Но потом я вижу, как Ефим выигрывает подбор под своим кольцом и тут же скидывает мяч брату. Смотрю на большой экран – семь секунд. Гордей ловко принимает подачу, обходит одного соперника, останавливается напротив другого, стучит об пол, потом в каком-то маневре убирает мяч под себя, подставляя спину, и, развернувшись, кидает почти с середины поля.
Затаив дыхание, прослеживаю за траекторией. И, когда он практически в тишине попадает ровно в кольцо, начинаю визжать.
– Трешка! Сумасшедшая трешка! – орет Егор рядом со мной.
Леля смеется, громко аплодируя:
– Хорош! Лучший шутер!
Я закрываю рот обеими руками, одновременно в восторге от эмоций и в ужасе от них же. А когда об окончании матча заявляет сирена, Гордый бросается к нам и сносит несколько стульев, заключая меня в объятия.
Зажмуриваюсь, обхватывая его за шею. И чувствую в этот момент безграничное счастье.
Глава 23
Гордей
Забираю сумку со своего места и иду к выходу.
– Гордый!
– А?
Кирич подходит и кладет ладонь мне на плечо:
– Куда топишь? Отметим?
– Девушка ждет.
– Твоя? Я так много пропустил?
Ефим ржет, швыряет в Кирилла полотенцем. Говорит:
– Он на финишной прямой, не сбивай.
– Заткнись, будь добр, – цежу, сощурившись.
– А, так все серьезно? Вопросов нет, – брат пожимает плечами и вдевает в нос кольцо.
Я поправляю сумку и говорю:
– Наберу, как освобожусь. Вы прям заряжены тусить?
– Да, честно говоря, не прям уж заряжены. Просто давно не виделись, – Овчинников натягивает свежую футболку и взъерошивает свои светлые волосы.
Смотрит на меня прямо, без упрека или какой-то другой эмоции. Люблю этого парня за то, что он самый прямолинейный человек в мире. Всегда говорит ровно то, что думает.
– Я че-то не очень в настроении, – отвечаю ему и киваю на брата, – этот, готов поспорить, тоже.
Фим молча демонстрирует мне средний палец, и я хмыкаю.
Говорю:
– Можем завтра вечером встретиться, норм?
– Норм.
– Норм, – кивает Ефим и едко добавляет, – с тобой, правда, дома еще придется увидеться.
– Какая печаль, я тоже в расстроенных чувствах, Фимочка!
Выскакиваю за дверь прежде, чем брат кидает в меня мокрой баскетбольной майкой.
Я попросил Рыжую бестию дождаться меня у выхода, но совсем не уверен, что она реально это сделает. Поэтому тороплюсь по коридору, когда сзади раздается громогласное:
– Гордей!
Замираю и разворачиваюсь только спустя пару секунд:
– Он переодевается.
Дед смотрит на меня какое-то время, не мигая, и я все еще надеюсь на успех своего маневра, но он вкрадчиво спрашивает:
– Гордый, ты у меня совсем дебилушка?
Я тяжело вздыхаю и засовываю руки в карманы джинсов. Если он сейчас зарядит лекцию, Гордеева меня точно не дождется. Я по глазам видел, испугалась кошечка.
– Я вас, идиотов, вот такими помню, – Дедулин опускает руку, наглядно демонстрируя наш рост, – ты реально думаешь, я вас отличить не могу?
Резонно замечаю:
– Но иногда же путаете.
– Нет, ну у тебя язык просто длиннее рук!
Нетерпеливо дергая ногой, пытаюсь прибегнуть к другому приему и покорно опускаю голову вниз, бормочу:
– Извините, тренер. Просто тороплюсь. Девушка ждет.
– Девушка?! – спрашивает он с неожиданным интересом.
Смотрю на его строгое лицо, на широко развернутые плечи. Пиджак он снял сразу после игры, как обычно, и держит в руках, да и несколько верхних пуговиц давно расстегнуты. Слишком похож на нашего отца. Если бы я мог выбирать, кого бы я оставил? Глупый вопрос, да? Поднимаю руку и трижды касаюсь пальцем своего лба. Я совсем не хочу, чтобы он умер. Разумеется.
Киваю, подтверждая:
– Девушка.
Дед подходит ближе, и я чувствую запах его терпкого парфюма. Он спрашивает:
– Хорошая?
– Замечательная. С уроками мне помогает.
– Результат скоро увижу?
Я отступаю на шаг назад, проверяя его реакцию. Говорю с ухмылкой:
– Не отрывайте взгляда от электронного дневника.
Тренер качает головой и саркастично отвечает:
– Не ем, не сплю, только пятерочки твои караулю. Очнулся бы ты, Гордый.
– Считайте, очнулся. Отличником буду! – делаю еще два шага назад.
Дедулин хмыкает:
– Господи, какие ж вы все у меня с е… с приколом. И я не буду класть сотку в банку!!!
Я ржу. Говорю:
– Договор. Ну, я пошел?
– Иди, дебила кусок.
– Спасибо, – кидаю уже через плечо и слышу, как Дед матерится себе под нос, – я все слышу! На косарь уже наболтали!
Вылетаю на улицу и оглядываюсь – никого. Неужели ушли? Выхожу через калитку к главному входу и наконец вижу две рыжие головы. Егор изображает, как ведет мяч и кидает его в корзину, что-то непрерывно при этом болтая, а Маша смотрит на него с улыбкой. Всего на секунду останавливаюсь, любуясь ей. Волосы в высоком хвосте, веснушки горят на светлой коже, а объемный спортивный костюм и бомбер не скрывают стройность фигуры. Она очень красивая, но при этом как-то неочевидно, не как модельки из соцсетей, которых отличить друг от друга сложно. Похожа скорее на инопланетянку, от которой глаз не отвести.
Маша, видимо, чувствует, что я смотрю. Поворачивает голову, и мы врезаемся взглядами. За такое столкновение на игре мы бы точно заработали по фолу.
Медленно моргаю и заставляю себя двигаться. Подхожу близко, касаюсь ее кисти осторожно, говорю:
– Спасибо, что дождались.
Поднимает голову, вдыхает через раскрытые губы. Чувствую, как порывисто обхватывает мои пальцы своими, а потом резко отдергивает руку и отстраняется.
Откашлявшись, произносит с иронией:
– Шутишь? Егор без тебя уезжать отказался.
– И не зря, – роюсь в своей сумке и достаю форменную майку в упаковке, протягиваю пацану.
– Это мне?
– Да, спина пустая, потом с фамилией замутим, если захочешь.
Он хватает подарок и кидается ко мне, крепко обнимая. Я смеюсь, треплю Егора по волосам. Хороший мальчишка.
Перевожу взгляд на Машу, она пялится на меня с непонятным выражением. Вижу, что сглатывает будто бы с трудом и отворачивается. Трет ладонью подбородок и говорит тихо:
– Поехали? Поздно уже.
– Погнали.
Достаю телефон, чтобы вызвать такси и, обняв Егора одной рукой, медленно иду к выходу с территории арены. Поглядываю на Гордееву, но она держится на расстоянии и на меня специально не смотрит. Варится в собственных мыслях.
Говорил, конечно, что мне плевать на ее парня, но на деле это не совсем так. Я же не совсем отбитый. Как терпеть то, что этот конченный при встрече ей язык в горло заталкивает? Как терпеть то, что я даже не знаю, что они делают, когда остаются наедине? Сколько времени они проводят вместе? И насколько все серьезно?
Когда подъезжает тачка, делаю вид, что собираюсь сесть вперед и просто придерживаю дверь для моих рыжиков. А потом тоже падаю на заднее сиденье рядом с Машей.
На ее ошарашенный взгляд отвечаю стандартной ухмылкой.
– В тесноте, да не в обиде, да, Лисий хвост?
Она шумно вздыхает и снова отворачивается. Смотрит на притихшего брата и в окно. Наверное, я всю жизнь копил терпение, чтобы потратить на эту девчонку. Достаю кейс с наушниками и вдеваю один из них Маше. Она вздрагивает, но не вынимает, а наоборот поправляет своей рукой, усаживая в ухе поудобнее.
Начало песни слушает, все так же глядя в другое окно. Строки «разбей мое сердце, стреляй в мою душу, сожги все наши чувства, я обезоружен» остаются проигнорированными. Но потом, услышав «это чувство не выразить словами, лишь поступками, только о тебе думаю сутками», Маша, не выдержав, поворачивается.
SODA LUV, Jahkarta – Обезоружен.
Смотрю на Гордееву без улыбки, взглядом подтверждая, что трек выбрал специально. Она снова накрывает ладонью свой подбородок, закусывает сразу обе губы.
Потом говорит:
– Хорошая песня.
– Скинуть тебе?
– М-м-м, давай.
– Дай телефон, – протягиваю ей ладонь.
– Зачем?
– Давай сюда.
Слушает она именно меня или привыкла в целом делать то, что ей говорят, но она достает смартфон. Быстро скачиваю новый мессенджер, проверяю, какие контакты там висят, ожидаемо никого.
– Что это? – спрашивает она, чуть подавшись ко мне ближе.
Сбиваюсь, глядя на веснушки на ее носике. Только прислонилась, а у меня за грудиной уже горячий мед бурлит. Нежная такая. Кошечка моя.
– Гордей?
Моргаю и перевожу дыхание. Произношу ровно:
– Мессенджер. Один из самых защищенных. Лишние данные не собирает, приватность на уровне. К тому же тут больше нет других контактов. Когда увидишь, что тебе кто-то написал, значит это сто процентов я. Больше некому.
Скидываю ей в чате ссылку на песню и демонстрирую единичку на иконке приложения. Улыбаюсь.
Маша явно с собой борется. А потом все же позволяет уголкам губ приподняться. Уже неплохо.
Она снова отворачивается, а у меня в голове гудит. Мы же разойдемся сейчас, и кто знает, когда еще так близко окажемся. Вдруг окончательно испугается?
Руки Гордеевой лежат у нее на коленях, и я аккуратно касаюсь ее локтя. Вздрагивает, но больше никак не реагирует. Веду пальцами по рукаву ее бомбера, дохожу до открытой кожи и дожидаюсь еще одной порции дрожи – нашей общей. Беру за мизинец и тяну вниз, выманивая ее руку. Ну же, давай, никто не увидит.
Не знаю, что за война у Гордеевой в голове разворачивается, но в конечном счете она сдается. Спрятав переплетенные пальцы на сиденье между нами, едем до самого ее дома, крепко держась за руки. И, возможно, это самый интимный контакт в моей жизни.
Глава 24
Гордей
Провожать их иду, конечно, до самой квартиры, не обращая внимания на то, что Маша вяло пытается сопротивляться. Как будто больше для себя, чем для меня.
Открывает дверь их мама и прикладывает палец к губам. Потом показывает, чтобы заходили, и тихо интересуется: