— Просить о памятнике в честь твоего бывшего наставника несколько тщеславно, — пояснил Фарфалла. — Превознося человека, тебя обучившего, ты в сущности превозносишь себя самого.
— Это не тщеславие, учитель, — терпеливо объяснил гость. — Памятник на Руусане послужит напоминанием о том, как сотня воинов добровольно отправилась на смерть, чтобы Галактика наконец зажила в мире. Этот символ вдохновит других.
— Джедаям не нужны символы, чтобы кого-то вдохновлять, — напомнил ему лорд Валентайн.
— Зато Республике нужны, — парировал Джохан. — Символы дают силу идеям, взывают к сердцам и умам обывателей. Благодаря им абстрактное становится реальностью.
Этот памятник прославляет величие победы на Руусане — победы, которую удалось достичь не силой нашей армии, но мужеством, решимостью, самопожертвованием Хота и тех, кто пал вместе с ним. Он послужит путеводным светом для жителей Республики.
— Вижу, склонность к пылким речам от Валорума передалась и тебе, — протянул Фарфалла с удрученной усмешкой, смирившись с тем, что переубедить молодого рыцаря ему не удастся.
— Это вы приставили меня к канцлеру, — напомнил ему Джохан. — За годы службы я научился многому.
Поднявшись с кресла, мастер-джедай принялся расхаживать по комнате.
— Твои доводы весьма убедительны, Джохан. Но ты должен понимать, что Совет джедаев останется непоколебим.
— А этот вопрос и не в ведении Совета, — напомнил ему гость. — Если Сенат откликнется на просьбу Валорума и выделит средства, строительство начнется уже через месяц.
— Сенат ни в чем не откажет Валоруму, — фыркнул Фарфалла. Он остановился и повернулся к бывшему ученику. — Какая же роль в этом проекте отведена тебе?
— Это тоже решит Сенат, — уклончиво ответил Джохан. Но очень быстро сдался и выложил лорду Валентайну всю подноготную: — Экс-канцлер согласился, чтобы к нему приставили охрану в будущих дипломатических поездках. Так что я свободен от обязательств и отправлюсь на Руусан, чтобы надзирать за строительством.
Фарфалла вздохнул и устало опустился в кресло.
— Я понимаю твои мотивы, Джохан. Я их не одобряю, но ни я, ни Совет не будем чинить тебе препятствия. — Мгновение спустя он добавил: — Сомневаюсь, что нам удалось бы тебя остановить, даже пожелай мы этого.
— Временами я бываю упрям, — с намеком на улыбку отозвался рыцарь-джедай.
— Прямо как Хот, — заметил лорд Валентайн.
Джохан счел эти слова комплиментом.
— Мой отец умер, когда я был еще младенцем. — Голос Хеттона звучал так низко, что стук шагов по мраморному полу заглушал слова, и Занне приходилось напрягать слух. — Мой дом возглавила мать и, обремененная обязанностями, отдала мое воспитание на откуп слугам. О моем особенном даре они узнали за многие годы до того, как об этом проведала мать.
— Вероятно, они боялись ее реакции, — предположила Занна. — Она ведь могла сделать с ними все, что угодно.
Они с Хеттоном остались наедине. После представления в тронном зале он настойчиво повел ее в свое святая святых в дальнем конце особняка, чтобы показать обширную коллекцию манускриптов и артефактов, некогда принадлежавших ситхам. Охрану Хеттон с собой не взял. Чтобы скоротать время по пути через бесконечные коридоры и залы, он стал пересказывать ей историю своей жизни.
— Мать была женщина сильная и грозная, — признал хозяин поместья. — Пожалуй, слуги и впрямь ее побаивались. Как бы то ни было, она прознала о моей восприимчивости к Силе, когда мне было уже за двадцать.
— И как же она отреагировала?
— Мой дар она сочла инструментом, который поможет ей увеличить богатство и влияние нашего дома. Мать не желала иметь дело с джедаями — да и с ситхами, если уж на то пошло, — но кто-то должен был помочь мне развить навыки. Это было задолго до того, как Братство Тьмы превратилось в силу, с которой нужно считаться, — напомнил он, прежде чем продолжить свой рассказ. — После череды осторожных расспросов и внушительных по размеру взяток мать остановилась на дуросе по имени Гула Дван.
— Он стал твоим учителем?
— Этого титула он не заслуживал, — с оттенком горечи ответил Хеттон. — Обычный головорез, которому повезло родиться с восприимчивостью к Силе. За годы он освоил лишь базовые приемы — вроде левитирования камней и тому подобных трюков.
Но Гула не был связан ни с джедаями, ни с ситхами. Он был верен лишь тому, кто больше платил. А моя семья могла себе позволить столько, сколько ему не привиделось бы и в мечтах.
Они достигли двойных дверей, запертых с противоположной стороны. Хозяин особняка приложил ладонь к поверхности и прикрыл глаза. Занна ощутила наитишайший шепот Силы. Затем замок щелкнул, и двери раскрылись.
«Святилище» Хеттона оказалось частью библиотекой, частью музеем: полки с древними свитками и манускриптами, бесконечные стеллажи с инфокартами и пленками… В одном углу имелся даже электронный терминал с огромным видеоэкраном. Через центр помещения тянулся длинный ряд витрин с коллекцией драгоценностей ситхов, собранных за последние три десятилетия: странных сияющих амулетов, инкрустированных самоцветами кинжалов, необычных кристаллов и камней — а еще рукоятей по меньшей мере десятка световых мечей.
— Наставления Гулы дали мне фундамент для развития, но почти все знания я почерпнул из этих книг и манускриптов, — с гордостью сообщил ей старик.
Медленно прохаживаясь вдоль витрин, Занна слушала Хеттона достаточно внимательно, но интригующее собрание артефактов приковывало к себе ее взор. Она ощущала в них тихие отголоски могущества темной стороны — затухающие воспоминания об их былой мощи.
— Очень скоро я понял, каким глупцом был Гула. По моему настоянию мать стала тратить богатства нашего дома на поиски записей, предметов, даже безделушек, которые хотя бы отдаленно были связаны с темной стороной. Так я мог продолжать обучение, не полагаясь исключительно на уроки моего так называемого наставника.
Как ты можешь заметить, почти все это — никчемное барахло. Но мне все-таки удалось раздобыть несколько ценных образчиков.
Повернувшись к полкам, Хеттон любовно провел рукой по переплетам томов.
— Эти знания помогли мне очень скоро превзойти Гулу во всем. Едва моя мать поняла, что нужды в нем больше нет, она приказала с ним покончить.
Занна вздрогнула и в изумлении моргнула. Хеттон в ответ лишь тихо усмехнулся:
— Моей матерью двигали амбиции и беспощадная рациональность. Она приложила немало усилий, чтобы джедаи и ситхи не прознали о моем существовании. Если Гулу просто отпустить, он бы неизбежно выболтал главную тайну нашего дома.
— Смерть по необходимости, — кивнула гостья. Бейн, вероятно, поступил бы так же. Внезапно ее осенило. — Это ты убил его, не так ли?
Хеттон улыбнулся:
— Ты не только могуча, но и очень проницательна. Я был более чем рад сделать так, как велела мне мать. Гула стал обузой. Он только мешал мне постигать темную сторону.
— Ты говоришь о матери так, словно ее уже нет, — заметила девушка. — Что с ней стало?
Старик прищурился и помрачнел:
— Около пятнадцати лет назад, когда Каан только начал собирать свое Братство, мать убеждала меня раскрыться и примкнуть к нему. Она не сомневалась, что Братство уничтожит Республику, и стремилась заключить выгодный союз, чтобы укрепить положение нашего дома.
Но я отказался вступать в Каанову секту. Он проповедовал, что все, кто следует тропами тьмы, равны между собой… Тоже мне, демократия ситхов. Его речи вызывали у меня лишь отвращение. Он извратил все то, что я знал и во что верил.
Но мать мыслила категориями государств и политических союзов. Мне были чужды эти приземленные понятия — темная сторона могла дать мне много больше. Мать, однако, моих возражений не принимала. Пришлось от нее избавиться.
В этот раз Занна не была удивлена.
— Она не слушала твоих желаний и пыталась заигрывать с Братством, — проронила гостья, всем видом показывая, что понимает — и даже одобряет — это матереубийство. — Твой секрет был под угрозой. У тебя просто не было выбора.
— Я отравил ее во сне, — объяснил Хеттон. В голосе проскользнул лишь намек на сожаление. — Смерть пришла быстро — я не хотел, чтобы она страдала. В конце концов, я же не чудовище.
Он на долгую секунду затих, очевидно предавшись воспоминаниям. Но когда они подошли к терминалу с монитором, аристократ встряхнул головой и продолжил прерванный разговор:
— Когда Братство пало, а Орден джедаев подвергся реформам, я немного осмелел. Теперь я не только искал знания и артефакты древних ситхов, но и собирал под флагом сепаратизма армию последователей с уникальными талантами и навыками. Нас объединяла ненависть к Республике и джедаям, но я не торопился раскрывать свою истинную цель: возрождение ситхов!
И вот явилась ты, — завершил он свой рассказ и потянулся к терминалу, чтобы извлечь инфокарту. — Как нельзя вовремя.
Занна не совсем понимала, к чему он клонит, но прежде чем она успела спросить, старик вложил инфокарту в ее руку.
— Что это?
— Известно ли тебе имя Белии Дарзу? — спросил он. Занна покачала головой. — Темная владычица ситхов, правившая более двух веков назад. Она изучала алхимию ситхов и, по слухам, познала тайны меку-деру — техники, позволяющей превратить живую плоть в металл и механизмы. С ее помощью она сотворила армию техночудищ — дроидоорганических гибридов, послушных ее воле.
Занна смутно припомнила, что в текстах, которые она изучала, упоминались техночудища, но о Белии Дарзу там не было ни слова.
— Также считается, что перед смертью она открыла тайну создания голокронов, — добавил Хеттон, и девушке тут же пришли на ум все последние неудачи учителя, стремившегося достичь того же.
— В конце концов Белию предали и убили собственные последователи, — продолжил аристократ. — Такое случается нередко, насколько мне известно. Все тайны темной владычицы почили вместе с ней, хотя поговаривают, что многие ее открытия все еще хранятся в архивах — в ее цитадели на планете Тайтон.