— А здесь ответ простой, — спокойно ответил я. — Противочумный костюм на мне есть, а противочумного телефона у меня нет.
— Ах да-а-а! — протянул Курляндский. Мне показалось, что я услышал, как он хлопнул себя ладонью по лбу. — Я об этом что-то не подумал, там чума же. Ну и как там показали себя в деле мои таблетки?
— Просто замечательно! — довольно эмоционально ответил я. — Ампульной формы маловато, но мы её за сегодня даже не тронули, так что это не страшно. А вот что бы мы делали, если бы не было таблеток, я себе просто не представляю. Магия эту иерсинию не берёт. Так что честь вам и хвала, дядя Гот, можно сказать, что это вы всех спасли.
— Ох, Саня, что ж ты со мной делаешь! — протянул Готхард Вильгельмович таким елейным голосом, как кот после поедания банки сметаны. — Это ж как бальзам на душу, но слишком уж много, кажется, у меня передозировка. Ну а таблеток-то хватает?
— Пока есть ещё, — сказал я, заглянув в незастёгнутый в спешке большой торцевой карман сумки, где у меня находился стратегический запас. — Хватит ли на всех, сказать не могу, мы ещё не закончили.
— Ещё не закончили? — удивлённо протянул Курляндский. — Ты же вроде там ни свет ни заря начал свою деятельность, да ещё и ребята с Рубинштейна с тобой, и до сих пор не справились?
— Так тут заражён чуть ли не каждый второй, — сказал я, пожав плечами. Я в принципе вообще удивлён, что не все.
— Надеюсь, что здесь в городе такого не будет, — пробормотал Курлянский.
— А что, в Питере уже появилась? — насторожился я.
— Появилась, — вздохнул он. — Но по всем средствам массовой информации сообщили, чтобы никто не выходил из дома и пользовались только кипячёной водой. Очень надеюсь, что это поможет. Я всё равно на всякий случай таблетки выпил и прислугу заставил.
— Так, а в пригородах вспышки есть? — решил я проверить свою догадку.
— Ну да, — немного удивлённо подтвердил Курляндский. — А ты что, не в курсе?
— Я придушу этого Обухова, — пробормотал я, когда моя догадка подтвердилась.
— Зачем? — спросил дядя Гот. — Хочешь занять его место? Так это вряд ли получится, сначала тогда и Гааза придуши. А что тебе такого сделал главнейший лекарь?
— Это он специально так сказал, что других вспышек нет, чтобы я домой не рвался, — выдохнул я, чувствуя себя несколько оскорблённым этой ложью.
— Ну а с другой стороны, Сань, — начал меня успокаивать Курляндский. — Ты его тоже пойми, ты нужен сейчас там, где ты находишься, и зачем нужно тебя лишний раз дёргать и волновать? Так что это он, наоборот, молодец. А за нас не волнуйся, я, например, могу месяц как минимум ни с кем не контактировать, у меня запасов хватает. А что я из дома не выхожу, ты и так хорошо знаешь.
— Понятно. Дайте-ка я проверю, как там моя родня себя чувствует.
— Ладно, проверяй, — одобрил мой порыв дядя Гот. — А если таблетки ещё понадобятся, ты только свистни, я найду способ их тебе доставить.
— Так ведь небось они в городе будут нужны.
— Я же тебе говорю, город весь сидит по домам, — вздохнул Курляндский. — Я смотрю на улицу в подзорную трубу, пока деревья не распустились. Улицы пустые, словно вымерли.
— Не дай Бог, — сказал я, отреагировав на последнюю ассоциацию.
— Тьфу на тебя, Саня! — воскликнул дядя Гот. — Ты же знаешь, что я не это имел ввиду.
Я положил наконец трубку и набрал отца. Он не отвечал, такого раньше я не припомню. Кажется, я теперь понял, почему он не отвечает. Решил позвонить матери, не особо уже надеясь на ответ, но та трубку взяла сразу.
— Ну наконец-то Саша! — раздался в динамике её голос. — Я уже палец отбила тебе звонить! Как там дела у тебя?
— Папа бегает в противочумнике по городу? — сразу спросил я, проигнорировав её вопрос.
— Да, — намного тише ответила мать. — Не хотела тебе говорить, но и скрывать уже нет смысла.
— Заражённых много?
— Вроде пока нет, — немного подумав ответила она. — Ездят потихоньку по городу на вызовы. Хорошо, что всех оповестили и заставили дома сидеть. Он звонил недавно, был перерыв на обед. Ты там как, не голодный?
— Да вот тоже наработались, сейчас на обед собираемся, — сообщил я.
— Так уже четвёртый час! — воскликнула мама. — Уже ужин скоро, а ты ещё не обедал! А ну бегом!
— Так точно! — отрапортовал я. — Будет сделано!
— Ну ладно, пока, беги обедай, — сказала мама и положила трубку.
Мне показалось, что на заднем фоне кто-то закашлялся. Я пытался перезвонить, но абонент был уже недоступен. Вот же чёрт! Ну надеюсь, что они догадались выпить антибиотики превентивно. Но не все сделали это сразу, судя по всему. Мне показалось, что кашляла Маргарита, но я не уверен. И потом, может это обычная простуда? Её же никто не отменял.
Пока я разговаривал, подтянулись все остальные и так же, как перед завтраком, стояли и сверлили меня взглядом. А я только собрался набрать Настю. Вместо этого написал сообщение: «Ты как? У меня норма.» Не дожидаясь ответа, я сунул телефон обратно за пазуху, надел респиратор и перчатки, и мы поехали в лагерь.
Когда мы подходили к санпропускнику, из столовой выходили последние лекари. Я остановил, кого встретил, спросил, как дела. Пока что ни у кого финалом не пахло, выходя с обеда все снова надевали респираторы, садились в машины и ехали по адресам. У меня в голове возник вопрос, как же происходил сам процесс заражения? Что удивительно, майора из контрразведки я так до сих пор и не увидел. Или он сам колесит по Павловску и меня не трогает? Надеюсь, что они догадаются выяснить пути заражения, это может очень помочь в будущем.
Если мама сказала правду и не скрывает от меня всю серьёзность сложившейся ситуации, то в Питере заражённых не много, что звучит странно при такой плотности населения. Может спецслужбам удалось пресечь некоторые манипуляции заговорщиков? Это было бы здорово. Жаль, что такого не произошло здесь, силы уже на исходе, но нельзя останавливаться, иначе смертей будет слишком много.
Мы вошли в опустевший обеденный зал, удивив поваров, которые считали, что до ужина уже никого не будет. Хорошо, что для нас приготовленного на обед осталось достаточно. Давненько я так ложкой не махал. Краем глаза увидел, как жадно поглощает суп Мария, не думал, что шестилетний ребёнок на такое способен.
Глава 19
Набив желудки плодами творчества полевой кухни, мы сыто откинулись на спинки стульев, неторопливо попивая чай. Все понимали, что впереди ещё непочатый край работы, поэтому уходить из столовой никому не хотелось. И мне в том числе. Секретарь главного знахаря скорой помощи застал нас именно здесь.
— Александр Петрович, это вам просили передать, — сказал он и вручил мне листок бумаги. — Здесь список адресов, кого надо посетить сегодня.
— И всё? — удивился я, взяв в руки листок, исписанный не больше, чем наполовину.
— Пока да, — пожал он плечами. — Так-то наши знахари ходят раздают таблетки всем заболевшим, несколько раз капельницы ставили, как вы им объясняли. К этим пациентам теперь можно вам и не ездить, а в списке здесь только тяжёлые, с ними знахари не справляются, вам просили передать.
— Спасибо за информацию, — кивнул я и мужчина ушёл. — Господа, а нам в итоге на сегодня немного осталось.
— Квартир пятьдесят? — хмыкнул нахмуренный Юдин.
— Не поверишь, пятнадцать всего, — сказал я и повертел листом со списком у него перед носом. — Вот, видел? По пять адресов на каждую пару и мы можем возвращаться в лагерь, растянуться на кровати и смотреть в матерчатый потолок палатки.
— Ага, пока не заснём, — кивнул Илья. — То есть секунд пять.
— Три, — покачал я головой. — Я пять не выдержу.
— А я глаза закрою, пока буду ложиться, — подключился к нашим мечтаниям Сальников. — Главное не заснуть до того, как лёг, а то можно и промахнуться мимо кровати.
— Так, ребята, пойдёмте, — я призывно замахал руками, сам с трудом поднявшись со стула. — Нас ждут последние трудовые подвиги на сегодня, и мы свободны. По крайней мере до завтра.
С охами и вздохами все встали и поплелись в сторону моего микроавтобуса, по пути надевая новые респираторы и перчатки. Старые догорали в специально привезённой для этого походной печи. Туда же пойдут и наши костюмы, когда мы закончим сегодняшний рейд.
Адресов-то нам досталось мало, спасибо местным работникам скорой помощи, зато все пациенты были в тяжёлом состоянии. Как раз здесь и пригодились утяжелявшие сумку штативы и растворы. Примерно половине пациентов антибиотик вводился с капельницей. Было и несколько умерших. Возможно, они могли бы ещё жить, приедь мы к ним с утра, но кто же знал, вызовы поступили совсем недавно. Неоднократно попадались пациенты с возвратными симптомами. Мне кажется и правда эта иерсиния питалась магией и, некоторое время сыто отдохнув, с новой силой атаковала заражённого, резко и значительно утяжеляя его состояние.
Однако всё плохое рано или поздно заканчивается, и мы наконец-то вернулись в лагерь. Причём приехали даже немного раньше, чем позвали на ужин. Постепенно подтягивались и другие бригады, состоявшие из лекарей с Рубинштейна. Естественно, не отказывали и знахарям скорой помощи, которые сегодня были на смене. Некоторые были довольны тем, что сегодняшний рабочий день завершился, другие были смурные, с потухшими взглядами, видимо не всё везде гладко прошло. Люди настолько устали, что почти не разговаривали друг с другом. Среди подходивших к санпропускнику я разглядел и Жеребина, решил к нему подойти.
— Константин Фёдорович, как дела? — поинтересовался я у понуро плетущегося молодого лекаря.
— Как дела? — переспросил он, поднимая на меня взгляд. — Хреново дела. Теперь онкология мне кажется безобидной забавой по сравнению с тем, на что довелось сегодня насмотреться. Мне раньше никогда не приходилось видеть, когда пациент умирает буквально у тебя на глазах. И так сегодня три раза. Двоих я смог откачать, одну не успел.
— Не кори себя, — сказал я, похлопав его по плечу. — Мы же здесь не банальную простуду лечим, а тяжёлую инфекцию, являющуюся по сути биологическим оружием.