16Порог Хаус РокГотовьтесь к худшему
Через несколько часов после начала сплава по Большому каньону, в первый день нашего путешествия, мы подобрались к первому внушительному речному порогу – Хаус Рок. Мы пришвартовались, вылезли из лодок – нас было пятнадцать байдарочников плюс три сопровождающих рафта – и осмотрели порог с правого берега.
В тот момент я не чувствовал себя счастливым путешественником. Это была самая большая река, по какой мне приходилось сплавляться, и в ней даже маленькие пороги – подобные тем, какие обычно я преодолевал играючи, – нагоняли страх. Я чувствовал себя не в своей тарелке: встревоженным, неуверенным, испуганным.
Я вызвался плыть первым – больше потому, что хотел скорее с этим покончить. Пока другие байдарочники наблюдали с суши, я забрался в свою лодку. Руки дрожали, и мне понадобилось несколько попыток, чтобы расправить вокруг себя брызгозащитную юбку.
Пока я осторожно двигался в сторону порога, кровь гнала по телу адреналин. Добравшись до вспененной воды, я сосредоточился. Находясь примерно в девяти метрах выше по течению от большого порога, я начал грести изо всех сил, делая короткие взмахи веслом. Шесть метров. Три метра.
Бам!
Стоячая волна – как минимум в два раза превышающая мой рост – обрушилась на меня, придавив к корме лодки. Размер волны испугал меня – она была гораздо больше, чем казалось с суши.
Вода ударила с такой невероятной силой, что байдарка перевернулась – не на бок, а через себя, носом назад. В мгновение ока я оказался под водой вверх ногами. Не успел я и подумать о том, чтобы сделать эскимо-ролл[14], как течение выдернуло меня из лодки и потащило вглубь. Мне не удалось даже как следует вдохнуть. Я пытался вынырнуть на поверхность, но не был уверен, с какой она стороны.
Наконец примерно через 4,5 метра вниз по течению река выплюнула меня. Не успел я заглотнуть воздух, как большой бородач, сопровождавший нас, схватил меня за спасательный жилет и затащил на свой рафт.
«Добро пожаловать в Каньон», – сказал он и рассмеялся. Я изо всех сил постарался улыбнуться в ответ.
Мой провал стал неожиданностью. Но то, что случилось дальше, оказалось еще большей неожиданностью.
Вернувшись в свою байдарку, я думал, что буду еще более нервным, нерешительным и скованным, чем до инцидента. Но вышло ровно наоборот. Я чувствовал себя спокойным, уверенным и расслабленным. Я сделал несколько эскимо-роллов просто для удовольствия. Никакого адреналина. Никакой дрожи. Невероятная перемена. Страх и сомнения испарились. Я чувствовал себя другим человеком.
Неудача подарила мне облегчение.
Прежде чем волна разбила меня, я с ужасом ждал, что это произойдет. Зато после уже не боялся. Как только я потерпел неудачу – не просто допустил оплошность, а пережил подлинный провал, – я уже знал, что могу справиться и с другими трудностями, поджидающими меня на реке. В действительности я не просто знал, что смогу, я чувствовал это.
Люди много говорят о том, что нужно визуализировать успех, представляя, как в определенной ситуации ты говоришь правильные слова и предпринимаешь правильные действия. Этот подход имеет право на жизнь. Но я хочу предложить вам альтернативу.
Попробуйте визуализировать провал.
Если вам нужно начать трудный разговор, закройте глаза и вообразите, что дело идет хуже некуда. Представьте, что вы говорите совсем не то. Постарайтесь увидеть внутренним взором недружелюбное поведение оппонента. Наблюдайте за тем, как все идет наперекосяк. Не просто думайте об этом, постарайтесь это прочувствовать. Ощутите, как по венам течет адреналин. Сосредоточьтесь на биении сердца. Испытайте разочарование.
Хорошо. Теперь откройте глаза и скажите себе, что вы только что прошли через худшее. С большой долей вероятности разговор окажется не таким ужасным, как в вашем воображении. А если и окажется, то вы уже все прочувствовали. И знаете что? Вы выдержали. Дальше будет легче.
Вот почему визуализация неудачи так полезна для перфекционистов, которым часто трудно взяться за какое-то дело. Единожды пережив в воображении провал, хуже которого и быть не может, почему бы не попробовать? Такой подход опускает планку ожиданий и нивелирует силу провала.
А еще он позволяет вам вступить в диалог со своим страхом неудачи. Мермер Блэйксли прекрасно раскрывает эту тему в своей книге A Conversation with Fear («Разговор со страхом»). Просто избавиться от того, что вас пугает, невозможно – да это и не нужно. Но если найти со своим страхом общий язык, то можно увидеть пугающую вас ситуацию такой, какая она есть в действительности, – а она редко оказывается настолько ужасающей, насколько вы ее представляли.
Еще одно преимущество визуализации страха: вы автоматически учитесь, чего не стоит делать и говорить, что предпринимать, если дела идут плохо, как держаться при развитии наихудшего сценария и не терять при этом контроль.
Ирония в том, что, визуализируя провал, вы на самом деле визуализируете успех. Провалы – это не просто досадные шаги на пути к успеху, это такая же неотъемлемая часть жизни, как и любой успех. И к ним лучше привыкнуть.
После встречи с волной чувство уверенности в себе не покидало меня до конца путешествия. Даже сложнейший порог в каньоне – Лава Фоллс – я прошел легко. Настолько легко, что я вытащил лодку на берег и снова направился к порогу. Во второй раз волна ударила сбоку, и я перевернулся, потеряв весло.
Но я заранее визуализировал такую ситуацию, и то, что случилось, не испугало меня. Я остался в лодке, определил, где находится поверхность, и вернулся в исходное положение – успешный перекат на самом трудном участке каньона.
Визуализация успеха способна дать нежелательный результат, поскольку вы остаетесь неподготовленным и чувствуете психологическое давление. Пусть это кажется странным, но визуализация неудачи – как способ успокоить нервы и сохранить положительный настрой – помогает оставаться раскрепощенным и быть готовым к предстоящим трудностям.
17Поверните лодку навстречу ветруНе ищите готовые решения – действуйте по обстоятельствам
Когда мой друг Сэм пригласил свою новую подружку Робин покататься на яхте, он еще не слишком хорошо был знаком с этим спортом. У него уже были неплохие навыки, но все еще маловато опыта. Робин не могла похвастаться ни тем ни другим.
Сэм и Робин предполагали, что поездка продлится долго – около семи часов, – и готовились к ней несколько дней. Они собрали необходимые карты, составили маршрут и договорились держаться ближе к берегу на тот случай, если вдруг понадобится пришвартоваться, хотя коротких переходов по открытому морю было не избежать. Они накупили еды, упаковали предметы первой необходимости и сообщили близким, каким маршрутом собирались двигаться.
День отплытия выдался облачным, но они все равно решили выйти в море. Через несколько часов после начала путешествия – по иронии судьбы, как раз когда они шли по открытому морю – поднялся ветер. Прямо по курсу, примерно в полутора километрах от них, разыгралась гроза. Они оказались среди сверкающих молний.
Но Сэм – парень хладнокровный. То, что он сделал, находясь в эпицентре разворачивающихся событий, когда большинство из нас запаниковали бы, поразительно: он остановил яхту.
Он направил нос судна навстречу ветру – так, чтобы паруса не надувались. Затем повернулся к Робин, чтобы обсудить варианты действий. Они могли попробовать вернуться. Они могли попробовать обогнуть шторм. Они могли попробовать переждать его. Или попробовать пройти сквозь него.
Разговор был коротким, так как времени на принятие решения оставалось мало. Сэм и Робин взвесили все варианты и связанные с ними риски и решили идти через шторм. Из-за сильной качки у Робин началась морская болезнь, но миссию они завершили успешно.
После этого приключения мы встретились с ними за ужином. Я спросил Робин, выйдет ли она в море когда-нибудь еще.
«Завтра», – ответила Робин. Я сказал, что Сэм ей, должно быть, очень нравится.
– Нравится, – подтвердила она, улыбнувшись. – Но дело не только в этом. Мы были готовы. Мы знали, что может начаться шторм или произойти что угодно еще.
– И вы знали, как справиться с этими трудностями? – спросил я.
– Нет, скорее наоборот. Мы знали, что вариантов развития событий слишком много, чтобы предусмотреть каждый из них. Было понятно, что придется принимать решения на ходу.
Они запланировали, как вести себя в ситуации, когда они не знают, как себя вести; как действовать разумно здесь и сейчас, не проявляя напрасной самоуверенности, – и этого было достаточно.
Робин продолжила:
– Больше всего мне нравится, что Сэм не стал притворяться, будто знает, что делает. Я люблю его за это. Он никого из себя не строил. Не бросался действовать впопыхах. И ни к чему не принуждал меня. Но и не застыл на месте. Мы сделали паузу, все обсудили, и, несмотря на то что ситуация была пугающей и ни в чем нельзя было быть уверенным, мы быстро приняли взвешенное решение.
Это лучшая инструкция по успешному менеджменту – и успешной жизни – в XXI веке, какую я только могу себе представить.
Мы живем и руководим в мире ограниченной информации, гарантированных сюрпризов и неожиданных происшествий. Штормы – реальные и метафорические – неизбежны. Инстинктивно нас тянет предусмотреть их, но любые наши попытки тщетны, так как невозможно увернуться от рисков, которые они несут. И даже если мы продумали план до мельчайших деталей, безумно полагать, будто мы ко всему готовы.
Но если нам не дано знать, что случится завтра, как же подготовиться к грядущим событиям? Один из способов – визуализировать неудачу, чтобы сохранять спокойствие и быть готовыми ко всему. Другой способ – быть готовым к тому, что окажешься не готов. Самые успешные люди способны действовать даже в условиях полной неопределенности.