Пока правитель никак не отреагировал на такие замечательные новости.
— Что ещё?
— Заключили контракт насчёт сандалового дерева. Каумуалии обязался поставить нам два корабельных груза в течение года. Он предоставил компании монопольное право на торговлю сандалом, разрешил строить факторию на острове Кауаи и обещал выделить любую долину, какая нам только приглянется. На острове Оаху доктору Шефферу подарены были родичами короля Камеамеа два участка земли для компании, и там тоже создана компанейская фактория.
— Прекрасно, Яков Аникеевич, просто-таки отменные результаты. — Лицо Баранова наконец прояснилось. От полноты положительных эмоций он встал с кресла и прошёлся к окну. — Успокоил ты меня. Я уж от недостатка известий много разных дум передумал. Да ещё бостонцы, приходившие сюда с Сандвичевых, напели мне, что король Камеамеа недоволен доктором Шеффером и близко к себе его не подпускает. Не очень-то я им верил, а на душе кошки скребли.
— Они и там против нашей компании много чего королю Камеамеа наговорили, — подхватил эту тему Подушкин. — Очень, видать, не нравится им появление наше на Сандвичевых, торгового соперничества опасаются.
— О том, что не понравится им это, как только о планах наших разнюхают, доктора я предупреждал и советовал ему бостонцев остерегаться. Ханта-то не встречали?
— Доктор сказывал, что и Хант там вместе с Джоном Эббетсом объявился. Они-то как раз Камеамеа против нас и восстановили.
— Это мне понятно. — усмехнулся Баранов. — Как прошлым летом стукнул я Ханта по рукам за недозволенные его здесь делишки, так он на меня и озлился. Небось жаждой мщения теперь горит. Так скажи мне, Яков Аникеевич, вы-то сами что на себя взяли в обмен на все обещания короля Каумуалии?
— Товарами, строевым лесом обязались его снабжать, покровительство ему против Камеамеа и бостонцев оказывать, потому как он теперь считается подданным России и мы должны его оберегать.
— Просил ли он пушки у вас, вооружение?
— Да, в контракте записано, что в обмен на поставки сандала компания обязуется предоставить ему хорошо вооружённое судно. Да вот бумаги, — опомнился Подушкин, передавая Баранову копии подписанного королём торгового соглашения и акта о верности России, — сами взгляните.
Баранов, надев очки, внимательно прочитал обе бумаги. Сердито спросил:
— Что ж раньше молчал о вооружённом корабле?
— Не успел обо всём сразу доложить, — неловко оправдался Подушкин.
— Где же возьму я для него вооружённое судно? Сам же знаешь, как у нас с кораблями дело обстоит.
— Доктор намекал, что можно будет купить у бостонцев, — робко заметил Подушкин.
— А таких полномочий — покупать корабль — я ему не давал, — негодование Баранова возрастало. — Деньги-то компанейские, я смотрю, он горазд транжирить. Что же ещё он Каумуалии в ответ на верность короля России наобещал?
— Король кауайский уговаривал доктора военный договор подписать, чтоб обязать нас помочь ему в войне против Камеамеа и возврате захваченных островов...
Подушкин с тревогой видел, как наливается кровью лицо Баранова. Правитель явно находился в состоянии, предвещавшем скорый взрыв неконтролируемого гнева.
— Так и что же, заключили вы с ним тот разбойничий договор?
Баранов смотрел на Подушкина твёрдым немигающим взглядом, и лейтенант поторопился быстро ответить, открещиваясь от самой возможности этого шага:
— Как можно, Александр Андреевич! Я доктору Шефферу категорически заявил, что нет у нас на то прав и вы как главный правитель никогда договор тот не поддержите и против Камеамеа воевать не захотите.
— Правильно ты ему ответил, Яков Аникеевич. Значит нет такого договора?
— Нет, — твёрдо ответил Подушкин. — В этом никакой уступки Каумуалии мы не сделали.
— Хорошо, — как-то сразу обмяк Баранов. — Слышал ли что, Яков Аникеевич, об «Ильмене»? Я вот «Кадьяк»-то послал на Сандвичевы в помощь Шефферу, рассчитывая, что скоро «Ильмень» возвратится, а «Ильменя» до сих пор нет:
— И «Ильмень», Александр Андреевич, теперь на Сандвичевых, ремонтируется в Гонолулу. Капитана Водсворта видел я, он сказывал, течь на судне обнаружилась, пришлось им в Гонолулу на ремонт зайти. А там доктор и этот корабль под своё начало прибрал, опираясь на данные ему вами полномочия.
— Да что же это он выдумывает! — опять не сдержался Баранов. — Я ему полномочия только на два корабля давал: «Открытие» и «Кадьяк», а об «Ильмене» и речи не было «Ильмень» мне здесь позарез нужен.
— Боюсь, — высказал своё опасение Подушкин, — «Ильмень» теперь не скоро сюда вернётся. Доктор намерен сам им распоряжаться.
— Что ж, придётся с ближайшим бостонским кораблём, уходящим на Сандвичевы, строгое предписание ему послать, чтоб немедля вернул сюда «Ильмень» со всеми людьми, на нём находящимися. Обойдётся пока одним «Кадьяком», а как груз сандала будет готов, тогда мы ему ещё корабль подошлём.
Баранов остановился посреди комнаты, прямо посмотрел на Подушкина.
— Разгружай корабль, Яков Аникеевич. Сам отдохни и команде отдохнуть дай. А потом придётся тебе сходить в Калифорнию, выручить через тамошнего губернатора в Монтерее людей с «Ильменя», захваченных гишпанцами. Оставлять наших людей в беде не можно.
— Слышал о той беде, — сказал Подушкин, радуясь в душе, что неприятная часть разговора позади. — Познакомился в Гонолулу с командиром охотничьей партии, которая в Калифорнии на «Ильмене» промышляла, Тимофеем Таракановым. Он и рассказал, как комиссионера их Элиота де Кастро под Санта-Барбарой захватили. Тогда же и сам Водсворт чуть не был захвачен... Тараканов же понравился мне. Видать по нему, мужик бывалый, крепкий, основательный.
— Слава Богу, хоть Тараканов цел остался, — с облегчением сказал Баранов. — С него, пожалуй, и хватит. И без того дважды в плену у туземцев сидел. А Элиота де Кастро и других наших людей непременно выручить надо. Спасибо за доклад, Яков Аникеевич. — Баранов протянул лейтенанту руку.
Гонолулу,
3 июля 1816 года
Американский торговец из Массачусетса Натан Уиншип пригласил на свою факторию группу находившихся на Оаху соотечественников, чтобы обсудить с ними весьма беспокоивший его вопрос. Формально же поводом для приглашения послужило предстоящее сорокалетие независимости Соединённых Штатов и общий совет, как лучше отпраздновать его. Сбор был намечен на пять вечера. К этому сроку Натан Уиншип приказал двум прислуживавшим в его большом каменном доме молодым сандвичанам накрыть стол с выпивкой.
Как и Джон Эббетс, братья Уиншип, тридцатишестилетний Джонатан и двадцатидевятилетний Натан, считались ветеранами меховой торговли на северо-западных берегах Америки. Одними из первых они оценили все преимущества сотрудничества с русскими и ещё в 1803 году заключили с Барановым контракт о совместном промысле каланов у берегов Калифорнии на принадлежащем им судне «О'Кейн». Успех экспедиции, которую с русской стороны возглавили промышленники Швецов и Тараканов, побудил и многих других американских торговцев и капитанов последовать их примеру.
Со времён своих первых походов к северо-западным берегам братья Уиншип использовали Сандвичевы острова в качестве перевалочной базы на пути в Кантон и обратно в Бостон. Благодатный климат, обилие продуктов питания, добродушный нрав сандвичан — всё это в совокупности превращало острова в прекрасное место для отдыха, ремонта кораблей, пополнения припасов. Особой благосклонности к ним короля Камеамеа братья добились ловким дипломатическим ходом. В 1810 году Натан Уиншип предложил Камеамеа роль посредника в мирных переговорах с королём Каумуалии: на корабле «О'Кейн» он, оставив на Кауаи заложником своего первого помощника, привёз Каумуалии на остров Оаху, где и произошло примирение былых противников. Успех миротворческой миссии побудил братьев Уиншип испросить у Камеамеа позволения основать фактории на островах Оаху и Кауаи, и такое разрешение они получили, чего прежде не добивался здесь ни один из иностранных торговцев.
Несколько позднее, как только братья увидели, что и на Сандвичевых островах есть товар — сандаловое дерево, который можно с большой выгодой продавать в Китае, они вместе со своим компаньоном Уильямом Дэйвисом заключили с Камеамеа контракт на монопольный вывоз чёрного сандала сроком на десять лет. Однако Камеамеа вскоре расторг сделку, посчитав её невыгодной для себя, и братья Уиншип подозревали, что это решение властитель Сандвичевых островов принял не без подсказки их давнего конкурента Уилсона Ханта — торгового представителя компании Астора. Братья Уиншип отплатили ему за эту «услугу» той же монетой: прознав через своих людей, что Уилсон Хант ведёт с Камеамеа переговоры о приобретении для компании Астора за весьма солидную сумму одного из Сандвичевых островов, они сделали всё, чтобы помешать этому соглашению, и убедили Камеамеа, что богатства его островов нельзя измерить никакими деньгами. Братья не имели ничего против самого Ханта. Он даже был симпатичен им как бесстрашный пионер освоения западного побережья великого Американского континента. Но, как говорится, дружба дружбой, а торговые интересы врозь: наступать на них братья не позволяли никому.
И вот недавно, вновь прибыв на Сандвичевы, Натан Уиншип узнал совершенно невероятную новость. Некто доктор Шеффер, доверенный человек Александра Баранова, добился у Камеамеа той же привилегии для русской компании, какой некогда удостоились они с братом, — права создать факторию на Оаху. И если бы только это! Неизвестно, каким образом, но Шефферу, как сообщили Натану с острова Кауаи верные люди, удалось уговорить короля островов Кауаи и Ниихау принять российское подданство. Натану стали известны и подробности беспримерного контракта, заключённого доктором Шеффером с совершенно безмозглым, надо думать, королём Каумуалии. Тщательно спланированную акцию русских подтверждали и другие факты. В конце июня в Гонолулу, помим