— Я бы на вашем месте не удержался, — покачал головой отец. — Понимаю, что сейчас это с моей стороны звучит несерьезно, но иногда хочется забыть про статус и возраст и немного подурачиться.
— Ну совсем без этого тоже не обошлось, да, Валерий Палыч? — спросил я, наблюдая за его реакцией.
— Разве что совсем немного, — кивнул он и прочитал мой взгляд. — Гав!
Силуэт Валерия Палыча быстро растаял и вскоре на кресле сидел большой ньюфаундленд. Котангенс, сидевший до этого момента в дальнем углу в напряжённой позе, вздыбил шерсть на спине и хвосте и пулей покинул комнату.
— О, Господи! — воскликнули одновременно мама и Настя, она ведь тоже ещё не в курсе его новой способности.
— Это как? — невозмутимо подперев подбородок кулаком спросил отец.
— Довольно-таки легко, — сказал пёс голосом Валеры и быстро снова обрёл человеческий вид. — Тоже Мария научила. С каждым разом получается всё быстрее.
— А зачем это нужно вообще? — задал следующий вопрос отец.
Мы переглянулись с Валерием Палычем и пожали плечами.
— Пока не придумали, — ответил я за двоих. — Возможно пригодится.
В понедельник утром возле кабинета меня уже ждала Оксана Фёдоровна. Как и обещала, пришла с вещами.
— Доброе утро, Оксана Фёдоровна! — улыбаясь приветствовал я молодую знахарку. — Проходите, оформим документы, и я посвящу вас в суть дела.
Поприветствовав Прасковью, я поручил ей подготовить документы о принятии на работу нового сотрудника.
— А уже всё готово, Александр Петрович, — улыбнулась секретарша и положила тонкую новую папку на стол. — Осталось только подписать.
— Замечательно! — сказал я. — Тогда подписываем и ко мне в кабинет.
Я успел снять пальто и шляпу, повесить на вешалку и сесть за стол, когда вошла Оксана Фёдоровна.
— Я готова, — сообщила девушка, усаживаясь в предложенное ей кресло.
— У меня к вам будет не совсем обычная и совсем непривычная для вас просьба, — начал я. — Хотел бы вас попросить некоторое время поработать чисто диагностом. К нам со всего города присылают пациентов с подозрением на сосудистую патологию. Но, к сожалению, далеко не все знахари такие же грамотные и подкованные, как вы. Поэтому больше половины присланных пациентов оказываются совершенно другого профиля. Мы сейчас начинаем разрабатывать схемы лечения сосудистой патологии и тратить время на непрофильных пациентов — весьма расточительно.
— Именно этим вопросом я и должна заняться, правильно? — спросила знахарка.
— Да, это я и хотел сказать. Отбирая профильных больных, вы нам окажете неоценимую помощь. К тому же вы можете заодно просканировать коронарные и сонные артерии.
— Ну хорошо, я согласна, — с некоторым сомнением в голосе ответила она.
— Но это ещё не всё, — сказал я и заговорщицки подмигнул. — С сегодняшнего дня вы начинаете обучение методам тонких потоков вместе с другими студентами. После окончания курса лекций и практических занятий вы сможете приступить к лечебной деятельности наравне с другими сотрудниками нашего госпиталя.
— Здорово! — воскликнула она и засияла. — А я уж думала, что так и буду работать в качестве фильтра на постоянной основе.
— Что вы, — рассмеялся я. — Нет, конечно! Это лишь временное явление, пока вы не научитесь работать по нашей методике. А так на будущее я планировал найти диагноста, кто будет заниматься только этим.
— Возможно я смогу помочь вам в этом вопросе, — сказала девушка. — У меня есть одна знакомая знахарка, мы с ней вместе учились. У неё ядра нет совсем, зато она очень хорошо видит человека изнутри. Если я не ошибаюсь, это даже нечто большее, чем обычное магическое сканирование.
— Ого! — от удивления я даже качнул головой. — Вот это интересно. У вас есть её контакт? Или скажите мне, как её найти и как её зовут.
— Я ей позвоню, и она придёт к вам сама, — улыбнулась девущка. — Не думаю, что она откажется работать у такой городской знаменитости, как вы.
— Знаменитость? — хмыкнул я. — Вы мне льстите. Хорошо, я буду её ждать. А вот по поводу вас я хотел уточнить. Вы сказали, что у неё совсем нет ядра и у меня назрел вопрос — значит у вас есть?
— Да, но, к сожалению, дефектное, — с грустью в голосе произнесла она и пожала плечами. — Было бы нормальное, то пошла бы учиться на лекаря, как с детства мечтала, но меня не взяли. Поэтому пришлось податься в знахари.
— Надо как-то пересмотреть эту систему, — покачал я головой. — Я уже не раз убеждался, что дефектное ядро иногда может работать не хуже чистокровного. Многое зависит от его носителя. Не все рождённые принцами становятся королями. Дайте пожалуйста вашу руку.
Я протянул ей свою, девушка несколько мгновений помедлила, потом нерешительно положила свою ладонь на мою. Я просканировал её магические сосуды и ядро. Они значительно уступали тому, что было у меня на момент попадания в это тело, но для знахаря этого слишком много. Она точно не уступала Сальникову и Рябошапкину, а ведь ещё такая молодая. Если развивать это всё должным образом, то можно переплюнуть нерадивых лекарей, которые развитием своего дара почти не занимаются.
— А у вас хороший потенциал, Оксана Фёдоровна, — сказал я, отпуская её руку. — И большие перспективы профессионального роста.
— С таким ядром? — искренне удивилась девушка.
— Вы знаете сказку про гадкого утёнка? — спросил я, улыбаясь.
— К сожалению нет, — пожала она плечами.
— Так вот, гадкий утёнок имеет все шансы превратиться в прекрасного лебедя. Надо лишь постараться. Очень сильно постараться, но я уверен, что эти усилия будут не напрасны, у вас всё получится.
— Вы такое говорите, — рсстрогалась девушка, на глаза навернулись слёзы. — Но мне так слабо в это верится.
— Поверьте, мои слова не пустые, — хмыкнул я и подошёл к шкафу, где у меня стояли несколько переизданных экземпляров той самой книги по медитации, которую мне однажды дал почитать Виктор Сергеевич и которая является одной из моих настольных книг. Я вручил книгу знахарке. — Когда вы дойдёте до последней страницы, ваши способности к исцелению будут превосходить даже некоторых лекарей. Теперь всё будет зависеть только от вас.
— Спасибо, Александр Петрович! — воскликнула девушка, схватила книгу и повисла у меня на шее. — Ой, простите, что я делаю?
Она тут же отпрянула от меня, залилась краской и уставилась в пол прямо перед собой.
— Оксана Фёдоровна, не надо так переживать, ничего страшного не произошло, вы меня ничем не обидели.
— Правда? — она робко приподняла голову, посмотрела на меня исподлобья, потом снова уставилась в пол. — Простите меня, несдержанную дурочку!
— Вот и не правда, — хмыкнул я. — Дурочку я не позвал бы на работу, так что не надо на себя наговаривать. Вы одна из самых сообразительных знахарок Санкт-Петербурга.
Девушка наконец улыбнулась и чуть приподняла голову, чтобы посмотреть на меня.
— Спасибо! — пролепетала она.
— А теперь Прасковья отведёт вас в ваш кабинет. Ждём от вас плодотворной работы. Все первичные сосудистые пациенты записываются сегодня именно к вам. А в два часа не забудьте прийти на первую лекцию.
— Да, конечно! — обрадовалась она, изобразила реверанс и убежала к секретарше.
— Хорошая девочка, — сказал Валерий Палыч, частично материализовавшийся в кресле, где только что сидела знахарка. — Не гордая и не зазнавшаяся.
— Это дело наживное, Валер, — усмехнулся я. — У неё всё ещё впереди.
— Ну не наговаривай, — махнул он рукой. — Не все ведь такие. Ты вон и с князьями общаешься, а всё равно не зазнался, не смотришь на людей свысока, даже когда это положено. Взять того же Кузьму Никитовича, ты же никогда не смотрел на него свысока. Просто сказал его отмыть и переодеть и разговаривал, как с человеком. Он до сих пор об этом периодически вспоминает и приговаривает каждый раз «золотой человек наш Александр Петрович».
— Так, хватит, не начинай, — отмахнулся я, никогда не научусь адекватно воспринимать даже заслуженные комплименты, чувствую себя неловко. — Обычный я человек, вот и всё.
— Ты рождённый в СССР, как и я, поэтому, даже став императором, не станешь смотреть на людей свысока, потому что ты видишь людей, а не рабов или скот.
— Закругляйся, Валер, — покачал я головой. — Далеко тебя занесло.
— От родного дома-то? — хмыкнул он. — Да, очень далеко. А говорю я всё верно и возразить тебе нечего, так?
— Пойду-ка я лучше работать, — вздохнув сказал я. — Меня там уже Жеребин ждёт.
— Тогда с Богом! — сказал Валера. — Только светя другим, сам не сгорай.
— Постараюсь, — хмыкнул я и направился в сторону манипуляционной.
Когда вошёл в рабочий кабинет, на манипуляционном столе уже лежал пациент, готовый к вмешательству, рядом с ним медсестра Светлана и Константин Фёдорович.
— Доброе утро, Александр Петрович, — улыбнулся коллега. — С вашего позволения я уже осмотрел первого пациента для определения тактики вмешательства. У него преобладает центральный тип стеноза, выраженное сужение подвздошных артерий и общих бедренных, а дальше стеноз значительно меньше.
— Отлично, — кивнул я. — Тогда начинаем, вы убираете бляшки, а я ловлю эмболы.
Мы с Жеребиным заняли исходные позиции, я положил ладонь на подколенную артерию, ниже здесь нет необходимости. Даже в подколенной бляшки есть, но закрывают просвет не больше, чем на треть. Да, она самая, болезнь Лериша.
Константин Фёдорович закрыл глаза и сфокусировался. Я полностью сосредоточился на подколенной артерии, и мы начали. Мой напарник никуда не торопился и правильно делал. Если бы он старался за единицу времени убрать как можно больше бляшек, эмболов летела бы тьма и не факт, что я все умудрился бы перехватить. Единичные мелкие частицы я ловил и растворял лучом без особого труда. Кровоток в подколенной артерии медленно, но верно усиливался, постепенно приближаясь к нормальному значению. Если идти планомерно снизу вверх, такого не будет, значит мой напарник поменял тактику, и я уже догадался как, но сейчас не буду под руку что-то говорить, подожду, когда он запросит паузу на медитацию.