что не пытайтесь преуменьшать свои заслуги, вы отличный лекарь и я вам очень и искренне благодарна. А теперь прошу вас оказать нам честь и отведать с нами новые блюда европейской кухни, приготовленные моими поварами.
— Сочту за честь присоединиться к вам, — расшаркался я перед тем, как сесть за стол.
Когда мой стул придвинули к столу, а в тарелке появился первый кусок чего-то загадочного и ароматно пахнущего, я себя почувствовал бедным художником на Титанике. В моей семье культура приёма пищи тоже вроде не хромает, но столько столовых приборов я видел только в кино в прошлой жизни. Чтобы не ударить в грязь лицом, я сначала сделал вид, что наслаждаюсь божественным ароматом и созерцанием блюда, а сам проследил, какую вилку и какой нож надо взять в первую очередь.
Хорошо, что Зоя Матвеевна не ждала, когда я начну трапезу первым, в отличие от князя, который исподволь наблюдал за мной. Надо отдать должное старой закалке контрразведчика, он следил настолько профессионально ненавязчиво, что не опытным глазом это было и не понять, но я это уловил и продолжал себя чувствовать дискомфортно. В какой-то момент захотелось даже сделать назло и начать рвать мясо руками, но я сдержал дикарский порыв и продолжал степенно отрезать по маленькому кусочку и не торопясь пережёвывать, смакуя каждую молекулу.
От предложенного вина я на стал отказываться, но сам его лишь пригубил, не забывая, что я сюда приехал за рулём. Да и вообще в такой компании лучше сохранять трезвый рассудок, а то мало ли что. Во время позднего обеда мы поддерживали неторопливую светскую беседу о погоде в стране, достижениях внешней политики, то есть практически ни о чём, потому что там и нечего особо обсуждать, лишь сотрясение воздуха под аккомпанемент дружественных улыбок.
После застолья князь пригласил следовать за ним. Как я понял, именно для того самого серьёзного разговора. Зоя Фёдоровна осталась в обеденном зале, с нами не пошла. Я снова немного напрягся и вспомнил про дыхательные упражнения, стараясь изображать максимально расслабленный и беззаботный вид.
Мы вошли в кабинет, который видимо раньше принадлежал покойному мужу Зои Матвеевны, теперь же за стол сел князь Волконский и предложил мне занять кресло напротив.
— Александр Петрович, — начал князь после некоторой паузы. — Я не хочу вилять рядом, да около. Ещё раз повторю, что я считаю вас человеком порядочным, поэтому скажу прямо. Мне и Российской империи нужна ваша помощь.
— Ого! — не удержался я от возгласа. — Всё настолько серьёзно? Чем же я так могу помочь?
— Я думаю, что вы догадываетесь, — сказал он и выдал улыбку профессионального дипломата, наработанную за долгие годы службы у императора. — Для меня не является секретом, что вы друг бывшего, но осознавшего свою неправоту бунтаря Боткина Андрея Серафимовича. Для меня, кстати, до сих пор остаётся непонятным, как сын такого известного лекаря и владельца сети клиник, как Боткин Серафим Павлович, встал на такую кривую дорожку. Так вот, мои дознаватели обнаружили, что в глубине его памяти есть какой-то секрет, до которого не смогли добраться мои лучшие мастера души. Причём даже те, которые могут заставить дикобраза рассказать про похождения его предков динозавров. На скрытой в его мозге информации наложен неизвестный придворным магам блок, который не даёт ему выдать эту информацию, а нам откопать.
— Так, а чем же я могу здесь помочь? — удивился я. — Если он не может этого рассказать физически.
— Вы реально можете нам помочь, Александр Петрович, — вкрадчиво, как истинный контрразведчик сказал Волконский и снова улыбнулся. — Мы выяснили, что эту информацию из него можно достать, если он сам будет пытаться её изложить кому-то доверенному, близкому. Вы ведь продолжаете с ним общаться, верно?
— Да, я навещаю его пару раз в неделю, — ответил я. Зачем вообще это спрашивать, если ты и так знаешь все подробности? Очередная проверка? И это после того, как он сказал, что считает меня человеком хорошим и порядочным? Наверно просто профессиональная привычка не отпускает. — Вы скажите пожалуйста, чем именно я могу помочь?
— Во время процедуры дознания нужно ваше присутствие. Именно ваше, а не отца либо кого-то ещё из близких родственников. Им он не откроется, я это точно знаю.
— То есть я просто приду к нему, и он мне всё расскажет, так? — удивился я.
— Конечно нет, — покачал головой Волконский. — Ваше присутствие лишь поможет снять блок с закрытой информации, а заниматься этим будет лучший мастер души в империи. Да вы поймите, там скорее всего есть сведения о том, кто возглавляет всю эту смуту. Если мы её сейчас окончательно не остановим, неизвестно, что они дальше придумают и эта чума, в ликвидации вспышки которой вы принимали активнейшее участие, покажется обычной прогулкой по парку в ясную безветренную погоду.
— Я понял, — кивнул я.
— И ещё присутствует один момент, — сказал князь и снова сделал паузу, чтобы я видимо почувствовал важность этого самого момента. — Во время раскрытия этой тайны есть риск угрозы здоровью её носителя. Поэтому ваше присутствие особенно ценно, учитывая вашу высокую квалификацию лекаря, это может пригодиться.
— Вот значит как, — сказал я и нахмурился, обдумывая новые вводные. — То есть в процессе получения этой ценной информации он может умереть?
— Но вы же не дадите? — заговорщицки улыбнулся князь. — В ваших способностях я уверен. Вы поймите, что за раскрытием этих данных могут стоять тысячи жизней, которые вы тем самым можете помочь сохранить.
Уверен он, что я не дам ему умереть. Мне бы быть таким уверенным. Просто шантаж на высшем уровне. Дать другу надежду, а потом убить его якобы для того, чтобы спасти других. Обычное повседневное занятие. С моей стороны это чистой воды предательство, но с другой стороны и князя можно понять, он действует во благо империи и императора, то есть выполняет свою работу и долг перед Родиной.
Пока я сидел и обдумывал заманчивое предложение, князь с безучастным видом наблюдал за моей реакцией. Сейчас ещё немного и припишет меня к этим бунтарям за отказ в содействии. Значит отказаться тоже не вариант, да и его слова о том, что можно уберечь тысячи жизней наверняка не пустые. Если попытки внести смуту и организовать государственный переворот будут продолжаться, то много людей погибнет. А если переворот удастся, то стране однозначно грозит хаос и разорение. Эти выводы не с пустого места, мне было на чём убедиться, что так оно и будет. Значит мне просто нужно принять все меры, чтобы сохранить жизнь Андрею в момент его расставания с этой невероятно ценной и надёжно спрятанной информацией.
— Хорошо, я согласен, — скрепя сердце ответил я.
— Я в вас нисколечко не сомневался, — улыбнулся князь. Профессиональное враньё, я уже читал в его глазах размышления, что сделать со мной в случае отказа. — Вы подтвердили мои предположения, хотя некоторые мои коллеги не верили в положительный исход этих переговоров.
Зашибись! Они там ещё и тотализатор что ли устроили? Согласится или не согласится?
— Очень надеюсь, что я не пожалею о моём решении, — сказал я. — У меня к вам будет встречное предложение, гораздо более простое, чем-то, что предложили вы.
— Я сделаю всё возможное из того, что вы попросите, — очень убедительно пообещал князь. — В разумных пределах, разумеется.
— В моей просьбе нет ничего неразумного, — хмыкнул я. Уж торговаться, так торговаться, всё равно не чисто для себя это делаю. — Я хочу, чтобы после успешного получения засекреченных данных из глубин подсознания Боткина Андрея Серафимовича, его полностью амнистировали и дали свободу. По-моему, это вполне справедливая плата за такое испытание. К тому же он давно раскаялся и давал все возможные показания против известных ему бунтарей. Думаю, об этом вы прекрасно знаете.
Глава 19
Князь Волконский сидел в полурасслабленной позе и пристально смотрел на меня. Не сказал бы, что у него на лице появилась хоть тень удивления на мою просьбу, скорее всего он именно её и ждал. Возможно такой вариант уже обсуждался там, наверху и уже принято решение, но кто же мне скажет? И вообще удивительно, что человек такого высокого полёта занимается такой для его масштабов мелочью. Или может просто по пути? Такой вариант мне кажется наиболее подходящим. Это получается князь действует в моих лучших традициях, убивает двух зайцев.
— Ну что я могу вам сказать, Александр Петрович, — задумчиво произнёс Волконский. Можно подумать он сейчас сидит и думает над этим вопросом. Как сказал бы Станиславский «не верю!» — Я полностью согласен с вами, что такое решение было бы вполне адекватным. Со своей стороны обещаю этому поспособствовать и вполне вероятно такой вопрос решить положительно.
— Был бы очень вам благодарен, — кивнул я, не отрывая от него взгляда. Игра в гляделки с таким матёрым волком для прежнего Саши со стопроцентной вероятностью оказалась бы проиграна, но не для меня. — И когда вы предполагаете провести этот рискованный сеанс?
— Думаю, не стоит откладывать такое важное мероприятие в долгий ящик, — улыбнулся князь. — Проведём процедуру дознания завтра. Приезжайте в центральное управление полиции к пяти часам, насколько я понимаю, вам такое время будет комфортным.
— Вполне, — кивнул я и в этот момент у меня в кармане зазвонил телефон.
Игра в гляделки завершилась вничью, так как мне пришлось посмотреть на экран телефона. Звонила Настя. Я сбросил вызов и написал ей сообщение: «очень занят, перезвоню позже».
— Ну, раз мы с вами решили все важные вопросы, — сказал Волконский и положил ладони на стол. — Тогда можно смело перейти к чаепитию. Зоюшка Матвеевна восторгалась принесённым вами тортом, этот десерт явно не прост, не терпится его отведать.
— Нисколько не возражаю, ваше сиятельство, — улыбнулся я, обратившись к князю по титулу.
Сам не знаю зачем, скорее для того, чтобы показать ему, что осознаю дистанцию, но не пасую перед ней. В конце концов он пока остаётся моим пациентом, так что не в его интересах каким-либо образом портить мне жизнь. Впрочем, о чём я? Никто вроде и не собирался ничем мне гадить, просто внутреннее напряжение от осознания предстоящей процедуры дознания не отпускает. Такое ощущение, что это касается не моего друга, а меня лично.