ласса.
Этот скромный и практичный жест говорил о Валоруме красноречивее любых слов. Джохан уже много лет наблюдал за канцлером что на публике, что в кулуарах — и чем больше его узнавал, тем сильнее проникался к нему уважением. Однако временами Тарсус отличался упрямством и даже упертостью: когда Сенат предложил приставить к нему для дипломатических поручений почетную охрану, канцлер отказался наотрез.
«Политик в отставке ни для кого не представляет угрозы, — возражал Валорум. — И уж тем более я теперь не настолько важная персона, чтобы рисковать ради меня жизнью».
Джохан до сих пор летал вместе с ним, но исключительно по собственной воле. Он видел, насколько Валорум ценен для Республики, и знал, что всегда найдутся враги, которые не упустят случая ему навредить. Джедай не раз уговаривал Тарсуса усилить охрану, но тщетно. Поэтому Джохан твердо решил сопровождать своего упрямого друга во всех поездках, пока тот не согласится на личный отряд гвардейцев.
— Скорей бы уже долететь, — пробормотал джедай, не скрывая недовольства.
— Ты всегда можешь скоротать время за этой вашей медитацией, — шутливо заметил канцлер. — До светских бесед ты все равно не охотник.
Тарсус разрешил Джохану сопровождать его только по старой дружбе. Джедай служил в гвардии канцлера все четыре года второго срока и изрядную часть первого. Теперь официально Джохан числился «джедаем-советником», хотя ему бы и в голову не пришло лезть с советами к почтенному политику.
По всей Галактике Тарсуса Валорума называли спасителем Республики. Именно он, продавив в Сенате Руусанские реформы, положил начало новой эпохе. Теперь Республика жила в мире, процветала и расширялась. И все же Джохан считал Валорума великим человеком не из-за самих достижений, а из-за того, как именно он их добился.
Наблюдая за канцлером, джедай понял, какая сила заключена в словах и идеях. Тарсус Валорум был человеком твердых убеждений — из той редкой породы политиков, которые искренне верят собственным словам. Он хотел, чтобы в Республике настал золотой век, — и без устали трудился ради своей мечты о возрожденной, единой Галактике. За время его правления под крыло Республики вернулись сотни планет, отколовшихся за долгие века смут и галактических войн. Когда же срок канцлера истек и пришло время передавать бразды правления, Валорум постарался создать своей преемнице все условия, чтобы она продолжила его дело.
Поразительнее всего, что заново объединить государство удалось почти без сражений и кровопролития. Полагаясь на послов и союзы, он добился таких побед, каких не принесла бы ему ни одна армия. Однажды — вскоре после того, как Джохана приставили к канцлеру, — Валорум объяснил джедаю: чтобы покорить планету, надо завоевать сердца и умы ее обитателей. За десять лет, наблюдая за свершениями Валорума, Джохан понял, что более мудрых слов еще не слышал.
— Пять минут до прибытия, — протрещал по внутренней корабельной связи голос пилота. — Приготовьтесь к посадке.
Джохан с преувеличенным облегчением выдохнул, а экс-канцлер тихонько усмехнулся. Эту сценку они разыгрывали уже далеко не в первый раз. Невзирая на отставку, Тарсус был не из тех, кто способен совсем отойти от политики. Он по-прежнему, не жалея сил, отстаивал интересы Республики. За прошедшие два года Джохан успел побывать с ним на доброй полусотне дипломатических поручений… и вот сейчас политик опять летел на переговоры.
Планета Серенно была очень важна для Республики. Аристократы из правящих семей входили в пантеон самых богатых жителей Галактики. Они напоказ жертвовали астрономические суммы благотворительным и общественным организациям, а вдобавок имели возможность поддерживать крупные правительственные проекты.
Но главное, что при желании аристократы могли финансировать и группировки, выступавшие против Республики. Ячейки сепаратистов зачастую искали себе богатых спонсоров в Караннии, Саффии и Фьярро — трех крупнейших городах Серенно.
Валорум прибыл на переговоры с главами шести самых влиятельных семейств. Бывший канцлер надеялся, что в случае успеха они воспользуются своим влиянием и убедят остальную знать перекрыть финансирование всем антиреспубликанским группировкам. Задача была непростой: ведь аристократы Серенно сроду не уступали требованиям чужеземцев.
Чтобы облегчить переговоры, поездку согласовали по неофициальным каналам. Некогда Валорум объяснил Джохану, что на публике многие правители и чиновники ведут себя совсем иначе. Чаще всего — эту манеру Тарсус особенно презирал — они попросту старались подать себя так, чтобы оправдать все ожидания. Политики охотно обещали всяческую поддержку идеям, которые на самом деле не разделяли, а как только внимание общественности гасло, давали задний ход.
Бывало и наоборот: правители могли отвергнуть понравившееся им предложение, чтобы не показаться слабовольными и податливыми. Именно так обстояли дела на Серенно. Если всем стало бы известно, что эмиссар Республики пытается принудить местных аристократов к каким-то действиям, они чисто из принципа поступили бы наоборот.
«Не верь ничему, что обещают перед голокамерой, — часто говаривал канцлер. — Если хочешь чего-то добиться — встречайся за закрытыми дверьми, с глазу на глаз».
— Заходим на посадку, — объявил пилот. Джохан почувствовал, как челнок слегка накренился на левый борт.
Летели они в частный космопорт графа Налджу, который возглавлял один из шести великих домов Серенно и всем сердцем поддерживал Республику. Приземлившись в укромном уголке его родового имения, послы должны были пересесть на лендспидер и по очереди отправиться на переговоры с представителями всех великих домов, перед которыми Валорум хотел выступить со своим прошением.
Они почувствовали легкий толчок и услышали, как с шипением опускается трап. Джохан вскочил с места — ему не терпелось размять ноги.
— Выходим, ваше превосходительство? — церемонно поинтересовался джедай. Канцлер даже в отставке сохранил право на это почтительное обращение.
Валорум поднялся с кресла и в последний раз осмотрел свой наряд. Джохан вполне обходился традиционными коричнево-бежевыми одеяниями Ордена, а вот Тарсус облачился в роскошный костюм по последней моде местной знати. Искусные портные вручную сшили ему строгие темно-синие штаны и просторную белую сорочку, а на плечи канцлер накинул пронзительно-черный плащ из шелка, подаренный ему графом Налджу. По кромке плаща, по воротничку сорочки и по манжетам змеился вышитый орнамент из трех переплетенных белых кругов на синем фоне — герб дома Налджу.
Костюм был сшит из самых что ни на есть дорогих и изысканных тканей; Джохан боялся даже представить, во сколько он обошелся. Однако такой наряд свидетельствовал о безоговорочной поддержке со стороны дома Налджу. Если бы за отставным канцлером не стоял старинный и влиятельный род, знать отмахнулась бы от чужака и не признала бы в нем равного.
Джохан понимал, что Тарсус мог бы попросить Сенат возместить ему расходы. Но Валорум был верен себе и оплатил все сам.
Сойдя с трапа, политик со спутником очутились на небольшой посадочной платформе, которая теснилась на вершине огромной каменной скалы, вздымавшейся из океана, будто колонна. В пятидесяти метрах от них, на той же высоте, виднелись верхушки береговых утесов. Со скалами платформу соединял один-единственный дюрастальной мостик двух метров в ширину. Посередине мостика, ровно на полпути к берегу, располагалась площадка чуть просторнее — пять на пять метров. Она опиралась на каркас из перекрестья прочных балок.
Ни на платформах, ни на мостике не было ограждения. Джохан знал, что отсутствие перил — как и многие тонкости местной культуры — это символический жест. Среди знати с давних пор было принято кичиться своим бесстрашием. Поставить перила значило дать слабину и признать, что аристократы дома Налджу уязвимы и смертны, а это был бы удар и по их самолюбию, и по положению. Тем не менее джедай все равно поневоле испугался за подопечного — стоило лишь представить, каково будет лететь с полусотни метров в ледяную пучину.
Послы специально постарались избежать помпы и шумихи, и неудивительно, что встречающих оказалось совсем немного. Джохан решил, что это слуги из личной свиты графа Налджу: одежда на них была того же кроя, что и плащ Валорума.
На площадке в середине мостика сгрудились четверо. Порывистый океанский ветер теребил их одежду и трепал за спинами плащи. Среди них было три человека — двое мужчин и женщина, — а последним стоял тви'лек с ярко-красной кожей. Джохан задумался: не считалось ли среди местной знати особым шиком нанять в домашнюю прислугу летанца?
На скалах за площадкой дожидались еще двое встречающих: они стерегли лендспидер, который должен был отвезти гостей на прием. Эта парочка стояла слишком далеко — джедай не смог рассмотреть, какой они расы и пола.
Двигатели «Новой Зари» стихли, уступив место ритмичному грохоту волн, отчаянно бившихся о скалы.
— Это ж надо было выбрать такое место! — Джохан повысил голос, чтобы канцлер расслышал его сквозь шум ветра и прибоя.
— Ну, я же попросил Налджу подыскать укромный уголок! — смеясь, прокричал Тарсус. Он кивнул в сторону четырех силуэтов и добавил: — Только почему-то они остановились на полпути.
— Вы сами-то решились бы пройти по такому мостику хоть один лишний шаг? — усмехнулся Джохан.
— Твоя правда, — признал Валорум. Пригнувшись под порывом ветра, экс-канцлер ступил на мостик.
Помедлив, Джохан двинулся следом, хотя почему-то вдруг почуял неладное.
— Будьте осторожны! — окликнул он подопечного. — Если вы свалитесь — не могу обещать, что поймаю.
Валорум не ответил: то ли не расслышал, то ли слишком сосредоточенно смотрел под ноги, чтобы не поскользнуться.
Они были всего в паре метров от края платформы, когда Джохана захлестнуло дурное предчувствие: мощное возмущение в Силе просто кричало о том, что вот-вот случится нечто непоправимое. До сих пор внимание джедая было приковано к Валоруму, который шел по предательскому мостику — но теперь он насторожился и, вглядевшись в Силу, рассмотрел все, что происходило вокруг.