не было никаких проблем, я быстро находил при сканировании очаги воспаления и убирал их. Так что правильно отец сказал, что это был бесценный опыт.
Немного другое дело лечить артриты, которые начали обостряться к весне, но и с ними я уже знаком, только механизм воздействия достаточно сложный и отнимал немало времени.
— Здравствуйте, Александр Петрович! — бодро приветствовал дождавшийся приёма пациент с Бехтерева. В этот раз он вошёл в кабинет не хромая. — Видите, как я теперь хожу? Мне теперь не нужны никакие трости и костыли, по лестнице нормально поднимаюсь. Болезненность ещё бывает в коленных и тазобедренных если нагрузить, но не то, что раньше. А вот поясница и крестец к вечеру побаливают.
— Значит воспалительный процесс мы с вами победили не полностью, — ответил я. — Будем продолжать лечение. Располагайтесь.
Мужчина забрался на манипуляционный стол довольно уверенно и без посторонней помощи, лишь один раз ойкнул. Ну что ж, приступим. Сканирование показало наличие небольших очагов воспаления в крестцово-подвздошных сочленениях, тазобедренных и коленных суставах, но я уже видел плоды своих предыдущих вмешательств: почти полностью восстанавливались суставные хрящи, значительно уменьшились и фрагментировались их дефекты, так что всё это я делаю не зря, буду продолжать.
Глава 23
Перед чаепитием, посвящённым принятию в наш дружный коллектив нового лекаря, сначала был сытный обед, который я заказал сегодня нашему госпитальному повару. Эх, не Настюха, конечно, но тоже очень неплохо, вполне достойно для средней руки ресторана.
— Ну что, Константин Фёдорович, поздравляю с новым местом работы! — сказал я, поднимая чашку с чаем. — Думаю, вы не пожалеете о своём решении, вам будет просто некогда.
— Тортик замечательный! — пробормотал Юдин, убирая салфеткой нежный крем со щеки. — Где такой брали, колитесь?
— Да тут относительно недалеко, на малой Конюшенной кондитерская семьи Солнцевых, — ответил Жеребин, улыбаясь, довольный произведённым эффектом. — У них всё вкусное, я там не первый год сладости покупаю. Немного дороже, чем у других, но оно того стоит.
— Надо это запомнить, мне туда от дома идти минут десять или пятнадцать, не больше, — сказал Илья, доев свой кусок и косясь на второй.
— А лучше запиши, — хихикнул Сальников. — Чтобы знать, куда идти, если вдруг начнёшь худеть.
— Бе-бе! — фыркнул на него Илья и показал язык. — Я такие вещи не забываю. Вот если бы это была лавка правильного питания, где главные продукты — это брокколи и стручковая фасоль, то точно не запомнил бы, но такая замечательная кондитерская — это святое.
— Не заметил нимб над тортиком, — хмыкнул Виктор Сергеевич. — Но тебе сейчас полезно. Когда весенние чувства заполняют твоё сердце, калорий требуется больше, так что смело бери второй кусок.
— Давайте с вами пополам? — предложил ему Илья, пропустив мимо ушей комментарий по поводу весны.
— Нет, спасибо, ешь сам, — покачал головой Виктор Сергеевич. — Моя весна давно прошла, тортики есть вредно. Чисто из уважения к Константину Фёдоровичу.
— Расскажете мне про весну, когда в следующий раз будете покупать те знаменитые булочки в пекарне у вашего дома, — подколол я его.
— Да что ж вы все злые такие! — возмутился Виктор Сергеевич, но сам в этот момент улыбался. — Тортик и правда замечательный. Чёрт с тобой, Юдин, режь пополам!
— Ну вот, совсем другое дело! — сделал вид, что обрадовался Илья, деля кусок торта на двоих, но забирая при этом себе большую часть. — А то начинается «я не могу, у меня диета, у меня талия»!
Все дружно прыснули, представив видимо, как Панкратов заботится о талии и измеряет её до и после чаепития.
— Так, господа, — сказал я, когда все отсмеялись. — Прошу минуточку внимания. Сегодня и завтра я читаю последние лекции по онкологии, а со среды по пятницу наши коллеги с Рубинштейна придут на практику. Расписание кто когда приходит можете посмотреть у Прасковьи.
— Да какая, в сущности, разница? — спросил Илья, с тоской глядя на пустую тарелку со следами крема от торта. — Кто придёт, тот и придёт, наш же рабочий день будет распланирован как обычно, верно?
— Кроме того момента, что я просил подобрать нам на эти дни достаточно онкологических больных, так что день будет нелёгким, — сообщил я своим коллегам.
— После того, что было в пятницу в Павловске? — вскинул брови Иван Терентьевич. — По сравнению с этой поездкой, здесь рабочий день как выходной. Да ещё и в тепле и пациенты сами приходят, не надо по этажам бегать.
— Да уж, — покачал головой Виктор Сергеевич. — Мне теперь эти ступеньки сниться будут. Я даже когда на второй этаж сюда поднимаюсь, вспоминаю эту беготню и у меня коленки начинают болеть.
— Давай я тебя подлечу, — предложил ему Рябошапкин.
— Ага, а я тебя, — хмыкнул Виктор Сергеевич. — На брудершафт.
Я представил эту картину и захохотал первым, потом присоединились остальные, в том числе и старший по возрасту состав команды. Перерыв на обед штука хорошая, нужная, но в весёлой компании время летит незаметно и уже пора было отправляться навстречу новым подвигам.
Уходя, я заметил, что Жеребин сдвинул брови и о чём-то задумался.
— Вас что-то беспокоит? — поинтересовался я. — Что-то не так?
— Я не совсем представляю, как мои бывшие коллеги придут ко мне на практику, — неохотно ответил он. — Мы же совсем недавно работали бок о бок, были на равных, а теперь я буду их чему-то учить?
— Ну на самом деле в этом нет ничего страшного, — улыбнулся я. — Мы все каждый день чему-то учимся друг у друга и это нормально. В медицине по-другому нельзя. Но, я могу вас успокоить, у вас на эти дни практикантов не будет. А вот когда мы начнём обучать следующую партию магии тонких потоков, там уже не отвертитесь.
— Спасибо, Александр Петрович! — Жеребин сразу расслабился, задумчивые складки на лбу разгладились и на лице засияла улыбка. — Потом я и не буду пытаться отвертеться.
— Ну тогда с Богом! Привыкайте пока к новому рабочему месту, — сказал я ему. — Но сегодня приходите к двум на лекцию, это не отменяется.
— Да, конечно, ещё раз спасибо! — раскланялся Константин Фёдорович и бодрым шагом отправился в свою манипуляционную.
Вернувшись в свой рабочий кабинет, я застал у дверей несколько пациентов, которые уже ждали меня с нетерпением.
— Свет, а много народу у меня сегодня записано перед лекцией? — спросил я у медсестры, настраивая себя на работу.
— Полная запись, времени осталось немного, поэтому шесть человек, — ответила девушка.
— И, по-моему, все они сидят под дверью, — хмыкнул я. — Давай начинать.
Первый пациент был с насморком, осложнившимся синуситом, дел на три минуты. Следующий — с переломом основной фаланги мизинца правой стопы, которым он проверял в темноте наличие мебели в комнате, на своих местах ли всё находится. Третий был уже поинтереснее. Его бледность бросилась в глаза с порога, я уже ожидал услышать стандартный набор жалоб пациента с язвенной болезнью желудка.
— Нет, желудок меня не беспокоит, — покачал головой мужчина лет сорока, показывая на то место, где желудок обычно находится. — У меня часто болит весь живот, схватывает, дует.
При этом мужчина прошёлся рукой по ходу толстого кишечника, болезненно поморщившись, видимо от воспоминаний.
— В туалет когда хожу вижу кровь, добавил он.
— А какого цвета кровь? — уточнил я. — Алая, тёмная или может чёрная?
— Чаще алая, — немного подумав, ответил мужчина. — С продуктами со многими сложно стало, сильнее крутит и схватывает. А в последние два месяца слабость нарастает и крови больше стало.
— Наверно и болит сильнее?
— Ну да, наверно так, — кивнул он.
— Вроде всё понятно, но надо уточнить, — сказал я и указал пациенту на манипуляционный стол. — Ложитесь на спину и освобождайте полностью живот.
Когда мужчина подготовился, я начал сканирование с эпигастрия. Всё равно надо сначала исключить язву желудка и двенадцатиперстной кишки, которые тоже нередко сопровождаются болью во всём кишечнике. Такие симптомы даже при банальном гастрите бывают, кроме выделения крови, конечно. То, что кровь не переваренная, говорит о локализации процесса в толстом кишечнике. Но, там кровь должна быть тёмная, а пациент видит чаще алую, то есть насыщенную кислородом. Впрочем, она может насытиться кислородом и за пару минут, пока человек задумавшись ждёт, выйдет из него что-нибудь хорошее или нет.
В желудке и в луковице двенадцатиперстной кишки — тишь да гладь, полный порядок. Идём дальше. Сканирую тонкий кишечник от луковицы до баугиниевой заслонки на переходе в толстый кишечник. Здесь тоже всё чисто, никаких нареканий. А вот в толстом кишечнике началось. Я в принципе так и предполагал, но не был уверен, какой именно процесс здесь имеет место — болезнь Крона или неспецифический язвенный колит.
Надо было ещё на всякий случай исключить наличие здесь новообразования, одно другому не мешает, но зато успешно маскирует. Катя уютно расположилась в кресле в зоне отдыха и непринуждённо листала учебник, вызывая у меня зависть, а я принялся за обследование. Сканирование показало, что никаких опухолей в толстом кишечнике нет, но имеется бугристость слизистой. Это плохой признак. Значит язв на ней настолько много, что островки воспалённой, но целой слизистой выглядят. как полипы. Это ещё называется псевдополипоз. Проблема очень серьёзная.
— Кать, моменты кайфа подошли к концу, принимаемся за работу, — сообщил я сестрёнке, определившись с диагнозом и объёмами вмешательства.
— М-м-м, а я уж понадеялась, что у меня сегодня выходной, — протянула она и неохотно поднялась с кресла.
— А вот фигушки тебе, — хмыкнул я, продолжая тем временем осмотр, чтобы наверняка ничего не упустить. — Работаем.
Катя подошла к пациенту и положила пальчики ему на виски, а дальше всё по накатанному — через пару минут уже глубокий операционный сон. Я заметил, что с каждым разом её способность начинает работать быстрее и эффективнее, словно она уже мастер, а не студентка.