— Ну мы идём людей спасать или нет? — капризным голосом произнесла она. — Я спать хочу!
— Может всё-таки отвести ребёнка домой? — предложил Иван Терентьевич.
Только дядя Витя на меня смотрел как-то странно. Кажется, он понял гораздо больше, чем Илья, когда увидел меня с девочкой впервые. Я посмотрел ему в глаза честным взглядом и медленно моргнул. Он понял меня без слов.
— Сначала всех спасёте, а потом я пойду домой! — выпалила Мария в интонациях доказывающей свою правоту шестилетней девочки, которой с третьего раза никак не хотят поверить.
— Хорошо, Машенька, мы так и сделаем, — сказал я примирительным тоном, за что получил в ответ гневный взгляд уже не девочки, а иномирной магички. Ну уж извините, если мы играем легенду, она должна быть правдоподобной.
— У меня для вас ещё одна новость, — теперь я обратился к коллегам. — Скоро сюда приедут следователи и представители контрразведки, будут задавать кучу вопросов, так что поспать получится очень нескоро.
— Хорошо, что приедут, — сказал Виктор Сергеевич, перестав сверлить меня взглядом. — У меня настойчивое впечатление, что это всё неспроста.
— А я нашёл этому доказательства, — сказал я и все коллеги вперили в меня вопросительный взгляд. — Все недостающие на местах жители скорее всего находятся в собственных сараях. Мы таким образом уже нашли две семьи. Им произвели вскрытие со взятием образцов и бросили прямо там. Я не исключаю, что во время вскрытия они были ещё живы, но этого точно сказать не могу.
— Кап-пец… — пробормотал Юдин, уронив челюсть.
— Ты уверен, что то, что мы сейчас здесь делаем безопасно для нас? — спросил Виктор Сергеевич.
— Адские экспериментаторы давно ушли, но на сто процентов быть уверенным невозможно, — пожал я плечами. — Но, судя по виду вскрытых, это делали скорее всего вчера, максимум сегодня утром. Да и мы уже три раза прошли всё вдоль и поперёк, никого лишнего не встретили. Скорее всего их уже давно след простыл.
— Ребят, если честно, меня уже ноги не держат, — сдавленно произнёс Дмитрий Ефремович. — Раз там кто-то ещё остался, пойдёмте уже доделаем и в машину. Я уже и сидя спать готов, лишь бы не стоять и не ходить.
— Крепись, Дим, — похлопал его по плечу Иван Терентьевич. — Теперь уже совсем немного осталось. Правда, Машенька?
— Правда, немного, — неохотно ответила девочка. — Идите за мной, а то вы всё никак с места не сдвинетесь.
Мария бодрым шагом пошла по улице к ближайшим домам. Мы неровным строем поспешили за ней. Я догнал, поравнялся и шёл рядом. Она что-то хотела сказать мне, но обернулась и передумала. В гробовой тишине ночи звуки разносятся очень далеко, наши шаги явно было слышно с другого конца деревни.
Девочка притормозила возле одного дома и ткнула в него пальцем.
— Там тётенька на лежанке, — уверенно сказала она.
— Но я там смотрел! — возмутился Илья. — Там никого не было!
— Внимательно смотри, — огрызнулась Мария.
— Иди, Илюх, — кивнул я. — Если там куча тряпок, то лучше разгреби, я так уже находил.
— Ну ладно, — пробубнил Илья и пошёл на поиски пациента.
Ещё через три дома девочка снова остановилась и показала на дом по другую сторону улицы.
— Там двое в чулане среди тюфяков с сеном, — сообщила она и пошла дальше.
Виктор Сергеевич отделился от нашего отряда и отправился проверять чулан. Таким образом мы всех распределили по домам и остались вдвоём.
— С видящей ты хорошо придумал, — сказала она. — А теперь мы с тобой поработаем, идём сюда.
Она резко свернула к предпоследнему дому слева. Этот дом был немного больше остальных и имел больше надворных построек. Я уже хотел подняться на довольно высокое крыльцо, но Мария прошла мимо.
— Все туда идут смотреть, — бросила она через плечо. — А они зимой там не живут, слишком много дров надо, чтобы натопить.
За домом на полутораметровых дубовых сваях стояла длинная постройка с широким пандусом вдоль неё. В стене было несколько дверей и окон, что делало постройку больше похожей на недорогой мотель, чем на сарай. Девочка уверенно прошла мимо трёх, дёрнула за четвёртую и вошла внутрь. Я вошёл вслед за ней в помещение четыре на четыре метра. Это была буквально квартира студия, только по-деревенски. Небольшая печурка, стол в центре, Буфет у одной стены и разложенный диван у другой. На нём под толстым ватным одеялом лежали мужчина и женщина лет шестидесяти по тому же принципу, что и бабка с дедом на лежанке первого дома, что я здесь посетил. Они также лежали, прижавшись спина к спине, чтобы легче было сохранить тепло. Оба были ещё живы, но практически в коме.
Всего несколько минут и вопрос решён. Семейная пара стала приходить в себя, пытаясь вспомнить и понять, что здесь происходит. По традиции Мария перевела стрелки на меня, мол «дяденька из Питера вас спас, а мне пора домой». Когда мы вышли от них, на часах уже было почти двенадцать ночи.
— Слушай, твои родители меня убьют, — сказал я девочке. — Может ты просто скажешь мне, где искать на той стороне, я отведу тебя домой, а сам пойду потихоньку займусь.
— Ага, как раз к утру и закончишь, — хмыкнула она. — За меня можешь быть спокоен, я спать не хочу, а мама уже спит и моего возвращения всё равно не увидит.
— Ну отец тогда наверно сидит в окно смотрит, волнуется, чтобы с тобой всё было в порядке, — предположил я.
— Издеваешься? — вскинула она брови. — Ему-то за меня зачем переживать? Если только за тебя. Или за тех, кто захочет меня обидеть, но в нашем селе таких не найдётся. В общем хватит болтать, пошли дальше работать. Подгребать хвосты за Питерскими лекарями, которые глаза разуть не могут.
— Вернее и не скажешь, — хмыкнул я.
Для крутой магички аристократки из другого мира она слишком по-простому разговаривает. Хотя, в деревне самое то, тогда получается даже мало своеобразных местечковых выражений и словечек.
Мы вернулись обратно к площадке перед управой, мои сотрудники уже стояли там, переминаясь с ноги на ногу, видать уже подмёрзли, пока мы обходили оставшиеся дома.
— Ребята, если хотите, я открою и заведу машину, — предложил я. — Хоть согреетесь и располагайтесь ко сну. Мне немного по той стороне обойти осталось, и я присоединюсь.
— Нет, Саня, — помотал головой Юдин. — Так не пойдёт, мы с тобой до конца, а потом вместе до машины и тогда уже будем отдыхать. Единственное предлагаю оставить в машине Рябошапкина, он совсем выдохся уже.
Я глянул на Ивана Терентьевича, он и в самом деле выглядел неважно. Видимо сказывался возраст и никакие медитации уже не помогали ему быть в строю.
— Я всё равно с пользой для дела останусь, Александр Петрович, — сказал старик и вяло улыбнулся. — Всё равно от усталости заснуть не смогу. А так хоть чай в термосе заварю, еду разогрею. Так что вы вернётесь, горяченького поедите и тогда уж вместе ко сну.
— Иван Терентьевич, дорогой вы мой человек, — начал я, глядя, как он реально еле стоит на ногах. — Просто разложите сиденье и отдыхайте, с ужином мы потом вместе разберёмся. Да мне, признаться, ничего уже в горло не полезет, быстрее бы на боковую. Отдыхайте.
Я завёл микроавтобус, включил печки, показал, как раскладываются сиденья, включил тихую спокойную музыку и со спокойной душой взял за руку Марию, и мы пошли с обходом к последним домам. Нелеченых пациентов оказалось не так уж много и скоро наконец это всё закончится. О недоработках городского десанта я Обухову расскажу потом при случае, ябедничать не буду. Вымотались все, как черти на день всех святых, зато теперь душа будет спокойна.
Мы с Марией уже возвращались обратно от крайнего дома на въезде к центру. Впереди маячили фигуры моих коллег, которые тоже пошатываясь шли к машине. Кто-то из них оглянулся и они остановились, чтобы нас подождать.
— Стой! — вдруг резко воскликнула Мария. — А вот сейчас не поняла. Давай-ка сюда зайдём.
Она ткнула пальцем в дом, стоявший уже недалеко от управы. Насколько я помню, здесь мои точно побывали. Ещё кого-то нашла? Интересно. Мы поднялись на крыльцо, дверь оказалась заперта.
— А что здесь не так? — спросил я. — Здесь вроде бы всех вылечили.
— Вот этого-то я и не поняла, — сказала Мария, сдвинув брови. — Я знаю, что здесь всё было нормально, но сейчас я чувствую, что болезнь вернулась. Ничего не понимаю. Постучи как следует, пусть открывают, будем смотреть.
Я бесцеремонно постучал в дверь, как мне приказал мой временный маленький начальник. Никакой реакции не последовало. Может они все куда-то ушли? Главное, чтобы не в сарай, в последнее время оттуда живыми не возвращаются. Я постучал ещё сильнее. Также безрезультатно.
— Ничего не понимаю, — пробурчала Мария. — Я же знаю, что они все дома и им сейчас опять плохо. Ломай дверь.
Ага, легко сказать, ломай дверь. Двери тут у всех дубовые, как и косяки, такое хрен выломаешь. Если только сделать таран из огромного бревна. Я посветил фонариком и убедился, что дверь открывается наружу, то есть просто ударом с ноги её не выбить, нужен лом.
— Пойду поищу, чем её поддеть, — сказал я и направился к сараю.
Дверь хозпостройки была не заперта. Я с опаской открыл её и осветил всё фонариком. Опасался и здесь увидеть вскрытые трупы, но обошлось. Подобие лома нашёл в дальнем углу, поставил на место лопату, которой уже было собирался попытаться вскрыть дверь, и пошёл к крыльцу, где меня должна была ждать Мария. Когда я увидел, что её нет, меня бросило в жар, несмотря на то, что перед этим я уже почти замёрз.
— Мария? — спросил я, вертя головой по сторонам.
Я её нигде не увидел. Задержал дыхание и прислушался. Тишина. Может ей всё-таки открыли, пока я ходил в сарай за ломом? Подергал за дверь. Щеколда поднимается, но дверь даже не шелохнётся, словно прибита наглухо. Мистика какая-то ей Богу!
— Мария! — достаточно громко, чтобы меня услышали даже в доме через дорогу, позвал я. — Мария, ты где?
На мой вопрос ответом была только гробовая тишина. Лишь лёгкий шелест ожившего ветерка в ветвях куста сирени перед верандой. Да не может такого быть, бред какой-то! Она же сказала, что ей здесь ничто не может угрожать, значит ошибалась? А я-то тоже хорош, поверил. Но она ведь реально сильный маг, кто здесь сможет её обидеть? А вдруг это те, кто ставил эксперимент над местными жителями? Даже не хочу произносить вслух, какая картинка нарисовалась у меня перед глазами.