– Да? Жаль. Техмат, левее!
Он опять замолчал. Ну как же мне ему сказать, как?!
– Зачем ты ушла со Светлоярска? Чтобы учиться у нас? Тебе будет сложно без мыслешунта, ты поздно начинаешь. Но, если умеешь хотя бы читать…
– Я умею не только читать! – Кажется, я начала сердиться, потому что разговор пошел совсем не туда. – Но и писать. Даже сочинения! И рисовать. Чуть-чуть английский знаю. Историю. И даже… немного задачи умею решать, но это совсем чуть-чуть.
Руби смотрел на меня уже внимательнее.
– Задачи я и сам умею решать, в этом нет ничего особенного. Сочинение… Это что?
– Это когда ты сначала читаешь книгу. А потом пишешь, что думаешь про героев.
– Про героев?
– Ну да. Про других людей, про их жизнь, про разные их поступки.
– Зачем читать книги про других людей? Разве это интересно? Это отнимет очень много времени.
Я растерялась. Какие странные вещи он говорит!
– Ну, вот, например… ты общаешься с друзьями, потому что тебе интересно, как они живут, что делают. А книги – это тоже друзья.
– Не понимаю. У меня нет друзей. Нет необходимости в друзьях.
– Ты что, все время один? – испугалась я. – Ни с кем не общаешься? А в школе?
– В учебном модуле? – уточнил Руби. – Там не общаются, там учатся. У меня есть папа. У меня теперь есть Техмат. А общения с кем-то еще мне не нужно. Кстати, мы подплываем к Южному берегу, здесь довольно опасно, водятся хулиганы. Кое-кто из них даже помог мне свалиться в воду. Тогда-то меня и спас Техмат.
И он улыбнулся! Как будто рассказывал о веселом приключении.
– Очки, правда, утонули. Но теперь я в линзах, это даже удобнее.
– Все-таки это ты, – пробормотала я. – Ты родился на Светлоярске.
– Да, отец говорил, – ответил Руби.
– Ты знал?! – заорала я на весь берег, вспугнув стаю чаек и пару мальчишек, швырявших камушки с высокого берега.
– Ты чего так кричишь? – удивился Руби. – Ну да, знал. Все где-то родились.
– Да ты же… мой брат!
– А! Понятно. Поэтому ты так разволновалась. Техмат, правее.
И мы как ни в чем не бывало продолжали плыть дальше.
– Ты что… больше ничего не скажешь?!
– Насчет чего?
Я была так поражена, что не могла ни сидеть спокойно, ни произнести хоть слово. Мне казалось – я умру сейчас.
– Да я ведь… Я же пришла на Центральный остров, чтобы найти тебя! Я же столько лет знала, что у меня есть брат! Я жила одна в интернате! Ну, то есть не одна, нас много там, но мы все без родителей! И сестра есть только у Лизы, а у всех остальных нет… Ты что, не понимаешь?!
– Что? – пожал плечами мой брат.
– Тебя на самом деле зовут Алексеем, ты знал?
– Меня никогда так не звали.
– Тебя так мама назвала! И папа. Наши родители, настоящие! Помнишь, как мама бежала с нами на руках, а орланы догнали?
– Нет, – покачал головой Руби. То есть Алеша. – Ничего не помню. Но, наверное, ты правду говоришь. Орланы – это гвардия с Рока-Алада? Я про них слышал.
– Тебе что, орланы интереснее собственных родителей?!
– Я ведь уже сказал, – нахмурился Алеша, – у меня есть отец – Итан. Других мне, в общем-то, не нужно. Я благодарен людям, которые произвели меня на свет. Но воспитали меня не они. Что они сейчас могут мне дать? А что могу дать им я? Скорее всего ничего.
Я не понимала, что он говорит. Это было невозможно. Невероятно. Не могло такого быть! Нет! Нет! Нет!
– Кстати, а вот и место работы моего папы.
Мы проплывали мимо пристани. А справа, прямо на воде, располагалось серое бесформенное здание. Видимо, там и находится тюрьма.
– Тебе и сестра не нужна? – Я не узнала своего голоса.
– Разве я сказал, что не нужна? – улыбнулся Алеша. – Меня это не напрягает.
Если бы надо мной грянул гром, он поразил бы меня меньше, наверное.
– Останови, пожалуйста, – тихо сказала я.
– Ты уверена?
– Да.
– Техмат, к причалу!
Катамаран развернулся и направился к берегу. Я начала спешно отстегивать кнопки спасательного жилета.
– Подожди, мы еще не пристали, это опасно.
– Ничего со мной не будет! – с вызовом ответила я.
– Как знаешь, – отозвался Алеша.
Да никакой он не Алеша. Он – Руби! А я просто дурочка.
Я скинула жилет. Как только катамаран встал у пристани, выпрыгнула на берег.
– Ты вернешься? – спросил Руби. – Тебя ждать?
Как он спокоен! Как будто я собираюсь отойти на пять минут. В магазин за булочками, например.
– Нет, – покачала я головой. – Не жди.
– Но это неразумно. Здесь не стоит расхаживать в комбинезоне – детей искинов на Южном не любят. Это просто опасно.
Я покачала головой:
– Я не ребенок искинов. Я – техноведьма с острова Светлоярск. Прощай.
Руби что-то еще говорил мне вслед, но я ничего не слышала. В висках стучало – наверное, кровь. Или мое горе. Это действительно горе – вот так вот найти брата и тут же потерять его.
Я шла куда-то, не разбирая дороги. Шла долго. Мимо девятиэтажек, через какие-то дворы, мимо помоек, мимо сломанных скамеек. Я никак не могла понять: как же это так? Я мечтала найти брата одиннадцать лет.
Нашла. В день рождения. Поздравляю, Аня.
Когда я проходила через развороченную детскую площадку с одиноко торчащей горкой, с крыши вспорхнула птица и бросилась мне наперерез. С испугу мне показалось даже, что это не птица, а летучая мышь. Но здесь, в городе, не могло быть мышей, это чушь. Мне просто показалось.
Я вышла на пустырь. За ним дорога спускалась в овраг. Однако неплохо бы понять, где я нахожусь. Отсюда надо как-то добраться до метро или хотя бы выйти к дороге. Зря я ушла от пристани, теперь буду блуждать, пока не выбьюсь из сил.
Пройдя по дну оврага, я уперлась в склон. Оказывается, здесь – тупик. Хватаясь за ветки кустов, которые росли по стенам оврага, я принялась карабкаться наверх. Еще чуть-чуть…
Я почти достигла верха, когда навстречу мне протянули руку.
Подняв голову, я чуть не закричала от неожиданности.
На краю оврага стоял человек в черном. Тот самый, из библиотеки.
– Ну наконец-то, – произнес он, хватая меня за руку и вытягивая рывком наверх. – Я устал за тобой гоняться, техноведьма. Следуй за мной. Не пытайся сбежать – не удастся.
Я увидела стоящую чуть поодаль черную машину. Человек взял меня за плечо и повел к ней.
Глава четырнадцатаяО дельфиноптере, гроте и Правиле четырех
Остров Безымянный
Белые киты – одни из немногих оставшихся волшебных животных. Принято считать, что они заплывают в залив редко. Но где же тогда они водятся? За Бескрайним заливом только Светлое море, а там еще сложнее найти белого кита. Взрослые киты – крупные, размером с яхту. А молодые детеныши – всего раза в два больше дельфина. Они и похожи на дельфинов, такие же дружелюбные и, говорят, даже могут улыбаться. А уж прийти на помощь своим – для них первое дело. Орланы ведь тоже свои, волшебные. Хотя и плавать не умеют. Вернее, как раз поэтому. Тех, кто и так плывет, зачем же спасать?
Спина белого кита покрыта плотной шерстью, как у белого медведя. Может быть, иначе мерзла бы спина, возвышающаяся над водой. Но главное – за эту шерсть удобно держаться тому, кого случайно спасли.
Детеныш белого кита с орланом на спине, довольный собой и приключением, приближался к острову, издали напоминающему грот. Виталик, которого спасли так неожиданно, что он не успел осознать своего счастья, ехал на ките верхом, вцепившись когтями в густую шерсть. Виталик узнал этот остров – он несколько раз вместе с другими собирал его изображение из кусочков. Безымянный, так он прозывался. Никто толком не мог сказать, в каком направлении от Светлоярска расположен Безымянный остров. Паромщики обычно говорили неопределенное «норд-норд-ост», юниор-полицейские возражали: «Нет его там». Но если на севере-северо-востоке до самого материка его нет, то где тогда есть? И от отмели – Виталик смог определить – они плыли почти строго на запад. А значит, от Светлоярска это и будет север-северо-восток. Похоже на правду. Перья высохли, и теперь Виталик смог бы наконец взлететь. Но именно сейчас он внезапно перестал ориентироваться. Только что был уверен, что они плывут западным курсом, и вдруг словно выпал из реальности, как птенец из гнезда.
Стены грота напоминали колонны. Кит со своим седоком вплыл под своды пещеры, в полумрак.
«Куда он меня несет? – подумал Виталик. – Своим друзьям на прокорм? Да нет, ерунда какая: киты питаются рыбой, как мы, и планктоном. А птицей вроде меня и подавиться недолго».
В это время кит издал протяжный звук, затрубил, и орлан вздрогнул от неожиданности. Глас кита тут же отразился от ребристых, словно трубчатых, стен, повторился – немного иначе, а потом еще раз – снова по-другому, и в конце концов, как эхо, отскакивая от колонн, стал уже совершенно не похож на изначальный. Мелодия, получившаяся в результате, звучала нежно и немного грустно. Виталику страшно захотелось домой, к своим. И он с ужасом поймал себя на мысли, что «своими» про себя назвал не маму с папой, не детей, оставленных в лесу. И даже, в общем-то, не Ирину Андреевну и комиссара. Он думал об орланах. Об орланах вообще – всех вместе. И тех, кто сражался на отмели, и тех, кто маршировал на Рока-Алада. Виталик затряс головой, захлопал крыльями, стараясь сбросить, скинуть, вытрясти из себя пугающие, неправильные мысли. К счастью, пещера закончилась вместе с музыкой, а кит вынес его прямо к широким ступеням. Они уводили вверх, из-под воды на берег. И по ним уже легко спускался длиннобородый человек.
– Ох-ох-ох, ну дела… – заговорил человек, спеша навстречу гостям и чуть не оскальзываясь по дороге.
Виталик, сообразив, что его уже доставили, куда нужно, – вот только непонятно, почему на Безымянный остров, – вспорхнул с китовой спины и, ударившись о широкую ступень, выпрямился человеком. «Транспорт» тут же радостно махнул хвостом, издал на прощание трубный клич и моментально уплыл.