— Вот это отличная новость! — улыбнулся я. — Порадовали. Значит в нашей помощи вы сегодня уже не нуждаетесь?
— Нет, Александр Петрович, — улыбаясь покачал он головой. — Угощайтесь вот нашими легендарными коврижками и пряниками. У меня к вам будет только одна просьба на прощание. Хотя прощаться совершенно не хочется, с вами было очень приятно работать.
— Спасибо, с вами тоже, — кивнул я. — А что за просьба?
— Сможете оставить нам антибиотики, какие остались у вас в запасе? — спросив это, он свёл бровки домиком и молитвенно сложил руки.
— Господи, да конечно, о чём речь! — махнул я рукой. — У меня и ещё есть чем поделиться, не переживайте.
Мы с ним спокойно попили кофе, сладостями он накормил так, что я решил уже не ходить на завтрак. Я сходил в наш лагерь и собрал для скорой помощи целую сумку антибиотиков и в таблетках, и в ампульной форме. Поделился ещё и штативами, физраствором, анестетиком и обезболивающими. Главный знахарь даже прослезился, когда я ему объяснял, что для чего нужно.
— Я даже не знаю, как вас отблагодарить, Александр Петрович! — воскликнул он, смахивая предательскую слезу. — Но я что-нибудь придумаю, пока вы будете собираться, не сомневайтесь!
— Да бросьте вы, ничего не нужно, — хмыкнул я. — Достаточно просто сказать спасибо.
— Спасибо оно не вкусное, а у меня есть чем вас удивить, — хитро подмигнул мужчина. Вы пока собирайтесь, а я скоро приду.
Весь свой коллектив я застал в столовой, дружно поедающим полевую кашу с тушёнкой. Чтобы объявить радостную новость, не пришлось бегать за каждым, все на месте. После моего объявления, что мы собираем манатки и отчаливаем, грянуло троекратное ура. Всё как положено — два коротких и одно протяжное, с раскатом.
Быстро закончив завтрак, лекари и знахари ринулись собирать свои вещи. Вспомогательные службы ждали отъезда медиков, чтобы свернуть лагерь. Главный знахарь скорой помощи вышел проводить меня лично, в его руке была увесистая сумка.
— Александр Петрович, — загадочно улыбаясь он протянул сумку мне. — Как и обещал, сладкий подарок из Павловска. Вам и вашим родителям.
— Благодарю, — улыбнулся я и взялся за ручки сумки, которая весила явно больше пуда. — Берегите себя.
Я выехал на трассу в сторону Санкт-Петербурга, в груди теснились два противоречивых чувства — радость по поводу того, что закончилась наша мрачная командировка и тревога о том, что ждёт нас впереди.
Машин на улицах города были считанные единицы, значит карантин не снят и люди в основном сидят по домам. Первым делом мы доехали до госпиталя, где средний и младший медперсонал встречал нас буквально с хлебом и солью. Нам помогли быстро разгрузить инвентарь и остаток медикаментов, распределить по кладовым, потом все поехали по домам, чувство смутной тревоги меня всё ещё не покидало.
Я, как обычно, опять решил убить сразу двух зайцев. Доставив по домам своих коллег, я заехал сначала за Настей.
— Привет, как ты? — спросил я, но вместо ответа она повисла у меня на шее и припала в страстном поцелуе.
— У меня всё хорошо, — сказала она, немного отстранившись. На лице счастливая улыбка, а в глазах слёзы. — А как у тебя дела? Справились?
— Не извольте сомневаться, сударыня, — сказал я, гладя её по щеке и стирая слезу. — Раз я вернулся, значит мы её победили. А что в городе вообще происходит?
— Вроде стихает, — ответила Настя, не сводя с меня счастливых глаз. — Власти приказали пока сидеть всем дома, значит ещё не всё.
— Ясно. Поехали ко мне домой?
— Ох, а я не готова совсем, — растерянно улыбнулась девушка. — Ты бы хоть позвонил и предупредил.
— Виноват, осознаю, — хмыкнул я. — Я тебе прощу выраженно неряшливый вид и всем скажу, что виноват только я. Только для этого тебе придётся растрепать волосы и посыпать платье мукой.
— Спасибо, конечно, но я так не могу, — покачала она головой. — Но я постараюсь быстро собраться, ты иди пока чаю попей. А что это у тебя за пакет?
— А это привет из Павловска, как раз к чаю.
— Ну и хорошо, сейчас похвастаешься, — улыбнулась Настя. — Главное, чтобы это был не тот привет, о котором можно подумать.
— Нет, — рассмеялся я. — Совсем не тот.
Настя убежала одеваться, а я прошёл на кухню. Чайник ещё горячий, но я всё равно долил воды и поставил на плиту, чтобы заварить новый чай. Из пакета на стол пожаловали банки с вареньем из черники и морошки, коврижки, пряники и кренделя. Как убеждал меня главный знахарь из Павловска, такая выпечка только у них, пекарне уже больше, чем полторы сотни лет и рецепт передаётся от отца к сыну по наследству.
— Ого, сколько вкусняшек! — воскликнула Настя, входя на кухню. — Бедная моя фигура.
— Нормальная у тебя фигура, — хмыкнул я. — Вернее идеальная, так что такое угощение тебе не повредит.
Времени на сборы у Насти ушло не так уж и много, а выглядела она, что хоть на бал езжай. И как это женщины так умеют? Мы попили чай (заварку с сушёными лесными ягодами мне тоже вручили в Павловске), перепробовали всё, что есть на столе и поехали ко мне домой. Я родителям ещё не сообщал, что приехал, будет сюрприз.
А сюрприз получился больше для меня. Когда я парковал микроавтобус перед домом, дверь распахнулась и на улицу выбежала мать. Она была в домашнем платье и туфлях, одеваться и не собиралась. Видимо была в это время в каминном зале, увидела, как я подъезжаю и побежала навстречу.
Я буквально выпрыгнул из машины и пошёл к ней. Мама повисла на мне не хуже, чем Настя перед этим, смеясь и плача одновременно.
— Сашуль, а чего ж ты не позвонил, что едешь домой? — спросила она, натискавшись меня вдоволь и сделав шаг назад. — Мы бы праздничный стол накрыли, что в наших силах. Ты повариху нашу знаешь, она из трёх продуктов тридцать блюд сделает.
— Да я не хотел вас напрягать, — улыбнулся я. — Хотел сюрприз сделать.
— Да уж, у тебя получилось, — хмыкнула мама. — Хорошо, что сегодня все в сборе, никто никуда не уехал.
Краем глаза я увидел, что дверь снова распахнулась и к нам быстрым шагом шёл отец. Вслед за ним вылетела Катя и уверенно пошла на обгон, не включив поворотник. Настя стояла чуть в стороне и с умилением улыбаясь наблюдала за процедурой встречи блудного сына. Катя прыгнула на меня, как пантера на добычу, чуть не свалив в сугроб.
— Сашка-а-а! — пискнула она мне прямо в ухо, потом туда же добавила звонкий поцелуй, оставив меня на какое-то время с одним слышащим ухом. — А мы за тебя переживали! Ой, и Настя здесь! Пойду с ней поздороваюсь.
Спрыгнув с моей шеи, этот тигренок накинулся на другую добычу.
— Ну что, сын, — отец наконец дождался своей очереди со мной поздороваться и крепко пожал мне руку. — Поздравляю с очередной победой!
— Спасибо, пап! — я с удовольствием ответил на рукопожатие, потом обнял его. — Но это не только моя заслуга, а всех, кто в этом участвовал.
— Там участвовали не просто люди, а твои люди, которых ты учил и с которыми ты работаешь, — сказал отец. — А в том, что они оказались готовы к таким испытаниям и с честью с ними справились, это тоже в некоторой степени твоя заслуга. Так что это твоя победа, как ни крути.
— Так, ребята и девчата! — привлекла мама всеобщее внимание. — Пойдёмте в дом к камину, а Настюшка пока нам обед приготовит, хватит мёрзнуть уже, не май месяц.
Хоть она и сказала это достаточно строго, но я видел по глазам, что это больше показуха, а она очень рада меня видеть и так и прижимала бы к себе, не отпуская. Вроде не так уж долго меня не было, разве что обстоятельства командировки весьма нестандартные.
Маргарита с Пантелеймоном шустро расставили кресла перед камином, в котором разгорались, смачно потрескивая, только что сложенные туда поленья. Перед нами появились столики, чайник с чашками и свежая выпечка. Эх, не было моего любимого яблочного штруделя. Ну что сказать, сам виноват, надо было предупредить о приезде, тогда точно был бы, Настюха мои вкусы знает.
Я вот ещё периодически думаю, как так совпало, что имя нашей поварихи совпало с именем моей девушки? Ведь имён разных полно, Фёкла, например, так нет же, Настя. Вот поэтому-то она не Настя, а Настюха, чтобы не путать.
На чай с выпечкой никто сильно не налегал, все знали, что скоро будет накрыт стол, хотя есть уже хотелось не по-детски. Из кухни волной потянулись манящие запахи и через томительно долгих полчаса Маргарита позвала всех пройти в столовую, где мы уже засели надолго. О чем, как вы думаете говорят за столом в семье медиков? Сначала о разном, о жизни, а потом всё сводится к работе и этот процесс неизбежен.
— Как продвигается твоя работа с книгой по онкологии? — спросил отец, внимательно разглядывая цыплёнка табака и раздумывая, отрезать себе ещё кусок или нет.
— Неплохо продвигается, — ответил я и отрезал от цыплёнка именно тот кусок, на который он смотрел, то есть ножки. — Материала уже неплохо накопилось, перерабатываю потихоньку, дополняю. Возможно, скоро и закончу, если новых катаклизмов не будет, а то только и делаем, что скачем по долам и весям.
— Ну это тоже полезно, — хмыкнул отец. — Зато какой бесценный опыт ты получил. Не каждому дано за короткий промежуток времени столько всего повидать. А ещё, не забывай об этом, ты на хорошем счету у Обухова, это дорогого стоит. Так что твои усилия и инициатива не напрасны.
— Я тут планирую после завершения книги по онкологии заняться ещё и сосудами, — сказал я, сыто откинувшись на спинку стула, больше в меня не лезло. — До этого такие пациенты не попадались, а совсем недавно уже два прецедента было. Один с посттромботической болезнью глубоких вен нижней конечности, другой с облитерацией артерий.
— И что, ты с ними справился? — вскинул брови отец. — Я знаю единицы лекарей, которые смогут.
— Ну я не сам справился, — ответил я, не люблю присваивать чужие лавры. — Виктор Сергеевич мне серьёзно помог.
— Панкратов? — ещё больше удивился отец. — А он-то как? Я никогда не слышал раньше, чтобы он этим занимался.