— Потому что процедура болезненная, а вот эта девушка, — я показал на Катю, — мастер души, который погрузит вас в глубокий операционный сон, чтобы вам не было больно.
— А вторая? — не унимался он.
— А это медсестра, которая будет следить за вашим состоянием и при необходимости подавать мне инструменты.
— О, Господи! — у пациента глаза чуть не вылезли на лоб. — Какие ещё инструменты?
— Надеюсь, что никакие, — попытался я его успокоить, но это, похоже, было бесполезно. — Просто если они понадобятся, а её нет рядом, то могут возникнуть проблемы, которые не нужны ни мне, ни, тем более, вам.
— Господин лекарь, а может не надо? — почти пропищал он.
Похоже уже на измене. Вот и правильно, почувствуй на себе все прелести моих способностей вербального воздействия на таких злодеев. Так и подмывало ответить что-то типа: «Надо, Вася, надо!».
— Если мы не разберёмся с проблемой сейчас, то дальше будет только хуже, — сказал я вместо того, что собирался. — Так что лучше давайте сразу решим этот вопрос, и вы уйдёте из нашей клиники здоровым и счастливым.
— Очень заманчивое предложение, — пролепетал он. — Ладно, господин лекарь, я согласен.
Периодически косясь на присутствующих в кабинете представительниц женского пола, он выполнил мои просьбы, стащил штаны и лёг на бок, подтянув колени к животу. Я кивнул Кате, и та приложила пальцы к вискам пациента, заставив его вздрогнуть от неожиданности. Через минуту он отрубился и перестал бормотать всякую чушь себе под нос.
— Кать, повтори пожалуйста с ним тот же номер, что и с тёщей градоначальника, — обратился я к сестрёнке. — А я пока демонов со стороны выхода пальчиком поманю.
Когда сестра и медсестра согнулись в приступе смеха, я их даже осуждать за это не стал, пациент всё равно в наркозе, можно немного и пошалить. В разумных пределах, конечно.
— Так, девочки, собрались, — сказал я, когда они немного успокоились. — Приступаем к работе.
Предстательная железа и правда у него была воспалена и увеличена. Нивелировать эти отклонения для меня оказалось минутным делом. Когда с этим вопросом было покончено, приступил к лечению геморроя. Когда-то давно, ещё в интернатуре, меня научили делать геморроидэктомию в третьей модификации НИИ колопроктологии, с тех пор появилась куча современных методов, а я на основании этих знаний буду сейчас избавлять человека от неприятной проблемы с помощью магии.
Запаять питающие узлы артерии было несложно, как и заставить эти увеличенные узлы скукожиться. Три минуты и готово. Если бы я мог так лечить геморрой в нашем мире, ездил бы на работу на лимузине. Или не так, за пару лет заработал бы столько, что остаток жизни провёл бы на Мальдивах или ещё где-нибудь, на Майорке, например. А ещё лучше — купил бы дом на берегу озера и чтобы лес рядом, где грибов полно.
— Как у тебя успехи? — обратился я к Кате.
— С моей стороны всё, ты тоже закончил? — спросила сестрёнка.
— Да, — кивнул я. — Тогда буди.
Немного напряжно было ждать, кем этот засранец проснётся. Будет отлично, если он трансформируется в стиле тёщи градоначальника. Вот сейчас думаю, а ведь не слишком щедрый он подарок сделал после её преобразования. Если бы у меня была такая проблема, то подарить золотые часы и шкатулку в каменьях — это прям минимум.
Пациент после Катиной манипуляции открыл глаза и осмотрелся вокруг. Потом вспомнил, что у него спущены штаны и принялся их быстро возвращать на место, чтобы стыд прикрыть.
— Как вы себя чувствуете? — задал я дежурный вопрос.
— Да вроде нормально, — пожал он плечами. — Небольшой дискомфорт в заднем проходе только и всё. Господин лекарь, а что со мной было?
— А вы не помните? — удивился я. Хотелось увидеть в нём перемены, а не добиться потери памяти.
— Ну я помню, что были какие-то странные проблемы с сосудами, помню, что при обследовании у меня нашли простатит и геморрой.
— Вот вследствие лечения последних и остался дискомфорт, но он скоро пройдёт, — пообещал я. — А сосуды я дообследовал, там всё хорошо, можете про них не думать.
— Это хорошо, — произнёс мужчина, вытянул перед собой руки и покрутил кистями, посжимал кулаки. — Онемения и похолодания нет. И правда всё нормально.
— Ну вот, — улыбнулся я. — А вы переживали, не верили мне.
— Признаю, был не прав, — улыбнулся пациент. Его улыбку я вижу впервые и это уже радует. — Мне действительно гораздо лучше.
— Тогда можете вставать, на сегодня всё, — сказал я и отошёл от стола, чтобы ему не мешать.
— Спасибо, Александр Петрович, выручили меня, — произнёс мужчина, поднимаясь. — А то я уже места себе не находил.
— Нужно будет показаться ещё раз через неделю, для контроля, — предупредил я его.
— Без проблем, обязательно покажусь, — кивнул он, надевая сюртук. — Только вот записаться к вам теперь невозможно, как быть?
— Приходите, как и сегодня, к восьми или чуть раньше, — ответил я.
— Хорошо, — кивнул он и снова улыбнулся. Прямо бальзам на душу, похоже Катино вмешательство помогло, как и в случае с Зоей Матвеевной. — Вы свободны, можете идти.
— Ещё раз спасибо, Александр Петрович, — сказал он, уже стоя на пороге. — Я зайду, пожалуй, к Анне Семёновне, надо бы извиниться.
— Замечательный порыв, — кивнул я. — Буду вам очень признателен. Только сделать это сейчас будет очень нелегко, там большая очередь, которая вас вперёд вряд ли пропустит.
— Да я знаю, — вздохнул он. — К такому хорошему специалисту и должна быть очередь. Но я никуда не тороплюсь, подожду.
На душе сразу потеплело. Трудно даже представить, скольким людям Катя сейчас облегчила жизнь. И у пациента по-другому глаза на мир открылись, и все окружающие, которых он постоянно третировал, вздохнут с облегчением.
— Кажется получилось, — улыбнулась Катя, когда дверь за пациентом закрылась.
— Мне тоже так показалось, — подтвердил я. — Тебе наверно пора психиатрическую клинику открывать.
— Ну уж нет, — замотала она головой. — Мне и тут неплохо. Да и с тобой рядом никогда не соскучишься.
— Спасибо сестрёнка, — улыбнулся я. — Мне нравится с тобой работать и не отпущу тебя ни в какую психиатрическую клинику, пусть этим другие занимаются.
— Полностью согласна! — воскликнула Катя и продемонстрировала большой палец.
— Доброе утро! — бодро приветствовал Жеребин, входя в кабинет. — Давно меня ждёте?
— Даже не успели соскучиться, — рассмеялся я. — Не переживай, это я тут вчерашние долги возвращал.
— Тогда начинаем? — спросил он.
— Ага, начинацию операем, — буркнул я, думал, что себе под нос, а он в итоге услышал.
— Чего? — вскинул брови Жеребин.
— Не обращай внимания, — махнул я рукой. — Так, абракадабра. Зови пациента.
Мы с Константином Фёдоровичем ударно потрудились до самого обеда, даже немного опоздали за стол. Всё это время я старался не думать о сегодняшнем вечере и даже почти получалось, а вот пока макал ложку в суп всё нахлынуло с новой силой.
— Ты чего это, Саш, так резко погрустнел? — спросил Виктор Сергеевич, смерив меня заботливым взглядом.
— Да вы вроде в курсе, — бросил я, заставляя себя съесть хотя бы суп, про второе уже не говорю, аппетит куда-то улетучился, а силы надо восстанавливать.
— В курсе, — кивнул Виктор Сергеевич. — Но какой смысл так себя убивать? Это сейчас никак не поможет.
— А что случилось-то, Сань? — взволнованно спросил Илья.
— Потом расскажу, — отмахнулся я.
— Что значит потом? — возмутился Илья. — Друг я тебе или нет? Я же вижу, что у тебя какие-то проблемы.
— У меня нет проблем, — вздохнул я. — Проблема не у меня.
— У кого-то из близких? — не угоманивался Юдин.
— Илюх, ну правда, я не могу пока распространяться, — сказал я и виновато посмотрел на начинающего страдать за меня друга. — Потерпи немного, потом всё расскажу. Со мной правда всё в порядке, и с семьёй тоже.
— Ну хорошо, — пожал плечами Юдин, надул губы и уткнулся в тарелку.
Я не стал дальше оправдываться, да никто в принципе уже и не пытался выяснить причины моего плохого настроения. Так, нужно собраться, Виктор Сергеевич прав, что так себе не поможешь, а только ухудшишь ситуацию. На процедуру дознания я должен прийти с горячим сердцем, холодным рассудком и уверенными руками, нечего трястись, как лист на ветру, это ни к чему хорошему не приведёт.
— Ну вот, совсем другое дело, — улыбнулся Виктор Сергеевич, наблюдая за моей трансформацией из напряжённого в уверенного в себе и своих силах человека. — Теперь, как говорится, смело в бой!
Юдин открыл было рот, чтобы снова что-то спросить, потом передумал и начал накладывать себе второе. Я немного подумал, потом сделал то же самое. У меня должно быть достаточно сил, чтобы реализовать свои способности по полной программе, если это понадобится.
— Кстати, Анна Семёновна, — внезапно я вспомнил, что хотел у неё спросить. — К вам приходил извиняться тот недовольный пациент?
— Да, Александр Петрович, — кивнула она и улыбнулась. — Я сначала испугалась, когда снова увидела его на пороге кабинета, даже начала на окно посматривать. Думаю, первый этаж — это ведь не высоко, можно и спрыгнуть. А когда он начал извиняться, я была даже в большей растерянности, чем когда он меня обвинял во всех земных грехах. Очень странный мужчина. Но сегодня его словно подменили. Это вы ему сказали пойти извиниться?
— Нет, он сам, — покачал я головой. — Я ему вылечил то, что было обозначено в диагностической карте, а Катя вправила ему мозги. Больше он не будет портить жизнь окружающим.
— Здорово! — воскликнула Образцова и показала Кате большой палец. — А может мы все сообща будем собирать таких пациентов и пытаться исправить? Я могу отмечать на диагностической карте, на кого обратить внимание. Всё равно ведь пока все через меня сначала идут.
— Можно, — кивнул я, в задумчивости нещадно терзая котлету вилкой, нет бы нож взять. — Ставь на диагностической карте в верхнем правом углу букву «К», будем знать, что над ним надо разносторонне поработать.