– Ты не понимаешь, – протянул альв, обращаясь к профессору. – Я ведь люблю ее!
– А она тебя нет! Держи себя в руках! Вокруг еще столько красивых женщин, найди себе кого-нибудь по душе! – угрюмо отчитывал Ашарх заместителя коменданта, продолжая удерживать его на месте.
– Ты прав… Ох, человек, ты точно прав, тварь меня сожри!.. – развязно проорал Бриасвайс и стал демонстративно оглядываться по сторонам.
В трактире с каждой минутой становилось все громче и веселее. Где-то на втором этаже звучно и нестройно тянули какую-то заунывную песню другие посетители этого питейного заведения. Внизу в одном из отдельных кабинетов уже шла шумная драка и, судя по собравшимся возле двери зрителям, в ближайшее время заканчиваться она не собиралась. Когда посреди этого безумия неожиданно пронзительно заиграла свирель и ей стала вторить бамбуковая флейта, гвалт стал только оглушительнее. Где-то возле стойки трактирщика двое музыкантов отчаянно пытались задать мелодию этому вечеру, и некоторых посетителей это даже вдохновило на пляску. Альвы один за другим поднимались с мест, хватали отбивавшихся подавальщиц или своих боевых подруг, отдыхавших, как и все, после службы, и тянули их танцевать в свободное пространство между длинными столами или на клочок пустого места возле музыкантов. Понемногу топот босых ног по полу, свист флейты и смех заглушили все остальные звуки – трактир ходил ходуном от веселой пляски.
– Хватит сидеть в стороне! – призывно воскликнул Бриасвайс, отбрасывая руку Ашарха и поднимаясь на ноги. – Время плясать до упаду!..
Он нетвердой походкой обогнул стол, отвесил Лантее неожиданно грациозный и полный элегантности поклон и протянул руку, приглашая ее на танец. Будто они находились посреди просторного особняка, где проходил роскошный бал, а вовсе не в полутемном зале грязного трактира. Едва Ашарх раскрыл рот, чтобы возмутиться, как Лантея уже вложила свою ладонь в пальцы альва и пошла следом за ним к центру зала, чтобы влиться в поток танцующих.
– Слов нет… – выдохнул профессор, провожая их негодующим взглядом.
– А ведь на его месте мог бы оказаться ты, – подначил друга Манс, усмехнувшись. – Как ты только позволил подобному случиться?
Злобно блеснув глазами в сторону соседа, Ашарх вернулся к своему наблюдению. Бриасвайс провел Лантею через толпу потных альвов, выплясывавших между лавками, и, найдя клочок свободного места возле флейтиста, бросился в лихой танец. Девушка, едва достававшая партнеру до живота, тоже пыталась повторять незамысловатые движения, но видно было, что опыта в пьяных трактирных плясках у нее было маловато. Бриасвайс, держа хетай-ра за руку, крутил ее вокруг себя, как деревянный кубарь, пытался без слов научить повторявшимся элементам танца. Вот он дважды топал ногой и делал отскок в сторону, после менялся местами с Лантеей и поворачивался вокруг себя, завершая цепочку хлопком в ладони.
Стены и пол трактира ходили ходуном от десятков альвов, выплясывавших в проходах под задорную мелодию. Кто-то даже умудрился залезть на стол и начать кружиться там, разбрасывая ногами содержимое мисок и кружек, но крепкий трактирщик сдернул затейника на ногу вниз и одним ударом в челюсть объяснил, что так делать не стоило.
Вскоре Лантея втянулась в пляску. Она легко повторяла одни и те же движения, крутясь возле Бриасвайса, и на ее лице даже расцвела широкая радостная улыбка. И пусть она постоянно сталкивалась с пьяными альвами в этом крошечном пространстве, раз за разом топтала соседям ноги, но ей было хорошо и весело, как не бывало уже давно. Аш со своего места наблюдал за этой необычной парой, и впервые он почувствовал слабый укол ревности где-то в груди. Лантея светилась молодостью, красотой и счастьем рядом с Бриасвайсом, она разгулялась и в глазах профессора стала необыкновенно обворожительной: щеки раскраснелись, глаза горели внутренним огнем, легкие пряди выбились из ее алых кос, заплетенных вокруг головы и заколотых отравленной нефритовой шпилькой. Прекрасна в своей свободе.
– Не пожирай их таким завистливым взглядом, мой друг, – посоветовал Манс со смешком. – Лучше повеселись и сам. Пригласи ее на следующий танец! Чем ты хуже этого альва?
– Тут ты прав.
Но Бриасвайс все не позволял своей партнерше уйти отдыхать. Музыканты без устали играли, танцы продолжались, и альв плясал без остановки, увлекая своей энергией и девушку. Видимо, заразившись показательным примером, Виек тоже поднялся со своего места и протянул руку супруге. Та сразу же с восторгом схватила мужа за ладонь, и они оба растворились в толпе, влившись в поток танцующих. Лишь изредка среди зеленокожих альвов мелькали невысокие фигуры двух гвардейцев, которые лихо отплясывали какой-то свой собственный танец.
За столом в одиночестве остались сидеть лишь юноша и преподаватель.
– Не расстраивайся, Аш, – протянул Манс, похлопав профессора по спине. – Давай-ка лучше выпьем.
Они оба синхронно опрокинули в себя кружки и продолжили смотреть за тем, как развлекалась остальная часть из немногочисленного отряда. Вскоре Лантея и Бриасвайс все же вернулись к столу, тяжело дышавшие и вымотанные они упали на лавки и потянулись скорее к медовухе.
– Тея! – осмелев, позвал спутницу профессор. – Ты потанцуешь со мной?
Девушка подняла на Ашарха свой ясный голубой взгляд и виновато улыбнулась.
– Прости. Я так вымоталась, что ноги еле держат! Сейчас немного отдохну и тогда пойдем, хорошо?
Аш несколько расстроился, но все же согласно кивнул, принимая отсрочку. Тем временем Бриасвайс жадно глотал и гоблинскую медовуху, и вино, дотягиваясь до всех кувшинов на столе. Он был уже совершенно пьян и только чудом держал голову, подперев ее кулаком. Глаза его медленно и нехотя закрывались, и альв явно скоро должен был упасть лицом в миску с острыми ростками папоротника. У профессора даже мелькнула шальная мысль попытаться стащить у нетрезвого Бриасвайса тканевый кисет с пустынными картами, когда он заснет или отключится, но случай все не представлялся, да и Ашарх не был уверен, что ему удастся такое провернуть.
Через пару минут за стол вернулись Эрмина и Виек, тоже запыхавшиеся и взмокшие. Едва они утолили жажду, Лантея склонилась к уху женщины и, пытаясь перекричать стоявший в трактире шум и музыку, сказала:
– Вы чудесно танцевали вдвоем! Все только на вас и смотрели!
– Спасибо! – Эрмина широко улыбнулась и зашлась беспричинный смехом. – Мне так хорошо! Давно уже не было так весело! Я будто чувствую себя живее всех живых!
– Будто ты до этого никогда нормально не гуляла! – усомнилась Лантея.
– Раньше для меня всегда только бои были побегом от реальности, – склонившись к своей собеседнице, сокровенно призналась Эрмина. – Я дралась, кровь кипела в моих жилах, и только тогда жизнь обретала подобие смысла – лишь на арене я ощущала себя живой!
– Тебе определенно стоило почаще бывать в трактирах!
– Во время своей юности я не умела отдыхать! Только драться. И даже на службу пошла больше для того, чтобы обрести потерянный вкус жизни, сражаться с ингурами, защищать матриарха – быть всегда на острие атаки, ничего не бояться.
– Ты так и оказалась в личной гвардии матриарха? – полюбопытствовала Лантея, делая глоток сладкой медовухи.
– Да! Меня перевели в гвардейцы именно за мое бесстрашие, а уже там я овладела искусством наездника… Тогда усмирить опасного хищника казалось мне торжеством собственной силы, пиком опасности!
– Интересно, а как это воспринимал Виек?
Эрмина усмехнулась и украдкой бросила взгляд на своего супруга, сидевшего рядом и о чем-то громко спорившего с Мансом через стол. И в этом коротком взгляде было столько любви и искренней привязанности, что они читались без слов.
– Виека я встретила уже после. Но именно с ним моя жизнь стала объемной, многогранной, чувственной и яркой. И мне уже не так нужны стали эти страсти, чрезмерный риск и хождение по лезвию ножа. Рядом с ним я уже чувствую, что живу! Рядом с ним мне везде и всегда хорошо!
Не удержавшись, Эрмина обернулась к мужу и, притянув его к себе за ворот рубахи, крепко поцеловала в губы. Сперва Виек опешил от такого прилюдного проявления чувств, но после размяк, и поцелуй стал глубже. Усмехнувшись себе под нос, Лантея скорее отвернулась и скрыла улыбку за кружкой медовухи, делая большой глоток пьянящего напитка.
Все было замечательно. Все было так, как и должно было быть.
Пиршество и танцы продолжались, хотя над Лесом давно уже стояла ночь. На столе раз за разом появлялись новые закуски, а кувшины с алкоголем совсем не пустели, вовремя пополняемые бдительными подавальщицами, кружившими по залу. Расслабленные и разомлевшие от еды и медовухи хетай-ра, смеялись по всю глотку и улыбались, радуясь разгульной жизни и своему скорому отбытию из Леса.
Прощальный вечер прервал неожиданный звук, раздавшийся где-то на другом конце города. Пронзительное пение сигнального рога облетело крепость и мгновенно оказалось подхвачено другими рожками. Через мгновение уже весь Гарвелескаан наполнился однообразным и протяжным ревом, который проникал в запертые дома через закрытые ставни и толстые стены. Даже в шумном трактире удалось его расслышать, и сразу же замолчали флейта и свирель, а альвы прекратили свою пляску, непонимающе оглядываясь по сторонам.
– Что это такое? – обеспокоенное спросил у Бриасвайса Аш.
– Вот же сучий потрох!.. – пьяно проворчал альв, отрывая подбородок от сложенных рук. – Уже?!.. Слишком рано…
– Это звук сигнальных рогов! На крепость что, напали?! – Ашарх крепко встряхнул Бриасвайса, но у того только голова мотнулась из стороны в сторону, как у безвольной куклы.
– Сидите здесь, – невнятно пробормотал заместитель коменданта, поднимаясь с места. – Я все решу, а вы не высовывайтесь…
Шатающейся походкой он двинулся в сторону выхода вместе с толпой альвов, которые торопились покинуть трактир. А снаружи все также надрывались сигнальные рожки, но только теперь к ним присоединились еще и командирские выкрики на амриле.