кто-то лежал, укрывшись простыней с головой.
Довольно улыбнувшись, снайпер приготовился стрелять. Правда, делать это приходилось стоя, но это не сильно печалило профессионала. До цели было недалеко, она была неподвижна, так что работу свою он считал уже выполненной.
Крестик прицела пробежал по неподвижному телу и переместился на голову лежащего Крытого. Зафиксировав точку, снайпер плавно потянул курок, и... в это время откуда-то сбоку на него обрушился сильный удар. Он отлетел в сторону и покатился по плоской крыше. В момент удара снайпер непроизвольно взмахнул руками, и винтовка, которую он держал, плавно совершив дугу, полетела вниз, едва не задев край крыши.
Снайпер встал на четвереньки и с крайним удивлением уставился на мужчину с загипсованной рукой. Впрочем, времени долго размышлять над тем обстоятельством, как его клиент оказался на крыше, у него не было – мужчина бросился на него. Уверенный, что исполнение заказа пройдет без осложнений, киллер не взял с собой пистолет. Теперь дело должна была решить рукопашная схватка.
Согнувшись в стойке, делая обманные движения, снайпер двинулся к своей жертве. Он не сомневался, что легко расправится с больным человеком. Преимуществ на его стороне было больше чем достаточно: две руки против одной. Он мрачно улыбнулся своей жертве и, резко прыгнув вперед, поднырнул под прямой правый удар и с левой заехал в печень Рублеву.
Крытый не успел увернуться от удара. От боли его парализовало на мгновение, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы противник нанес второй удар. В голове будто раскололось полуденное солнце, и Григорий полетел к краю крыши. Каким-то чудом ему удалось удержать ускользающее сознание, и он понял, что едва не свалился вниз.
Перекатившись назад, он сумел увернуться от удара ногой в голову и быстро встал. Крыша плыла перед глазами.
«Еще такой финт – и мне каюк», – промелькнула в голове почему-то очень спокойная мысль.
Противник не заставил себя ждать и вновь выбросил кулак вперед. На этот раз Григорий увернулся и успел сделать подсечку, но сам не смог удержаться на ногах и упал рядом с убийцей. Оба оказались у края крыши. Киллер это заметил первым, да и подняться ему удалось быстрее. Он схватил Крытого за ногу, намереваясь спихнуть вниз. Полет с крыши пятиэтажки на оставленный еще с прошлого года строительный мусор был равнозначен смертному приговору.
Крытый, не пытаясь подняться, подтянул свое тело под широко расставившего ноги снайпера и рванул захваченную им ногу вниз. Почти одновременно второй ногой он так саданул противника под зад, что тот полетел через него и свалился с крыши.
За коротким криком последовал глухой удар. Рублев, часто дыша, глянул вниз. Противник лежал на земле и не подавал признаков жизни. Крытый отодвинулся подальше от края и сел. Отдышавшись, он встал и, слегка пошатываясь, пошел к люку.
Спустившись вниз, подошел к неподвижному телу и быстро обыскал его. Ключи, деньги, разную мелочь Крытый оставил без внимания. Пролистав паспорт, Рублев убедился, что за всю жизнь нигде не пересекался прежде с киллером.
Из внутреннего кармана он извлек мобильник и быстро включил определитель номера. К счастью, аппарат не пострадал при падении и услужливо высветил требуемое.
– Ни хрена себе! – не удержавшись, воскликнул Григорий. И было от чего прийти в изумление: высветился номер его московского друга.
Но долго оставаться рядом с телом снайпера Григорий не мог, поэтому, прихватив сотовый с собой, пошел к больничному корпусу. По дороге ему попался открытый канализационный люк.
Григорий неприметным движением отправил туда аппарат, оказавший ему неоценимую услугу.
Вечерняя Ялта расцвела многочисленными огнями. Рестораны, кафе, бары, облепившие все побережье, соревновались друг с дружкой в иллюминации, вычурности неоновых вывесок и громкости музыки.
Многочисленные парочки прогуливались в тишине каштановых аллей, донельзя довольные жизнью. Занятые собой, люди не обращали внимания на идущего не спеша высокого мужчину в белой рубашке и джинсах, как, впрочем, и на загипсованную руку, что вполне устраивало Крытого. Сейчас он меньше всего нуждался в посторонних взглядах.
Всего полчаса назад он покинул больницу, благоразумно «забыв» предупредить об этом главврача. Вынудили его к такому шагу крайние обстоятельства...
После выяснения отношений со снайпером, которого Крытый вычислил как нельзя более вовремя, он вернулся в свою палату. Не прошло и часу, как в коридоре послышались голоса. Один из них, как сразу определил Рублев, принадлежал главврачу, второй тоже показался положенцу знакомым. Голоса приближались, и вскоре уже можно было разобрать отдельные слова.
– Вы не можете, он в тяжелом состоянии... – возмущался Марк Савельевич. – Лишний раз беспокоить...
– Крайне необходимо, – отвечал ему уверенный командный голос.
Крытый понял, что к нему пожаловал мент. Действительно, дверь палаты чуть не пинком распахнули, и старлей, знакомый уже Григорию, ввалился в палату.
– Оставьте нас, – потребовал он у главврача, и тот, чуточку повозмущавшись, все же вынужден был выйти из палаты.
– Я же сказал вам, что ничего не знаю! – сразу же предупредил его Крытый.
– Слушай, мужик, не борзей, а? – вызывающе сверкнув золотой коронкой, нагло посмотрел на Крытого опер.
– Мужик на телеге лошадь погоняет, а я для вас – Григорий Иванович, – отпел ему Крытый.
– Рубле-ев! Ты тут не у себя дома, – не желая оставлять своего тона, продолжал старлей. – Это там ты крутизна невозможная, а тут ты – просто отдыхающий. А для нас – потенциально опасный для общества элемент, неоднократно судимый вор-рецидивист.
Крытый молча разглядывал нахала, совершенно не смутившись его наездом. Таких, как он, щенков Рублев перевидал на своем веку достаточно и нисколько не опасался наглого мента.
– Где ты был в последний час?
– Это и все, за чем ты пришел? – насмешливо спросил его Крытый.
– Отвечай по-хорошему, когда тебя спрашивают! – Казалось, еще немного, и опер выйдет из себя.
– А ты спрашивай по-хорошему! – оставаясь невозмутимым, ответил положенец.
– Где вы были в последний час? – повторил свой вопрос старлей, переходя на строгий официальный тон.
– Лежал в палате, смотрел телевизор, – кивнул на включенный телик Григорий.
– Кто это может подтвердить?
– А кто это должен подтверждать? – удивился Крытый.
Он сразу понял, с чем связан визит мента. Крытый знал, что после обнаружения трупа снайпера ему не избежать визита милиции, и постарался продумать возможный разговор и принять хотя бы некоторые меры предосторожности. Еще из прошлого визита старлея он сделал вывод, что тот будет вовсю копать под него. Но поскольку он уже тогда понял, что этот ментяра – просто молодая наглая сявка, действующая против него по чьему-то указанию и не отличающаяся хорошей соображалкой, Крытый не особо опасался.
– Как кто? Врач, медсестра!
– Медсестра была в положенное для процедуры время, Марк Савельевич заходил ко мне днем. Да, где-то с полчаса назад я выходил в туалет, медсестра могла меня видеть. А в чем, собственно, дело? Вы беспокоитесь об уходе за больным? Поверьте: с этим все в порядке!
Мент понял, что Крытый просто издевается над ним. И еще он понял, что просто так, с наглого наезда, ему не повесить на положенца убийство снайпера.
– Слушай, Крытый... – начал было опер, но Рублев перебил его, поправляя:
– Григорий Иванович! Про прокурора уже забыл?!
– Слушай, Григорий Иванович, – с явной угрозой в голосе, поправившись, продолжил фиксатый, – тут недавно человек с крыши упал. Так у меня есть основания полагать, что это ты ему помог! Уронил немножко.
– А что за человек? – фальшиво-озабоченным голосом поинтересовался Крытый. – Из числа моих знакомых?
– Это у вас нужно спросить!
Чем дольше продолжался этот бестолковый допрос, тем яснее фиксатый опер понимал, что прижать Крытого ему не удастся.
– Ладно, это еще не все вопросы к вам, Григорий Иванович, – имя и отчество положенца мент произнес голосом, полным нескрываемого сарказма. – Открылись новые обстоятельства по делу ограбления церкви, и есть веские подозрения считать, что вы к этому причастны!
– Надо же! – рассмеялся Рублев. – И каким же местом я там причастен?
– У нас есть все основания полагать, что вы – заказчик! Ваше сегодняшнее состояние – лучшее тому подтверждение!
– Это как же?
– Зря смеешься! – снова взъярился опер. – Все очень просто. Покушение на тебя состоялось сразу после ограбления! Видно: не поделился ты, Григорий Иванович, с подельниками-то? А?
«Уж больно он буром прет, – и не думая отвечать на вопрос и подивившись откровенной борзоте, столь очевидно проявившейся в голосе старлея, подумал Крытый. – Неужели Леве я так круто мешаю, что он готов на все, чтобы я свалил отсюда?! Но почему, я же в его дела никогда не лез? Или все же где-то наши дорожки перехлестнулись?!»
– Кстати, у нас и свидетели есть! – продолжал напирать опер, стараясь придать значимость своему голосу.
– Свидетели чего? – сохраняя прежний тон, переспросил положенец. – Прямо того, как я не поделился?
Наглый ментяра уже порядком ему надоел, и Крытый медленно начинал приходить в состояние тихого бешенства.
– Слушай, ты меня утомил... – устало проговорил опер.
– А уж как ты меня! Кстати, у меня скоро процедуры.
– Крытый, как ты думаешь: наркоту или незарегистрированный ствол у тебя в особнячке найти можно? – задумчиво протянул опер.
– А не пошел бы ты подальше, гнус мелкий? – не выдержав такого нахальства, четко отпечатал Рублев.
Старлею показалось, что Рублев дошел до кондиции и его скоро можно будет легко сломать.
– Или лучше твою мокрощелку с героинчиком задержать? – ударил он по самому больному месту.
Фиксатый не ожидал от Крытого столь стремительной атаки. Вернее, он не ожидал от больного вообще никаких действий. Но эти самые действия последовали, причем довольно быстро!