Лантея окинула торговца внимательным изучающим взглядом. За все время совместного путешествия она привыкла видеть в нем добродушного, немного испорченного алчностью и эгоизмом, дельца. Он не всегда умел держать язык за зубами, часто играл свою глупую шутовскую роль и был не в меру капризным, однако, никому не желал зла. А в этот миг перед ней стоял настоящий Оцарио – растерянный, глубоко одинокий в душе хетай-ра, который всеми силами пытался вырваться из удушавшей его обыденности. И он боялся.
– Знаешь, иногда в жизни действительно нужно уметь принимать неожиданные решения. Ты можешь не согласиться сейчас на это предложение, испугавшись трудностей и перемен, но пройдет время, и ты будешь жалеть, что когда-то давно отказался от своего второго шанса. Так скажи мне, Оцарио, что же лучше? Прожить свою жизнь тихо и спокойно, зная, каким будет каждый следующий день? Или же рискнуть и открыть для себя что-то новое?..
Торговец еще ниже склонил голову, внимательно вслушиваясь в слова девушки. Было видно, как внутри него боролись страх перемен и жажда исследований и новых знаний.
– Ведь ты в любой момент сможешь уйти от этого гоблина и отправиться на поиски иного призвания для себя, если это покажется тебе недостаточно подходящим, – шепотом закончила свою мысль Лантея.
– Значит, вы считаете, что мне не стоит отказываться от этого предложения?
– Да. Когда судьба идет тебе навстречу и дает в руки одну возможность за другой, ими стоит пользоваться без раздумий… Когда отправляется караван мастера Сако?
– Через пару дней.
– Тогда езжай с ним, Оцарио. Твой путь лежит в Пентеф, в богатую гоблинскую столицу.
– А как же вся наша остальная группа? – спросил торговец.
– Мы тронемся в Гарвелескаан без тебя. Не волнуйся, с нами все будет в порядке. – Лантея мягко улыбнулась. – А ты будь осторожен. И не дай себя обмануть.
– Неужели вы сомневаетесь в моей хитрости? – Ее собеседник неожиданно лукаво подмигнул, вновь надевая свою привычную маску добродушия.
– Ни на мгновение.
Девушка подошла ближе и крепко сжала плечо Оцарио на прощание. Уже направляясь в сторону выхода, он внезапно словно о чем-то вспомнил и достал из кармана небольшой тканевый сверток, чтобы без колебаний протянуть его Лантее.
– Говорят, добрые дела, как и хорошие советы, должны возвращаться… Я бы хотел подарить вам это на память и в знак своих искренних извинений за мой поступок в пустынях. Пожалуйста, не отказывайтесь!
Девушка приняла из рук собеседника сверток и осторожно его развернула. В складках жаккардовой ткани лежала резная нефритовая шпилька для волос. Но за ее внешней изящностью скрывалась опасная тайна: заколка оказалась скрытым заточенным клинком. Стоило потянуть за изогнутый верх, как из нефритового корпуса выскользнула узкая полоска металла с острым концом, которым вполне можно было поранить кого-нибудь.
– Когда я ее увидел сегодня на базаре, то сразу подумал, что она будет хорошо смотреть в ваших алых волосах, – не преминул вставить комплимент Оцарио. – И при необходимости даже может служить простым оружием! Но, надеюсь, вам чаще придется пользоваться ей именно как украшением.
Торговец мягко улыбнулся, наблюдая, как девушка сворачивает свои отросшие волосы в тугой узел на макушке и закрепляет их нефритовой шпилькой. А после он, приложив сжатый кулак к груди в жесте уважения, надел свой тюрбан на голову и быстро, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Лантея проводила его долгим взглядом. И даже когда шаги Оцарио затихли в коридоре, она все еще смотрела на дверной проем, надеясь, что дала правильный совет, который не испортит жизнь этого незадачливого купца.
Собрались все по-военному быстро. Через час возле ворот поместья Пелеантад уже дожидался неудавшееся посольство вместе со своими бойцами и нехитрой поклажей, необходимой в пути.
– Ну что, все готовы к отбытию? – на всякий случай уточнила Лантея, оглядывая своих спутников, которые нетерпеливо переступали с ноги на ногу, нагруженные заметно похудевшими сумками.
– Торгаш задерживается. Наверняка, опять копается в своем барахле, – подал голос Виек.
Со стороны особняка раздался звук торопливых шагов и протяжный возглас из-за деревьев:
– Подождите!.. Стойте!..
Запыхавшийся Оцарио что есть сил спешил по садовой дорожке, хватая ртом воздух и вытаращив глаза. Его круглое брюшко подпрыгивало в такт шагам.
– О, а вот и он, – разочарованно протянул гвардеец, скрещивая руки на груди. – Похоже, он совершенно не успел собраться. Вот же растяпа…
– Хорошо, что я не опоздал! – Добежав до своих товарищей, Оцарио еще несколько секунд пытался отдышаться, уперев руки в колени, а потом, выпрямившись, обвел отряд довольным взглядом.
– Я не еду с вами. У меня есть дела в Лесу, и боюсь, теперь в пустыни я вернусь нескоро. Но мне очень уж хотел попрощаться и поблагодарить всех вас за это долгое и увлекательное совместное путешествие! Пусть часто мы вздорили и не во всем приходили к согласию, но я все равно был рад познакомиться с каждым из вас и провести это время вместе!
Его слова повисли в тишине и мареве недопонимания. Пустынники удивленно переглядывались между собой, явно пытаясь понять, что же происходило.
– Постой, как это ты с нами не едешь? – первой спросила Эрмина. – Что еще у тебя за неожиданные дела в Лесу.
Вместо Оцарио ответил Манс.
– Вчера на базаре один из торговцев, этот гоблин Сако, предложил тебе работу, верно? – вспомнил юноша, задумчиво пощипывая свои белые усы. – Видимо, ты все же согласился.
– Так и есть, – подтвердил Оцарио. – Через несколько дней я уеду с гоблинским караваном в королевство Тхен.
– Вот так новости, – протянула Эрмина, пройдясь ладонью по своим короткостриженым волосам.
– Ох, вам вовсе не стоит по мне горевать, – усмехнулся торговец. – Я справлюсь со всем, что мне готовит судьба. Надеюсь, Многоликая Матерь не оставит и вас. Удачной дороги, друзья!
Он широко улыбнулся, уперев руки в бока, и кивнул готовому отправляться отряду. Не выдержав, Манс все же не ограничился такими сухим прощанием и заключил торговца в крепкие объятья, похлопав его по спине.
– Я желаю, чтобы у тебя все получилось, – проронил юноша. – Будь смел и иди до конца!
– Обязательно, – пообещал Оцарио, смахивая непрошеную слезу с ресниц.
Манс отступил назад. Его сестра, уже попрощавшаяся с торговцем ранее, лишь растянула губы в ободряющей улыбке, Эрмина скупо помахала рукой, а Виек и вовсе лишь фыркнул себе под нос, явно крайне довольный сложившейся ситуацией.
Стоило Пелеантаду подать сигнал, ворота поместья открылись, и отряд двинулся вперед по лесной тропе, уводившей прочь из города. Оцарио до последнего смотрел вослед уходившим товарищам, пока стволы деревьев и густой кустарник окончательно не закрыли обзор.
– Поверить не могу, что все так получилось, – прошептала Эрмина, но ее услышал весь отряд.
– У каждого из нас свой путь, – проронила Лантея, разведя руками.
– Выходит, обратно в Бархан вернемся только мы с тобой вдвоем? – Виек переглянулся с женой. – Не скажу, что я не рад избежать двух недель долгой дороги с этим болтливым торгашом, но мне откровенно жаль гоблина, который еще не понимает, на что согласился.
– Это все так неожиданно… – пробормотала Эрмина, все еще не верившая в происходившее.
– Почему же? Мне с самого начала путешествия казалось, что Оцарио подсознательно ищет для себя место, где он бы мог осесть, – сказал Манс, и все посмотрели на него с удивлением, явно не готовые согласиться с суждениями юноши.
Едва Манс объяснил профессору, почему Оцарио не отправился вместе с ними в Гарвелескаан, то Аш был не меньше своих спутников изумлен поспешностью отбытия и неожиданностью этого решения. Однако от всего сердца желал незаурядному торговцу найти свое место в мире и не ошибиться с выбором. И вплоть до самых окраин столицы группа изумленно молчала, ступая за Пелеантадом и его альвами и обдумывая собственные взгляды на жизнь.
В этот раз погонщики пригнали четверых крепких слонов, но зато арендованные повозки оказались скрипучими и расшатанными. Колеса ходили ходуном, раскачиваясь из стороны в сторону, но хотя бы дорога уже просохла после последнего дождя, и ни о какой грязи не было и речи. Телеги катились по колее вдоль непроходимых джунглей, и путники, посвободнее рассевшись в четырех повозках, дремали в свое удовольствие или занимались мелкими делами.
– Послушай, – в который раз позвал профессора Манс, – я не могу понять, что здесь за символ. Из-за этого жирного пятна все размылось.
Юноша сидел на лавке, покачиваясь в такт колыхавшейся телеги и подобрав под себя ноги, и водил пальцем по страницам потрепанной книги о Гиртарионе. В свою очередь Аш, примостившись рядом и разложив на коленях свои мятые свитки, спешно записывал перевод, который ему надиктовывал приятель. Теперь, когда старинные карты оказались в руках Бриасвайса, преподавателю не оставалось ничего другого, кроме как проводить все свое свободное время за расшифровкой оставшейся у него книги из библиотеки Третьего Бархана. Конечно, он успел сделать копии со всех карт, но качество их оставляло желать лучшего. А для его исследовательской работы требовалось как можно больше подробной информации. К счастью, Манс и Лантея, поочередно меняясь, довольно сильно помогали Ашарху с переводом и распознаванием древних иероглифов.
– Попробуй догадаться по смыслу, – предложил профессор, сажая на пергамент очередную кляксу. – Что там рядом?
– Восточная воздушная шахта… что-то там… достигается шириной, – пробормотал себе под нос Манс. – Видишь, из-за пятна совсем не ясно, к какому типу относится этот иероглиф. Без его боковых черточек можно почти сотню значений перебрать и так и не угадать.
– Фух, ладно, – сдался Ашарх, откладывая в сторону бумаги и закрывая чернильницу. – Я устал сегодня. Мы уже пару часов как минимум сидим над этой страницей, а толку нет. Давай отложим до завтра.