Ноги подкосились, и я чуть не рухнула на пол, но он вовремя поддержал меня.
Я смотрела на него, а он – на меня, и мы оба молчали. Я – потому что от страха не могла произнести ни одного слова, а он почему – не знаю. Наконец он произнес:
– Зайди!
Отпустил меня и посторонился.
На ватных ногах я шагнула внутрь, услышав, как закрывается за спиной дверь. Искин что-то нажал на стене – я увидела несколько столбиков цифр, – и тут же мне показалось, что пол проваливается. Я чуть не упала снова, схватилась за стены, но поняла, что мы просто движемся вверх. Подъемный механизм, вот что это было!
– Не бойся. Разница давлений незначительна, – произнес искин.
Чего-чего? Мне бы сознание не потерять, а он мне тут какие-то неизвестные слова говорит!
Я привалилась к стенке, чувствуя, что сил совсем не осталось. Сердце сильно стучало, перед глазами мелькали цветные пятна. Искин положил руку мне на лоб.
– Низкий уровень глюкозы в крови, – сообщил он. – Когда ты последний раз принимала пищу?
«Лучше вообще с ними не разговаривай, – вдруг вспомнила я слова Арта. – Столкнешься где-то – молчи. Даже если тебя сцапают. Не облегчай им задачу».
– Вероятно, утром, – ответил за меня искин. – Прошу прощения, что не представился. Причина этому: нестандартная ситуация. Меня зовут искин Итан. Назови свое имя.
Я молчала. Прошло несколько долгих секунд.
– Твоя личность не идентифицируется, – наконец произнес искин и повторил: – Назови свое имя.
Глава двенадцатаяО замке, позументах и порванной сети
Орланы
На камень взобрались с трудом. Не вспорхнули – вползли, вскарабкались. И не гордые птицы, а две груды мокрых перьев. Но, по мере того как рассеивались тучи и солнце все настойчивее просачивалось лучами сквозь завесу недавней бури, возвращалась уверенность: их дорога не окончена. Ненастье застигло, но они смогли пережить, приспособиться. Так и должно было случиться.
Ирина Андреевна развернула мокрые крылья, помогая перьям просохнуть. Виталик, глядя на нее, сделал то же самое.
– Настоящий орлан, – произнесла наставница.
Новообращенный оборотень понял: теперь он и вправду настоящая птица. В первом же полете побывал в переделке.
Борьба с грозой отняла много сил, необходимо было добыть еду, прежде чем лететь дальше.
Они поймали по лососю. Это оказалось просто: помог охотничий инстинкт, подстегиваемый сильным голодом. Зажав рыбу в когтях, Виталик почувствовал ни с чем не сравнимую радость добытчика. Он рвал клювом чешую, добираясь до мяса, и убеждался, что правильно выбрал жизненный путь.
Наконец поднялись в воздух, оставив гостеприимную отмель далеко внизу. Рока-Алада уже близко, надо торопиться.
Полет доставил еще большее наслаждение. Ветер изменился, теперь он дул навстречу, но это не пугало Виталика – наоборот. Взрезая корпусом воздушный поток, он чувствовал себя парусником в бескрайнем океане. Только более удачливым, чем обычные парусники, которые не способны плыть против ветра.
Когда показался остров, Ирина Андреевна не поверила глазам. Они действительно добрались за пять часов, как она и предполагала вначале. Но ведь тогда она не учитывала бурю! Хотя, надо признать, силы на исходе, и полет продолжается главным образом на одном энтузиазме.
Последний участок пути выдался самым тяжелым. Остров лишь казался близким, на самом деле лететь пришлось еще долго. И если бы не боязнь того, что Антон может увидеть ее, обессиленную, сказать, что она безрассудно пустилась в полет без подготовки, потащила с собой едва оперившегося мальчишку, – Ирина Андреевна скомандовала бы отдых.
Тянули до последнего. На ветку ближайшего гигантского дерева буквально упали – сложить крылья, восстанавливать силы. Ветка даже не просела под тяжестью двух птиц.
Ирина Андреевна сидела с закрытыми глазами – казалось, она спит. Виталик же осматривался: дерево-исполин, которое их приютило, стояло первым в ряду собратьев. Выше на нем, как и на остальных, располагалось огромное гнездо – как шалаш, как палатка. В нем легко можно было бы жить.
– Живут в гнездах? – проговорил Виталик вслу х.
– Только выводят потомство, – ответила Ирина Андреевна, не открывая глаз.
Больше Виталик не беспокоил наставницу, и через некоторое время она сама скомандовала подъем.
Они летели в глубь острова. Деревьев попадалось все меньше, зато потянулась каменная гряда. Над узким хребтом и следовали орланы. Усилился ветер, теперь он задувал справа, с юга.
– Что это? – спросил Виталик, увидев длинный ряд столбов с огромными вертящимися лопастями.
– Ветряки. Для электричества.
Горный кряж упирался в высокую скалу, вершина которой внезапно выплыла из-за облаков. Еще несколько взмахов крыльями, и стало ясно: это не просто скала. Вздыбленные зубцы оказались башнями. Темные пещеры – окнами. Или дверями? Крутой, почти отвесный склон, и ни одной лестницы не видно – замок выглядел неприступным. Пешим ходом не добраться, в этом не было сомнений. Только с воздуха.
На тонких, как игла, шпилях реяли знамена цвета светлого зеленого моря.
Виталик был поражен. Ирина Андреевна никогда не рассказывала, что орланы живут в замках.
– Нам нужно туда?
– Нет.
Они повернули и долго летели вдоль стены, пока не достигли другой части замка. Словно ласточкино гнездо, она прилепилась на краю обрыва, узкими, будто копья, башнями устремляясь в небо. Над крышами развевались такие же флаги.
Внезапно с трех сторон их окружили серые птицы с белыми хвостами, взяв «в клещи». Один из орланов, у него и грудь была белой, беззвучно спросил: «Кто вы и кого ищете?»
Что ответила Ирина Андреевна, Виталику разобрать не удалось. Зато местный, очевидно, отлично понял ее. Так же безмолвно он приказал: «Следуйте за нами».
Виталик вопросительно взглянул на Ирину Андреевну.
«Выполняй», – отозвалась она.
Он подчинился. По два орлана расположились с боков, прикрывая друг другу спину либо живот, два – впереди. В авангарде – белогрудый.
Эскорт, сопровождающий пленников, направился к угловой башне. На ее фасаде красовался барельеф: герб, изображающий орлана, и две стрелы-пера. Под самой крышей башни располагалась прямоугольная площадка, окаймленная арками. Птицы взмыли прямо туда, прихлынули волной, одновременно все, включая пленников, ударились об пол. Обратная трансформация получилась у Виталика с первого раза, хотя далась и нелегко: болели с непривычки чуть не вывернутые в суставах плечи, кружилась голова. Но он мужественно выпрямился.
Выстроились в той же последовательности, что и во время полета. Мундиры орланов отличались от формы юниор-полицейских: серые с белым, они выглядели элегантнее.
Сбоку к площадке прикреплялась лестница. По ней-то и взошел человек в таком же сером с белым мундире, только украшенном серебряными позументами[3], и с клеевой повязкой на шее. Виталик вздрогнул: взгляд этого хорошо знакомого человека был устремлен прямо на него.
Главный в эскорте сделал шаг вперед и поклонился, приложив руку к груди:
– Конде!
– Майор! – ответил вошедший, слегка наклонив голову.
После этого взмахнул рукой, и шестеро орланов вошли в трансформацию, а затем поднялись в воздух. Через секунду их уже не было на площадке. Пленники остались без конвоя.
Человек приблизился.
Надо было поздороваться, но Ирина Андреевна не могла вымолвить и слова. Все потрясения сегодняшнего дня слились в одно, выплеснулись сейчас водопадом чувств: утренняя неудача с трансформацией, похищение Юли, предложение привратника немедленно лететь и ее твердое решение не брать Виталика, его неожиданное появление в небе и совместный первый полет, буря и, наконец, достижение цели. А вот теперь – такая долгожданная встреча. Они с Антоном не виделись чуть больше недели, но казалось – все одиннадцать лет.
«У него брови вразлет. Как крылья», – все, о чем могла думать сейчас Ирина Андреевна.
Комиссар и Виталик обменялись рукопожатием.
– Молодец! – Это было первое, что сказал орлан.
Потом он сделал шаг к Ирине Андреевне, оба хотели произнести приветствие, но вместо этого коротко обнялись.
– Я рад, что вы живы, здоровы… и здесь, – заговорил орлан. – Полагаю, вы прилетели за помощью.
– Вы угадали, господин комиссар.
– Боюсь, я больше не комиссар юниор-полиции. Вряд ли она еще существует, – отрывисто проговорил орлан.
– Нам называть вас «конде»? – поинтересовалась Ирина Андреевна. – Это самое естественное, но дети в интернате, мне кажется, не запомнят…
– Согласен, – мгновение подумав, согласился орлан. – Придется пока остаться комиссаром. Тогда обойдемся без «господина», он лишний. Кстати, вы ведь тоже больше не директор, Ирина Андреевна, ваш интернат сгорел. Вы знали?
Очередное потрясение уже не могло поразить Ирину Андреевну больше, чем это сделали все предыдущие.
– Нет, – медленно покачала головой она. – Я не знала. Но я по-прежнему с детьми, наш дом теперь в лесу, а значит, я все еще директор.
Комиссар кивнул:
– Остаемся при своих. Сейчас я прикажу накормить вас. А затем вы мне все расскажете. Время на отдых у нас есть?
– Его нет совсем, – устало ответила директор.
– Я понял. Тогда действуем быстро.
Комиссар хлопнул в ладоши. Через секунду на площадке появилось двое орланов в серо-черном.
– Ужин для гостей. Немедленно.
– Слушаюсь, конде, – ответил один из них, и оба тут же умчались выполнять.
– Прошу пройти за мной, друзья мои, – позвал орлан и начал спускаться по приделанной к башне лестнице, ступени которой висели над пустотой.
– Вниз не смотри, – шепнула Ирина Андреевна Виталику.
Да, они только что летели через залив, даже боролись со штормовым ветром, – но будучи птицами. Люди – гораздо слабее.
– Что такое «конде»? – спросил Виталик, когда орлан заметно обогнал их.