сем мало, зато Аш увидел на окраинах обилие шатров кочевников, которые приводили сюда на продажу табуны откормленных лошадей. Насколько помнил профессор, округ Мато Диад, в котором он с товарищами как раз и находился, славился именно разведением лошадей. Жаль, что выращивали их исключительно ради мяса, так как лошади в роли гужевого транспорта здесь были не в чести. Это место успешно занимали бизоны, славившиеся своей стойкостью, массивностью и крутым характером, норовя насадить на рога любого, кто не являлся их погонщиком.
Рабов ровными шеренгами вели через главную и, судя по всему, единственную широкую улицу города. На небольшое войско и пару сотен пленных никто даже не обращал внимания. Кругом, перекрикивая друг друга, зазывали покупателей разнообразные ифритские барышники, но практически у всех них единственным товаром были лошади, на которых Аш смотрел с жалостью. Несколько раз профессор замечал гоблинов, коробейников и лавочников, которые во все горло торговались с прямолинейными и вспыльчивыми имперцами, совершенно не боясь вызвать их гнев. Эти купцы чувствовали себя здесь как рыба в воде, а ассортимент их товаров был до неприличия богат: кувшины медовухи и ягодных настоек, роскошные шелковистые меха, нефритовые изделия, привезенные из Леса, отделанное серебром оружие и разные элементы доспехов от тяжеловесных наплечников и наручей до громоздких кольчужных юбок, надевавшихся поверх традиционных кожаных боевых юбок ифритов.
Ифритский город не отличался от человеческого особенной архитектурой: здесь было множество простых деревянных домов, сложенных из срубов, и более богатых каменных построек, явно принадлежавших знатным семьям, судя по небольшим садам и высоким заборам с острыми пиками. Эти облицованные гранитом здания чаще всего были украшены металлическими флюгерами, изящными коньками и даже декоративными скульптурами на фасадах. Однако Салкахас все же был достаточно небольшим и малочисленным городом, поэтому подобных выделявшихся роскошью домов Ашарх по пути увидел всего несколько штук. В столице империи, насколько он знал, каждое здание считалось настоящим произведением искусства, там знать только и делала, что соревновалась друг с другом, кто вложит в свое родовое гнездо больше средств. Но профессору не очень хотелось лично убеждаться в неповторимости архитектурных решений столичных поместий, поскольку для чужаков попадание в Эрлун означало лишь смерть у жертвенной пирамиды в честь богини Азумы и ничего иного.
Очевидно, надсмотрщики не планировали делать остановку на ночь в Салкахасе, потому что, пройдя небольшой город насквозь, имперцы уверенно вывели караван к широкому мощеному тракту, который находился немного в отдалении от поселения. Всю империю соединяли хорошие, добротно сделанные дороги, которыми ифриты очень гордились и постоянно следили за их состоянием, своевременно занимаясь починкой. Возможно, именно благодаря этой замечательно развитой дорожной сети им удавалось так быстро перебрасывать огромные войска с места на место, в отличие от Залмар-Афи, который славился отвратительным качеством своего единственного тракта, соединявшего западные и восточные регионы. О состоянии остальных дорог, разбитыми колеями расходившихся во все стороны от главного тракта, даже не стоило и вспоминать. Это был бич Залмар-Афи и постоянная тема для недовольств среди народа.
Ашарх чувствовал, что к нему возвращалась былая уверенность. Жар, царивший на окраинах пустынь Асвен, давно остался позади, а ровные выжженные солнцем степи за время их плавания сменились сперва зелеными лугами, а после уже и редкими рощами, которые с каждым километром продвижения на северо-восток становились все гуще и непрогляднее. Теперь побег казался более реальным: если в степи их было бы видно, как на ладони, то в лесу можно было затеряться и запутать след. Надсмотрщики продолжали вести караван по тракту, хотя солнце давно уже село за горизонт и в воздухе даже появилась ощутимая ночная прохлада. Профессору повезло оказаться рядом с небольшой группой ифритов, которые на повышенных тонах разговаривали друг с другом, шагая возле невольников. Среди имперцев Аш сразу узнал одного из сотников легкой пехоты, а, судя по тону, которым он беседовал с окружавшими его воинами, остальные тоже носили звания сотников или по крайней мере десятников.
– А, дрянной денек! Сегодня мы не успеем дойти до границы округа Си Харук при всем желании. Это еще не меньше шести часов ходу, а уже темно, хоть глаз выколи. Как ни крути, придется вставать на ночевку.
– Только сперва отойдем подальше от тракта и уже там разобьем лагерь. Не особенно хочется располагаться у всех на виду, прямо возле дороги, когда тут всюду слоняются эти треклятые коневоды. Еще выкрадут нашу добычу. С них станется!
Ашарх шел практически в метре от разговаривавших сотников. Он старался ничем не выдать того, что замечательно понимал ифритскую речь и активно подслушивал, поэтому его голова была опущена и за лицами командиров он не наблюдал. Но алчно внимал каждому их слову.
– Я знаю тут одно место. Мы с Крысиным Хвостом там останавливались пару раз, когда перевозили ксоло. Большая пещера с несколькими загонами. Думаю, для нас такая хорошо подойдет. И на случай дождя будет крыша над головой.
– И далеко до нее? – поинтересовался кто-то грубым голосом.
– От Салкахаса часа два ходьбы по тракту на северо-восток. У сожженного дуба нужно свернуть и углубиться в лес. И там еще пару километров по бурелому.
– В темноте только ноги себе переломаем! – воскликнул один из имперцев.
– Цыц, Лисье Ухо! Уж лучше полчаса по оврагам и валежнику, чем прямо у тракта спать…
На некоторое время ифриты замолчали, и Ашарх уже расстроился, что узнал там мало. Один из рабов, находившихся недалеко от профессора, неожиданно споткнулся, и кто-то из сотников сразу же схватился за кнут, вынуждая пленника подняться болезненными обжигающими ударами.
– Слушай, Крик Рыси, ты же собираешься в Эрлун, к пирамиде, после Тардора? – внезапно громко спросил имперец, который шел позади Аша, из-за чего тот неосознанно вздрогнул.
– Тебе кто сказал? – угрюмо откликнулся сотник всадников, ехавший верхом на облезлом покрытом лишаем ксоло. – Ну, собираюсь, положим… Только это не твое собачье дело.
– Да не ворчи ты, старый хрен! Я ж только узнать хочу, ты скольких рабов попросишь у экзарха? – не унимался разговорчивый воин.
– Дюжину.
– Да если он десяток даст, то уже недурно будет! – засмеялся один из соседей наездника.
– Даст десяток, возьму десяток, – продолжил брюзжать сотник.
– А что собираешься просить у богини?
– Да что ты докопался?! – не выдержал всадник и смачно сплюнул на землю. – Отъебись от меня к гоблинской матери!
– Сын у него бестолочь, решил в ремесло податься. Кожевником хочет быть, – пояснил высокий немолодой ифрит, несший на себе небольшой деревянный бочонок, от которого пахло хвоей и спиртным. – Хочет Азуму просить надоумить мальца. Ему преемник рода нужен, крепкий воин, а не сраный рукодельник!
– М-да, – протянул болтливый имперец, – за такое стоит десяток пожертвовать… Хотя экзарх опять одних баб даст, как пить дать! Из них хорошо если только половина сдохнет до Эрлуна.
– Ну а кого ему давать? Сильных рабов он себе оставляет.
– На кой хер ему так много? Их и так уже селить некуда, расплодились, как саранча!
– Ему рабочие руки все время нужны…
– Ой, не скажи! Он всегда их так много держит только потому, что в гневе любит избивать невольников до полусмерти. Вот они быстро и изводятся. Это все знают.
– Ага-ага! – подтвердил кто-то со стороны. – А тех, кто похилее, на продажу сразу отправит в Аэтия Кас, как всегда. Казна-то тоже мелеть не должна.
– Опять туда идти, на этот рынок вшивый… Не хочу! Далеко! – внезапно с досадой прорычал разговорчивый ифрит. – Да и скупают там одни прощелыги, докапываются до всего. Этот им дохлый, а этот беззубый. Они рабов покупают на шахты или, твари их сожри, себе в жены?!
– Да все потому, что там торгуют одни эти паскудные гоблины! Покупают за бесценок, а потом перепродают где-нибудь в восточных округах и хорошенько на нас навариваются. Я давно говорил, что пора рабов на другие рынки возить. Нечего этой погани мелкой деньги нести.
– Ну и куда ты их повезешь? Аэтия Кас – самый крупный рынок рабов в империи. На других десятками никто скупать не будет, а тут еще и на аукционе можно срубить побольше монет. Да и выпивка там что надо!..
Ашарх уже не вслушивался в дальнейший разговор. Ему и так все стало понятно. В Тардоре пленников должны были разделить: физически крепких мужчин собирались оставить в крепости экзарха, женщин отвезти в столицу для жертвоприношения, а всех остальных продать на рынке Аэтия Кас хоть за какие деньги. Профессор почувствовал, как по его телу пробежалась мелкая дрожь от осознания всего, что должно было произойти с ним и его товарищами в скором будущем. Если до Тардора они не покинут караван, то окажутся разделены, поскольку Лантею, скорее всего, увезут в Эрлун. Этого нельзя было допустить.
Наконец, после длительного марша по тракту, имперцы сошли с широкой дороги, и вся колонна солдат и их пленников углубилась в темный лес, раскинувшийся по обе стороны от дороги. Полчаса в непроглядном мраке войско преодолевало непроходимые дебри и овраги, пока ифриты, подсвечивая себе путь факелами, не вышли к крупной пещере, вход в которую зиял черным зевом пролома. Внутри оказалось достаточно просторно. Это явно было популярное место для стоянки, так как на земле виднелись старые кострища, лежал мусор и даже белели чьи-то обглоданные кости, а еще гадко воняло собачьей мочой. Помимо крупного основного зала, находившегося под небольшим уклоном, по бокам располагались две отдельные естественные ниши. Одну из них приспособили под загон для ксоло, а во вторую завели пленников. Места там было не очень много, но рабы за столько дней уже привыкли к любым неудобствам и научились радоваться любым послаблениям даже вроде простой крыши над головой. Альвы, насколько им позволяли веревки, связывавшие шеренги, тихо разбились на небольшие группки и негромко разговаривали. Ифритам явно было чем заняться: в соседнем зале пещеры они носили из леса валежник и хворост, разжигали костры и обустраивались на ночлег. Никто, даже один приставленный охранник, не заглядывал в нишу рабов, позволяя им свободно перешептываться.