— Мои предположения правильные, назревает госпереворот? — зачем-то спросил я, хотя прекрасно понимал, что это не телефонный разговор.
— Похоже на то, — задумчиво произнёс Обухов. — Но наше с тобой дело — служить людям и их здоровью, а эти вопросы будут решать специально обученные люди из соответствующих структур.
— Согласен, — хмыкнул я. — Ну пусть приезжает этот ваш майор, пообщаемся. Он вроде неплохой человек.
— Он такой же мой, как и твой, — хмыкнул Обухов. Жду от тебя цифры по заболевшим, вылеченным, умершим.
— Сейчас до лагеря доберусь и всё будет, — пообещал я и положил трубку.
Странно, отец сказал, что несколько бригад поехали в пригороды, а Обухов сказал, что других очагов нет. Просто слухи? Настала очередь Насти, но коллеги смотрели на меня уже с угрозой. Они недавно вышли из домов неподалёку, подошли к моей машине и ждали, когда я закончу разговаривать.
— Может нам в лагерь пора, Сань? — напряжённо произнёс Юдин. — Что-то и есть уже хочется.
— Всё, едем, ребят, — сказал я, написал Насте «перезвоню» и сел за руль.
А ещё я совсем забыл про Курляндского, вдруг он хотел сообщить что-то важное?
Наш временный лагерь как раз принимал в свои объятия усталых работников. Все по очереди проходили через усиленный санпропускник и попадали сразу в столовую, откуда довольно вкусно пахло. Может кто и не любит полевую кухню, а я её обожаю, потому что романтика. Если бы не приведшие нас сюда обстоятельства, то был бы кайф.
Вот казалось бы, что может нравиться в палаточном отдыхе? Ни тебе нормальной кухни, ни душа с туалетом. Ну тут я, конечно, преувеличил, у нас всё это было в наличии. А спать в палатке на земле? Это нам тоже не грозит, здесь вполне приличные раскладушки с мягкими матрасами. Короче комфорт во всех проявлениях.
После довольно сытного завтрака неминуемо потянуло в сон, чего я себе никак не мог позволить.
— Ну может хоть полчасика вздремнём? — заныл Юдин, сложив губки бантиком.
— Нет, Илюха, — покачал я головой. — Нас ждут большие дела, так что вставай и пошли дальше пахать.
— А ты тогда чего расселся? — недовольно бросил он.
— А я Обухову отчёт отправлю о проделанной работе и тоже встаю, — ответил я. — В следующий раз отчётом ты заниматься будешь.
— Не-не-не, это уж как-нибудь без меня! — запротестовал Юдин выставив ладони вперёд.
— Ну вот и не выпендривайся тогда, — хмыкнул я, отправляя отчёт главному лекарю. — Поехали, нам целый микрорайон поручили в новострое. Думаю, там будет не скучно.
— А так хотелось бы уже поскучать, — произнёс Сальников, забираясь на своё место.
— Уже никто не против был бы поскучать, — хмыкнул Виктор Сергеевич. — Но пока что придётся попотеть.
Через пять минут мы уже были в нужном районе. Я поставил машину на парковку в центре, мы вышли и осматривались по сторонам. Нас окружили новые, относительно недавно построенные высокие человейники. Даже страшно представить, если в каждой квартире чума, сколько нам понадобится времени, чтобы это всё обойти.
Я проверил список адресов и отдал по одному дому дуэтам постарше и помладше. Нам с Марией я выбрал самый зачумлённый. Одна только надежда, что здесь нет квартир с тремя ярусами спальных мест по периметру каждой комнаты.
Я предложил, а Мария не отказалась, подняться на лифте на последний этаж и обходить квартиры сверху вниз. Начало было очень даже жизнеутверждающее, на первые три квартиры мы в сумме потратили не больше десяти минут. Дело ограничилось осмотром, выдачей таблеток и рекомендациями. А вот дальше всё было намного грустнее, видимо эти заразились раньше.
Следующую дверь открыл мальчик лет двенадцати, увидел нас в костюмах и тут же снова закрыл. Я даже не успел вставить ботинок, чтобы у него это не получилось. Я всё же успел заметить у него характерные признаки этой новой чумы, так что в квартиру нам надо попасть.
— Мальчик, открывай, — громко сказал я и снова нажал на звонок. — Мы лекари из Санкт-Петербурга, приехали бороться с эпидемией.
— Ага, лекари! Вы бандиты какие-то в масках! — прокричал он с той стороны двери и открывать вовсе не спешил.
— Это не бандитские маски, — начал я объяснять. — Это респираторы. Мы специально надели противочумные костюмы, респираторы и перчатки, чтобы самим не заразиться, а иначе кто тогда всех лечить будет, если мы сами заболеем?
— Я вам не верю! — с истеричными нотками в голосе прокричал пацан. — Уходите, а то я полицию вызову!
— Да полиция нам только поможет, — хмыкнул я, — но их долго ждать, а у нас нет времени, заболевших очень много. Слушай, ну задай поиск в сети в телефоне, что такое противочумный костюм.
За дверью на некоторое время воцарилась тишина. Мы терпеливо ждали. Наконец замок снова щёлкнул и дверь открылась. На парня было страшно смотреть, кроме явной клиники инфекции в разгаре, ещё в комплекте испуганные глаза и трясущиеся коленки.
— Привет, малой, — сказал я и похлопал его по плечу. — Да не переживай ты так, всё хорошо будет. Веди нас, кто сильнее всех болеет, с него начнём.
— Тогда с моей маленькой сестрёнки, — проблеял трясущийся мальчик и чуть ли не бегом припустил в сторону детской.
В кроватке, богато украшенной плюшевыми игрушками, лежала девочка примерно на год младше Марии по внешнему виду. Смертельно бледная, ротик приоткрыт, кровь на губах и подушке, дыхание совсем поверхностное. На прикосновение она никак не отреагировала, но слава Богу, ещё живая. Я начал ей заниматься, а Мария спросила пацана, есть ли ещё больные в квартире. Парень сначала с недоверием посмотрел на неё, но та смогла убедить в своей состоятельности. Причём без грубостей, её дипломатические возможности меня сейчас даже больше порадовали, чем продемонстрированный уровень интеллекта.
Девочка, лежавшая в кроватке, была настолько слаба, буквально на грани жизни и смерти, что я к вливанию в её организм магической энергии подошёл очень осторожно. Меня же никто не гонит? Значит успею. Потихоньку на детские пухлые щёчки возвращались краски жизни, они порозовели, она начала глубже дышать и через несколько минут открыла глаза.
Увидев страшного дядьку в непонятном облачении, она сначала хотела закричать, но к этому времени вернулся её старший брат и быстро её успокоил. Заливаясь слезами, он бросился обнимать сестрёнку, как только я встал и отошёл от кроватки.
— Пойдёмте теперь к маме и папе! — воскликнул счастливый пацан и потащил меня в другую комнату.
Проходя мимо открытой двери, я увидел Марию, которая только что вылечила младшего брата нашего проводника. В родительской спальне стояла большая добротная кровать с балдахином, там лежали двое. По внешнему виду я сначала подумал, что опоздал, но женщина вдруг закашлялась, оросив подушку свежими каплями алой крови с пеной. Я приложил пальцы к сонной артерии мужчины, он тоже был ещё живой.
— Я им займусь, — сказала Мария, заходя с его стороны к кровати.
— Ладно, — кивнул я и присел на край кровати рядом с женщиной.
Как раз в этот момент она выдохнула в последний раз и перестала дышать. Искусственное дыхание рот в рот по понятным причинам я делать опасался, но это сейчас в принципе и не обязательно. Пятнадцать сильных нажатий на грудину заставили воздух попасть в лёгкие и снова запустили сердце. Я даже не надеялся, что получится так быстро, в прошлой жизни не получалось.
Не мешкая ни секунды я приложил руку к области сердца и начал вливать магическую энергию, уже не ограничивая себя в скорости. Мои усилия были вознаграждены не только мощной испариной, но и тем, что женщина снова закашлялась и стала дышать глубже. Когда она открыла глаза, я свои чуть не закрыл. И снова пришла на выручку Мария.
— Ты так самозабвенно отдаёшься работе, что когда-нибудь это плохо закончится, — сказала она, поделившись со мной энергией и убирая руку с моего плеча.
— Ты права, хмыкнул я, поднимаясь с кровати и пожимая плечами. — Но ничего не могу с собой поделать. Надо как-то начать себя любить, заботиться о себе любимом.
— Ну написано же в Библии «возлюби ближнего, как самого себя»! — произнесла Мария мою любимую цитату. — Так вот с себя и начни, а то у тебя всё наоборот получается.
— А вы кто? — перебил нашу дискуссию возглас женщины, которую я только что вернул к жизни.
— Лекари из Питера, — хором ответили мы с Марией после предварительного тяжкого вздоха.
— Вам и вашим детям надо будет пить таблетки, — сказал я, вручая ей несколько облаток. — Вам с мужем по две в день, старшему парню одну, а мелким по половинке. Примерно пять дней.
— Ну всё, мы пошли, — добавил я, увидев в её глазах понимание. — Будьте здоровы.
— Спасибо, господин лекарь! — грянул дружный хор нам вслед.
— Ну вот, так всегда, — пробубнила Мария, когда мы спускались этажом ниже. — Тебе все лавры, а я так, погулять пришла. Мне тогда ещё плюшевый мишка в руки полагается.
— Или маленькое ведёрко, совочек и формочки для куличиков, — усмехнулся я.
— Рано для куличиков, — хмыкнула она. — Пасха через два месяца.
— Из снега слепишь, — сказал я и нажал на кнопку очередного звонка.
— Из снега? — с недоумением спросила Мария.
Я уж хотел ей рассказать про традиционную детскую забаву из моего детства, но в это время дверь открылась и молодая женщина, на лице и шее которой были язвы, охнула и упала к нашим ногам.
— Похоже, что её лечил лекарь, — сказала Мария, присев возле неё на корточки. — Та самая картина возврата, как в моей деревне. Живая ещё. Я тогда ей займусь, а ты смотри кто ещё есть.
— Идёт, — сказал я, осторожно перешагнул через открывавшую нам дверь женщину и вошёл в квартиру.
Быстро пробежав по комнатам, я нашёл ещё двоих пациентов. В одной комнате лежал видимо муж, лет сорок с чем-то, в другой — сын в пределах двадцати. И тот и другой были в тяжелейшем состоянии, кожа покрыта свежими язвами. Теперь уже и ежу понятно, что болезнь вернулась после вмешательства лекаря. Надо бы ещё уточнить, кто их лечил, его теперь тоже надо лечить. Почему-то я сомневаюсь, что он приходил такой же нарядный, как я.