Первым этапом надо прекратить кровотечение, уменьшить воспаление, заживить язвы. Кажется, я всё перечислил, что надо сделать и всё это надо в первую очередь. М-да. Я просканировал кишечник ещё раз с целью выявить в каком месте эти изменения наиболее выражены, чтобы оттуда начать. Начал лечебную процедуру с сигмовидной кишки, где выпячивания слизистой были больше из-за более сильного отёка, значит здесь и воспаление сильнее, могут появляться всё новые и новые язвы.
Сначала я всё же прошёлся по всей длине толстого кишечника с целью хотя бы немного уменьшить интенсивность воспаления. Теперь наша несчастная сигмовидка. Несмотря на то, что не нужно убирать никакие лишние ткани, энергозатраты были очень чувствительными. Воспаление снял практически полностью, отёк слизистой значительно уменьшился, соответственно стали менее заметны псевдополипы. А вот с заживлением такого количества язв было уже намного сложнее. Я постепенно продвигался вдоль сигмы, заживляя один дефект за другим, но это даже не рваная рана бедра, дефектов сотни, хоть они и маленькие.
На половине пути я отметил критический уровень запаса энергии в ядре и сделал перерыв на медитацию. Спустя пять минут, я продолжил. Завершив с сигмовидной, я ещё раз прошёлся вдоль кишки до баугиниевой заслонки, утихомирив воспаление более, чем наполовину. Кровотечений в ближайшее время точно не должно быть, а остальное оставим на следующую процедуру.
— Буди, — сказал я Кате, а когда пациент открыл глаза, уже обратился к нему: — Я залечил только часть язв, которые кровоточили больше всего, а также уменьшил воспаление в кишечнике. Понаблюдайте за стулом, крови должно стать значительно меньше, а может и не будет совсем. Боли тоже должны отступить.
— Мне нужно будет ещё раз к вам прийти? — спросил мужчина, слезая со стола и застёгивая рубашку.
— Скорее всего не один раз, — кивнул я. — Очень большой объём. Жду вас в среду примерно в это же время. А ещё вам необходимо соблюдать режим питания и некоторые ограничения в еде.
— Я так понимаю, перчик чили я больше за обедом съесть не смогу? — спросил мужчина.
— А вы до этого дня его продолжали есть? — вскинул я брови и чуть за голову не схватился.
— Ну в последнее время уже редко, потому что через несколько часов боли в животе усиливались, — нахмурился мужчина. — Думаете из-за него?
— Естественно! — выдохнул я. — Вам острое и любые другие раздражающие продукты типа хрена и горчицы категорически противопоказаны. Из всех доступных специй только соль, да и то лучше ограничить. А ещё пока убрать из рациона жареное и копчёное.
— И шашлыки нельзя? — сложив бровки домиком спросил он, кажется, вот-вот заплачет.
— Можно, — хмыкнул я. — Через месяц, не раньше. И без кетчупа и аджики.
— Грусть-тоска, — тяжко вздохнул мужчина и совсем поник.
— Но вы же можете запечь мясо в фольге в духовке со смесью французских трав, — попытался я успокоить мясоеда любителя острого. — Поверьте, это тоже очень вкусно.
— Ну да, — пожал он плечами. — Теперь буженина наше всё.
— Но только после окончания курса лечения, — добавил я ему контрольный в голову.
— Господин Лекарь, вы меня без ружья убиваете, — чуть не захныкал он, а глаза и правда заблестели.
— Наоборот, я спасаю вашу жизнь, — поправил я.
— Да это понятно, — ещё раз вздохнул он. — Только как всё это пережить?
— С улыбкой, — сказал я и подмигнул отчаявшемуся. — Можете идти, жду вас в среду.
— Понял, спасибо, всего хорошего, — сказал пациент и понуро направился к выходу из кабинета, остановившись на пороге. — Спасибо вам большое ещё раз, вы уж извините, если что.
— Не стоит, — улыбнулся я и помахал ему рукой.
Оставшийся приём прошёл спокойно, без интересных новинок. Заходя в лекционный зал, я приветствовал учащихся уже как родных. Общая поездка в ад очень сплотила людей. У нас это называется тимбилдинг, это работает. Увидев меня, все не напряглись. как на первой лекции, а довольно улыбались, словно увидели близкого родственника, которого давно не видели и успели соскучиться.
После завершения лекции я озвучил присутствующим планы по практическим занятиям во второй половине недели. Я уже был уверен, что все они справятся с поставленной задачей, но лишним это точно не будет.
— Если вопросов нет, то на этом сегодня закончим, — сказал я, обводя аудиторию взглядом. Руку никто не поднял. — Тогда всем успехов, до завтра.
Я решил зайти к Лизе на третий этаж, чтобы удостовериться, что всё в порядке, а заодно узнать, может быть нужно что-то ещё. После того, как позвонил в дверь, пришлось немного подождать. Это меня не напрягало, я ведь понимаю, занят человек. Потом дверь приоткрылась и выглянула Лиза, уставив на меня испуганные глаза, в которых виднелись следы слёз.
— Елизавета Алексеевна, что-то случилось? — встревожился я.
— Нет-нет, что вы, — засмущалась девушка и обворожительно улыбнулась.
— Мне ведь можно войти? — спросил я, решив всё-таки попытаться выяснить причину слезотечения.
— Да-да, конечно, — немного неуверенно сказала она, открыла дверь шире и отошла в сторону, пропуская меня внутрь.
Я прошёл в лабораторию и, как вы думаете, что я увидел? Совершенно верно, возле одной из установок сидел Юдин и с деловым видом наблюдал, как всё кипит и булькает.
— Илья? — спросил я, понимая, что это звучит немного глупо. — А что ты здесь делаешь?
— Да так, просто пришёл посмотреть, — пожал он плечами. — Интересно же. И красиво.
— Свои стихи ей что ли читал? — улыбнулся я.
— Что? — переспросил он, но увидев, что я не собираюсь ругаться, тоже расслабился. — Ну да, читал. Ей нравится, просила прочитать ещё, не могу же я отказать такой девушке.
— Вот тут я с тобой абсолютно согласен, такой отказать невозможно, — сказал я и глянул на Лизу, щёки которой заливались румянцем. А вот Илья теперь напрягся, наблюдая за мной, кажется он ревнует.
— Ну вы, блин, даёте! — захохотал я в голос. — Ладно. вы главное про работу не забывайте, а то люди останутся и без лекаря, и без лекарств.
— Да ну хватит тебе, — надулся, как мышь на крупу Юдин. — Я пришёл-то минут десять назад не больше.
— Четырнадцать, — промолвила правдолюбивая Лиза и тут же закрыла рот рукой.
— А я, собственно, к вам пришёл, Елизавета Алексеевна, — сказал я девушке. — Хотел узнать, как у вас тут дела, не нужно ли приобрести ещё какое-нибудь оборудование? Вопрос с помощниками ещё не решили? Одной такой объём тянуть невероятно сложно. не понимаю, как вы справляетесь.
— Да, Александр Петрович, — затараторила девушка, пытаясь таким образом скрыть своё смущение. — Кое-что ещё надо приобрести, я тут список оборудования написала со всеми спецификациями. А со штатным вопросом пока сложно, но я над этим вопросом работаю. Прасковья присматривает кандидатов, а я с ними уже общаюсь здесь, на месте.
— И что, до сих пор никого не нашли? — удивился я.
— Вроде есть пара девушек фармацевтов, они должны завтра утром на работу прийти, — начала Лиза оправдываться. — Я несколько дней понаблюдаю, на что они способны, потом вам сразу сообщу о своём решении.
— Хорошо, — кивнул я. — Надеюсь, что у вас всё получится.
— Александр Петрович, а можно ещё одну просьбу? — обратилась ко мне девушка.
— Да, конечно, — я повернулся к ней, собираясь уже уходить.
— Вы моего дедушку зовёте дядя Гот, как близкий родственник, — девушка сделала паузу и совсем засмущалась, думая, продолжать ей или нет. Потом всё-таки решилась. — Тогда можете меня называть просто Лиза, без всяких официальностей?
— Могу, — кивнул я и улыбнулся во все тридцать два. — Только с одним условием, ты будешь называть меня Сашей.
— Нет, ну что вы, как можно? — возмутилась она. — Вы же наш руководитель!
— Хорошо, во время официальных встреч на высшем уровне — Елизавета Алексеевна и Александр Петрович, а в неофициальной обстановке просто по имени, договорились?
— Ну, хорошо, — согласилась девушка и робко улыбнулась. И куда только сейчас подевалась та бизнес-леди, с которой я ездил на закупки? — Договорились, Саша.
— Ну вот, совсем другое дело, — сказал я и подмигнул сначала ей, потом офигевшему от темы разговора Илье. — Тогда до вечера.
Глава 24
Я-то уже был в этой тайной обители элитных стихоплётов Санкт-Петербурга, а Лиза с Настей здесь впервые. Интересно было наблюдать за их реакцией, когда мы спускались в тёмный подвал, а потом попали в довольно просторное помещение со сценой.
— Саша, это что? — с ужасом в глазах спросила Лиза, увидев в углу тот самый легендарный сундук. — Там написано «оружие для дуэли», кошмар какой! Они что, стреляются, как Пушкин и Лермонтов? Или бьются на саблях?
Я нелепо хрюкнул, стараясь не заржать в голос.
— Не переживай, — ответил я, давясь смехом. — Ни одного поэта даже в самой жестокой дуэли не пострадало.
— Точно? — спросила девушка, но теперь ужас от её предположения затмился недоумением от моей странной реакции.
— Да точно, точно, — потихоньку дохихикивая сказал я. — Подробности потом у него спросишь, это не моя тайна.
Девушка ещё немного посмотрела на меня так, словно начала сомневаться в моей дееспособности, потом её взгляд устремился в сторону сцены, где зажглось дополнительное освещение и появился первый чтец. Я уже учёный кот, платочек в руке держу, а сидящим слева и справа от меня дамам сейчас придётся туго.
Декламаторы выходили один за другим, зал плакал и смеялся, сопереживал, каждое выступление сопровождалось бурей аплодисментов. Наконец мы дождались выхода Ильи на сцену. А он не обманул, это были уже совсем другие стихи. Я бросил взгляд на Лизу, у неё на глаза навернулись слёзы, но не из-за душещипательной трагической истории, рассказанной в стихах, а от умиления. Когда Юдин закончил, раскланялся и вернулся на своё место, она обняла его и чмокнула в щёку.
— Ты молодец! — заявила она. — Это было здорово!
— Илья, а когда уже выйдет твой сборник? — спросил я. — Ты же вроде говорил, что вопрос решается.