Убитый был мужчиной средних лет, худощавого телосложения с коротко стриженными белыми волосами, неряшливо торчавшими во все стороны, и тонкими усами. На его бледном горле проступали отчетливые фиолетовые синяки, оставшиеся после сильных рук убийцы, а застывший рот, до краев наполненный песком, был искажен в немом крике. Отброшенный в сторону шлем, явно упавший в пылу драки, не особенно заинтересовал Лантею, а вот на разбитые песочные часы, валявшиеся неподалеку, она обратила внимание. Именно за ними должен был наблюдать страж на своем посту и делать отметки, но теперь тонкое стекло раскрошилось на осколки.
Девушка предположила, что убитый изначально сидел спиной к остальной пещере, сосредоточившись на часах и делая отметки на стене. Таким образом, он явно никак не мог увидеть того, кто на него напал. Следуя подобной логике, Лантея пришла к мысли, что убийца начал душить стража со спины, завязалась борьба, в процессе которой упал шлем и были опрокинуты и разбиты часы. В закостеневшей руке трупа был зажат узкий костяной кортик с резной рукоятью, и судя по багровому следу на стеклянном острие, убитый все же успел воспользоваться своим оружием – выхватив кортик из ножен на поясе, он уколол своего противника или же противников, если их было несколько. И это было очень важной зацепкой, которая могла помочь обнаружить душителя.
Песок же оказался во рту уже после того, как жертва умерла. Сначала Лантея подумала, что для этого использовали магию, но при более детальном осмотре обнаружила недалеко от тела небольшое углубление в рыхлой поверхности почвы, из которой, судя по следам пальцев, и набирали песок. Сомневаться в демонстративности действий душителя не приходилось: все это мало походило на непредумышленное убийство.
– Сестра матриарха, я привела всех, как вы просили, – негромко доложила вернувшаяся Хакантэ.
Лантея поморщилась от подобного обращение. Ей все еще непривычно было слышать, чтобы ее так называли. Она по-прежнему не могла свыкнуться с мыслью, что мать погибла, и новый статус теперь приобрела не только Мериона. Девушка окинула взглядом сонных воинов, настороженно косившихся на лежавший у стены труп. Хмурившаяся Хакантэ, высокая женщина с раскосыми глазами, немолодой бородатый мужчина и стражница со шрамом, пересекавшим половину ее лица, – все, что отныне осталось от дворцовой стражи Третьего Бархана.
– Я обращаюсь ко всем вам. В первую очередь, информация о произошедшем убийстве не должна разойтись по лагерю, – твердо сказала Лантея. – Надеюсь, я понятно выразилась?
Стражи вразнобой кивнули.
– Матриарх поручила расследование лично мне, и вы все – пока что мои единственные подозреваемые. Это не значит, что я напрямую обвиняю кого-то из вас, – подчеркнула Лантея. – Но процедуру допроса придется пройти каждому.
В воздухе повисло тягостное молчание.
– Хакантэ, начнем с тебя.
Стражница послушно приблизилась к сестре правительницы, а на ее лице в тот момент отражались все внутренние тревоги. Она постоянно нервно теребила ремешок своей портупеи и взглядом возвращалась к трупу, лежавшему неподалеку.
– Как звали убитого? – первым делом спросила Лантея, отводя девушку немного дальше, чтобы их разговор никто не мог подслушать.
– Кирин.
– Он долго уже служил во дворцовой страже Бархана?
– Три… Нет. Пять месяцев, сестра матриарха. Мы служили бок о бок в одном отряде, под началом командира Вундари, – добавила стражница.
– Ааа… Вундари. Да, я была с ней лично знакома, – припомнила Лантея суровую требовательную воительницу, которую часто можно было увидеть возле Бартелина. – Значит, вы с Кирином были неплохо знакомы друг с другом?
– Достаточно. Я бы не назвала нас близкими товарищами, если вы об этом. Да и иных связей между нами не было. Но мы часто вместе стояли в карауле во дворце, поэтому провели много времени рядом и за столько месяцев познакомились неплохо.
– И каким Кирин был хетай-ра? Я хочу знать о его привычном времяпрепровождении. Может, он был частым гостем ставочного дома? Или баловался ядовитыми настойками, туманящими разум?
– Он был хорошим собеседником и просто приятным хетай-ра…
– Так можно сказать о многих.
– Я понимаю, на что вы намекаете. Но у Кирина не было никаких вредных привычек и темных знакомств. Он был семьянином, недавно женился на молодой женщине, буквально боготворил ее. Да смилостивится Эван’Лин теперь над ее чистой душой! – проговорила Хакантэ и коснулась молитвенных песочных часов, висевших у нее на поясе. – После службы сразу шел домой, изредка только задерживался во дворце по делам. Ну, вот… Не представляю, кто мог бы желать ему зла.
– Это мне как раз и предстоит выяснить…
Лантея помрачнела лицом. Она надеялась, что отыщет след в окружении Кирина, но умерший оказался настолько добропорядочным, что сводило скулы от приторной сладости его чистоты.
– Расскажи подробнее о том, как ты нашла тело, – попросила Лантея.
– Проснулась, когда почувствовала, что что-то не так. Я уже слишком долго спала, меня должны были давно разбудить. Вот и пошла проверить, не задремал ли там Кирин на посту. С ним, конечно, такого никогда не случалось, но вдруг… А там он лежит, рот открыт и полон песка.
– И ты никого рядом не заметила?
– Никого не было, клянусь Многоликой Матерью.
– С того момента, как мы все оказались в Диких тоннелях, он общался с кем-нибудь странным? Или, может быть, вел себя нетипично последние дни?
– Да вроде бы нет. Я не всегда рядом с ним была, конечно, но при мне ничего необычного не случалось.
– Что ж… Хорошо, – пробормотала себе под нос Лантея.
Она исподтишка окинула взглядом всю фигуру стражницы, пытаясь разглядеть любые намеки на неглубокую рану от кортика, свежую повязку или же следы крови. Но ничего подобного так и не обнаружила. Отметать девушку как подозреваемую она не стала, однако, пока что беспрепятственно ее отпустила.
На беседы с остальными стражами ушло еще какое-то время. Все воины послушно ждали своей очереди недалеко, лишь кидая угрюмые взгляды на преждевременно почившего сослуживца. Ничего нового от них Лантее не удалось узнать, ран она также ни у кого не заметила. Другие хетай-ра не так хорошо знали Кирина, да и, как оказалось, только Хакантэ служила с убитым в одном отряде до обрушения Бархана. В итоге все сводилось к тому, что жертва не имела за своей душой никаких грехов и порочных связей. Мужчина был настоящим образцом добродетели, но Лантею этот факт совершенно не радовал, потому что зацепок для дальнейшего расследования у нее не было.
Как только она закончила общаться с последним из стражников, подоспел разбуженный Хакантэ главный служитель мольбища Старухи Озахар, торопливо поправляя на себе мантию. Сестра матриарха кратко ввела его в курс происходившего и попросила заняться всеми ритуальными обрядами, связанными с захоронением умершего, а сама забрала с трупа Кирина костяной кортик со следами крови и ушла наконец спать. Жрец вместе со стражами отнес тело в уже пройденные тоннели и, в соответствии с традициями, оставил в выплавленном магией каменном ложе в стене.
По пробуждении выжившие совершили молитву и продолжили свой долгий путь. В скором времени к каравану вернулся второй из отрядов, посланных на поиски светлячков. Вот только, в отличие от группы Манса, этим хетай-ра так не повезло. Им не удалось отыскать насекомых, а кромешной темнотой воспользовалась небольшая стая тварей, внезапно напав. Отряд чудом сумел отбиться, но из-за преимущества в виде эффекта неожиданности ингуры сильно ранили одного из участников экспедиции, а еще одного убили. Тело несчастного осталось где-то в бездонных провалах черных коридоров, а второй пострадавший скончался через несколько часов от сильной кровопотери. Дикие тоннели брали свою плату за проход.
Хмурость и задумчивость Лантеи во время очередного перехода не остались незамеченными для Манса и Ашарха. Они сразу же уловили перемену в настроении спутницы и поспешили расспросить ее. Девушка нехотя поделилась информацией об убийстве, хотя изначально она не планировала привлекать к расследованию своих приятелей, но они были весьма настойчивы.
– Ты говоришь, что этот Кирин был таким безгрешным, что это невольно вызывает подозрения, – пробормотал Аш, поправляя на плече свой полупустой походной мешок, из ворота которого выглядывал эфес гладиуса и высокая горловина стеклянного кувшина с водой. – Ну не бывает столь чистых людей, да и хетай-ра тоже!.. У каждого есть дурные стороны и маленькие грешки.
– И у тебя тоже? – сразу же заинтересовалась Лантея.
– Речь сейчас не обо мне, – сказал преподаватель. – Может, эта стражница Хакантэ – его подельница? На самом деле они вместе промышляли, например, воровством, потом не поделили добычу, она его и придушила. Теперь выдает себя за непричастную.
– Какой смысл тогда ей было звать нас с Мерионой сразу после случившегося?
– Чтобы не вызывать подозрения, – предположил Манс и постучал пальцем по своему фонарю, разгоняя светлячков с насиженных мест. – Хочет подставить кого-то другого!
– Вы оба сговорились? – усмехнулась Лантея. – Рассказ Хакантэ не вызвал у меня недоверия. Да, она первая обнаружила тело и больше других общалась с убитым, но видно, что Кирин был ей дорог как сослуживец и друг. Его гибель испугала и опечалила ее – она буквально вся дрожала.
– Все это может быть хорошо разыгранным спектаклем. – Ашарх пожал плечами.
– Мне не нравится песок, что насыпали ему в рот, – вклинился Манс. – Зачем? Почему убийца не ушел после душение, зачем заполнил рот песком?
– Это какой-то знак. Послание, – приглушенно прошептал профессор.
– Согласна с тобой. Думаю, убийца хотел показать, что Кирин умолк навечно. А песком, получается, запечатал его рот, чтобы даже после смерти его душа молчала? Как-то так?.. У меня нет других идей! – поделилась мыслями Лантея. – Выходит, он что-то знал, а преступник не хотел, чтобы тайное стало явным?
– В любом случае мы можем лишь предполагать, что же это был за секрет, – тихо произнес Аш.