– Все может быть, – уклончиво ответил Сергей и поспешил сменить тему разговора: – Две тысячи долларов отдашь мне, а остальное постоянно держи при себе. Мало ли как дело обернется.
– Думаю, ты с самого начала просчитал, как оно обернется, – пробормотала Тамара, но Сергей ее уже покинул, скрывшись за дверью.
– Как она? – спросил у него встревоженный Виталий. – Сильно бесится?
– Кто? Томка? Да она же как пластилин – податливая, мягкая. Лепи из нее что хочешь.
– Да, верно говорил товарищ Ницше, – пробормотал Виталий. – Идешь к женщине, не забудь захватить плеть.
– Это не Ницше сказал, – возразил Сергей.
– Разве? А я всегда считал, что…
– Это сами женщины про плеть однажды проговорились, а потом спохватились и начали тень на плетень наводить. – Сергей подмигнул озадаченному Виталию и принялся натягивать джинсы. – Мол, мы непредсказуемые, мы загадочные, мы переменчивые, как погода. Чушь! – Сергей застегнул ремень, запихнул за него пистолет, прикрыл сверху рубахой. – Пореже дари пряники, почаще показывай кнут, вот и весь секрет гармонии супружеской жизни. А вот тебе второй бесплатный совет: своей головой думай, вместо того чтобы забивать ее мыслями разных старых педиков!..
Получивший дружеский тумак в плечо, Виталий остался стоять посреди спальни, гадая, сумеет ли он вести себя так же решительно, если тоже обзаведется пистолетом и станет носить его за поясом. Пришел к выводу: нет, не в оружии дело. Имелось в шурине нечто такое, что напрочь отсутствовало у Виталия, и приобрести это таинственное свойство ни за какие деньги было нельзя.
Он сокрушенно вздохнул и поплелся искать супругу. Без всякой плетки.
2
Личные вещи Сергея хранились в левом отделении шкафа, свободно умещаясь на пяти полках. Внизу, в коробке с зимней обувью, ждали своего часа две осколочные гранаты да килограммовый брикет так называемой «чешской глинки» – пластита, из которого, пока он не снабжен детонатором, действительно можно ваять хоть бюстик Ленина, хоть черта лысого.
Гранаты в данном случае не годились, им предстояло ждать своего часа до лучших времен. Вернее, до худших, как мысленно поправился Сергей, задумчиво погладив ребристые «лимонки». Взрывчатка – совсем другое дело.
Ею расплатился с Сергеем за разные мелкие услуги безрукий десантник, с которым они когда-то вместе на соседних больничных койках кантовались. Он ведь не то что письма писать – помочиться не мог самостоятельно, никому не нужный герой бессмысленной войны.
Сколько таких полегло и поляжет еще – от пуль, мин, снарядов, от дурной водки, от волчьей тоски и безысходности? Больше, неизмеримо больше, чем тех, кто присосался к чеченскому нефтепроводу. Война нужна единицам, а кровь проливают тысячи, вот в чем парадокс. Сильные, здоровые парни, не боящиеся ни бога, ни черта, добровольно идут на убой, неизвестно почему позволяя помыкать собой людишкам хилым, гадким, подлым. Вот главная военная тайна, которую почему-то никто не спешит разгадывать. Страшно узнать, кто и как правит бал на земле?
Пока Сергей, охваченный этими невеселыми мыслями, возился с заветной коробкой, сзади неслышно подкралась Рита и обняла его, прижавшись к нему всем телом. Теперь Сергею было отлично известно, что в спину ему упирается вовсе даже не плечо, но тон его был строг и официален:
– Не отвлекайся. Я же попросил тебя одеться и накраситься. Мы скоро выходим.
– Мне только футболку набросить – пара секунд. А косметика мне вообще ни к чему.
Сергей обернулся, держа в руках туго обмотанный скотчем сверток, напоминающий по форме кирпич. Его брови были нахмурены:
– Я хочу, чтобы ты накрасилась, как начинающая портовая шлюха, – сказал он. – А еще лучше, представь себя какой-нибудь стареющей примадонной. В общем, побольше туши, румян, помады.
– Что за странные фантазии? – отпрянула Рита.
– Ты намереваешься помогать мне или морочить голову своими бесконечными вопросами?
– Но я подумала…
– Это предоставь мне – думать, – перебил ее Сергей. – А ты, как младшая по возрасту и совсем никто по званию, просто действуй, то есть выполняй, что тебе велено. Тогда нашей паре цены не будет.
Увидев его поощрительную усмешку, Рита повеселела и чуть ли не вприпрыжку поспешила к своей котомке с вещами. Ей вдруг вспомнился виденный по телевизору дуэт мага Дэвида Копперфилда и красавицы Клаудии Шиффер. Вот это пара так пара, загляденье! И пусть со стороны кажется, будто всем заправляет невероятно мужественный маг в обтягивающих штанах. Лукавое выражение глаз манекенщицы говорит совсем о другом, только мужчины этого не замечают.
«Нужно обязательно отпустить волосы подлиннее, – решила Рита, критически разглядывая себя в зеркале. – Объем груди – дело наживное, вот только подрасти хотя бы немного… А Сережа пусть остается таким, какой есть, только пусть улыбается почаще».
Обведя глаз по контуру и примериваясь щеточкой к ресницам, Рита осведомилась:
– Что я должна буду делать в образе портовой шлюхи? Надеюсь, не пожертвования собирать на строительство женского монастыря?
– Помнишь подземный переход, мимо которого мы проходили по пути на Арбат? – спросил Сергей.
– Там, где целый табун милиционеров перетаптывался?
– Именно. Сегодня им в переходе уже делать нечего, халява закончилась, начинаются суровые трудовые будни. Твоя задача – крутиться в переходе, привлекая к себе внимание.
– Сколько угодно, – откликнулась Рита, стараясь поменьше шевелить губами, на который ложился один жирный слой помады за другим. – В таком виде я не останусь незамеченной, можешь быть уверен.
– Вот и прекрасно, – одобрил Сергей. – Короче, ты прохаживаешься по тоннелю и ждешь меня. Я появлюсь с зачехленной гитарой, ты этому обстоятельству не удивляйся, а просто бросайся ко мне с самым радостным видом, на который способна.
Рита по-рыбьи пошевелила накрашенным ртом, довольно улыбнулась:
– Брошусь, не сомневайся. И повисну на шее.
– Это, пожалуй, будет уже перебор, – пробормотал Сергей. – Хотя… – Он махнул рукой. – Ладно, поступай как знаешь. Главное, чтобы всем стало ясно – у нас с тобой близкие отношения, очень.
– Тогда, – Рита часто захлопала черными ресницами, – может, нам стоит действительно вступить в такие отношения? Ну, для естественности.
– Накрасилась? – Дождавшись утвердительного кивка, Сергей швырнул Рите футболку и распорядился: – Тогда одевайся, а мечтать предоставь тунеядцам и бездельникам.
– Ты не сказал, что мне делать потом, когда я кинусь тебе на шею. Целовать тебя?
– С такими-то губами? Нет, спасибо. Ты просто внимательно выслушаешь любую чушь, которую я нашепчу тебе на ушко, и помашешь мне рукой на прощание.
– И все? – расстроилась Рита.
– Это только начало, – успокоил ее Сергей. – Когда я уйду, к тебе непременно подкатятся два чеха…
– Мне что чехи, что поляки – по барабану. Они все на одно лицо. Как же я их узнаю?
– Так называют чеченцев, а их трудно с кем-нибудь спутать. Вот они-то тебе и нужны.
– На кой они мне сдались, вечно небритые, немытые! – наморщила нос Рита.
– Не перебивай! – прикрикнул Сергей. – Это не шуточки. От тебя теперь очень многое зависит.
– Вот если бы от меня зависела твоя жизнь…
– Считай, что так оно и есть.
– Угу! – Рита мгновенно посерьезнела, подобралась, даже нахмурилась. – Слушаю.
Сергей заговорил, и больше Рита его не перебивала, только кивала, ловя каждое его слово. Все-таки детского в ней оставалось пока больше, чем женского. Несмотря на все ее вторичные и первичные половые признаки, вместе взятые.
Интересно, а сколько лет от роду было Еве, когда любопытство перебороло в ней инстинкт самосохранения?
3
Ваха расплатился с таксистом и выбрался наружу следом за надувшимся до размеров громадного индюка Ильясом. Тот успел уже раза три сплюнуть себе под ноги и готовился проделывать это снова и снова, когда Ваха тронул его за плечо и показал щетинистым подбородком на темный провал подземного перехода:
– Смотри, э, ментов уже нет. Вход свободен. Как я и обещал.
– Ты обещал, что девочка пробудет в нашем номере до утра, а она сбежала среди ночи, – сказал Ильяс с горьким упреком.
Не то чтобы ему так уж понравилась снятая на Садовом кольце проститутка, но он не успел проделать с ней все, что хотел, вот что его удручало. Настоящий ребенок, которому дали подержаться за игрушку, а потом ее отняли. Определение Вахи было лаконичнее и оскорбительнее: «Сопляк!» Но, вместо того чтобы сгоряча бросаться обидными словами, он рассудительно напомнил напарнику:
– Послушай, дорогой, не один ведь я уснул, но и ты тоже.
– Если бы ты предупредил меня, что в Москве попадаются такие наглые бляди, я бы ее к койке привязал, – проворчал Ильяс.
– В следующий раз так и сделаем.
– В следующий раз, ха! Зря, что ли, наши старики говорят, что нельзя скушать одного и того же барашка два раза?
– Зато можно скушать много-много барашков, – успокоил напарника Ваха. – Всех, которые нам попадутся.
– Это будет не то же самое.
– Конечно. А разве наши старики говорят, что это плохо? Они как бы советуют: срывай все цветы жизни, которые попадаются под руку, а о тех, до которых не можешь дотянуться, не жалей. Вот в чем истинный смысл их наставления.
Довольный ходом своих рассуждений, Ваха приосанился, но упрямый Ильяс лишь покачал головой:
– Нет, все-таки мы зря выехали из гостиницы. Надо было сначала найти эту суку и проучить ее хорошенько.
– Какой же ты… – Ваха сделал вид, что закашлялся, после чего продолжал уже без лишних эмоций, которые только мешают общению между двумя вооруженными мужчинами. – Какой же ты… э-э… немножечко не совсем мудрый, брат. Сначала сделаем дело, получим деньги, а потом десять проституток себе купим, сто!
– Мне не нужно сто, мне нужна одна, которая нас обманула, – упрямо сказал Ильяс. – Она обещала исполнить минет, а сама подставила нам свою дырку по разу и смылась. Разве это стоит тех двухсот баксов, которые мы ей заплатили?