женщина в ночной рубашке, рядом с ней девочка лет четырёх в точно такой же. Женщина уже не дышала, а девочка вцепилась в неё мёртвой хваткой и плакала.
— Мамочка, не умирай, мамочка! — продолжая хныкать, пискнула девочка, уткнувшись носом в рюши её ночнушки.
— Оленька, иди ко мне, — сказал мужчина, склонившись над девочкой. — Слышишь меня? Иди ко мне, дай лекарям маму подлечить.
Девочка наконец отпрянула от матери и повернула к нам заплаканное личико.
— А они сделают так, чтобы мама не умерла? — с трудом, сквозь рыдания, вымолвила девчушка.
— Сделают, Оленька, сделают, — увещевал её отец. — Пойдём с тобой на кухню, чайник поставим, там у нас с тобой кусочек торта оставался.
— Пойдём, — не прекращая плакать, девочка протянула отцу маленькие ручонки, он взял её на руки и вышел из комнаты.
Я приложил пальцы к сонной артерии пациентки, хотя и так было понятно, что её спасать уже поздно, она уже начала остывать. Пульса, естественно, не было. Я закрыл рукой уставившиеся в бесконечность зелёные глаза с максимально расширенными, ещё не начавшими мутнеть зрачками.
— Царство ей небесное, — тихо пробормотал я.
Мы вышли из комнаты. Папа с дочкой сидели за столом на кухне. Мужчина поднял на меня вопросительный взгляд, я покачал головой. Он опустил глаза, чтобы дочь не увидела слёз.
— Вам надо выпить таблетки, — сказал я и положил перед ним на стол две облатки. — Вы пейте по две таблетки в день, а дочке давайте по половине. Если она не сможет так проглотить, можно растолочь с молоком.
— А мама тоже будет пить эти таблетки? — спросила малышка у папы, потом посмотрела на меня.
Я сделал вид, что этот вопрос меня не касается, да я просто не готов был отвечать. Я развернулся и мы с Марией пошли на выход. Закрыв за собой входную дверь, я остановился и глубоко вздохнул.
— Ты чего? — встревоженно спросила меня Мария.
— Сейчас, — пробормотал я. — Подожди немного.
— Саш, ну невозможно же так из-за всех переживать, — начала она меня успокаивать. — Я видела множество смертей в своей жизни. Не в этой, в прошлой, конечно. И тоже сначала переживала. Но ты ведь не виноват в том, что она умерла до нашего прихода, это же не из-за твоих каких-нибудь неправильных действий.
— Оригинально это смотрится со стороны, — грустно улыбнулся я. — Как шестилетняя девочка успокаивает взрослого мужика.
— Мужик — это в поле с плугом и в конюшне со щёткой, — хмыкнула, Мария. — А ты аристократ, граф.
— Но я тоже не железный, — произнёс я. — Но я больше расстроился из-за девочки, надежд которой я не оправдал. Ладно, всё, проехали. Идём дальше.
— Вот это другое дело, — удовлетворённо кивнула шестилетняя девочка с нетрадиционной начинкой внутри. — Надо идти других спасать. Нам нужно в соседний дом теперь, здесь вроде всё.
— Не всё, — покачал я головой. — Ещё на четвёртом этаже.
— Точно? — нахмурилась Мария. — Список у тебя, посмотри.
— Точно, — сказал я, заглянув в список и убирая его обратно в карман.
Судя по расположению, на четвёртом нас ждала большая, как минимум четырёхкомнатная квартира. Я нажал на кнопку звонка, но самого звонка так и не услышал, тогда решил постучать. Вскоре послышались не торопливые шаркающие шаги. Обычного «кто там» не последовало, хотя глазка в двери я не увидел. Щёлкнул замок, сняли защитную цепочку и дверь открылась.
Передо мной стояла женщина солидного возраста, судя по всему — гостья из средней Азии. Одежда на ней мне показалась странной, словно она какая-нибудь колдунья из народных сказок или шаман. Она что-то сказала на непонятном языке и жестом поманила идти за ней. Мы вошли в ближайшую комнату, и я чуть не сел на пол от неожиданности. Такие картинки я видел только в нашем мире в квартирах, где живут нелегальные мигранты.