евке. Существует интересный документ, в котором можно прочитать, что некий раб «для спасения своей души» в 6-й день 11-го месяца 6-го года Александра IV, т. е. приблизительно в феврале 310 г. до п. а., внес пожертвование на расчистку святилища Эсагилы{8}. Продолжение работ в этом вавилонском святилище отражает интерес Селевка к местному культу. Этим объясняется, почему диадох пользовался столь большими симпатиями среди коренного населения.
С 308 г. Селевк поставил перед собой новую большую задачу, которую он смог, не опасаясь вмешательства Антигона, в последующие годы выполнить до конца. Селевк подчинил себе тогда весь переднеазиатский регион — от Сузианы и Мидии на востоке до границ с Индией. Это зафиксировано в кратком изложении Аппиана [Сирийская история, 55]. Согласно ему, Селевк установил свое господство над Месопотамией, Арменией, Перспдой, Парфией, Бактрией, Аравией, над страной тапуров, Согдианой, Арахозией, Гирканией и над другими народами вплоть до Инда. Ясно, что подчинение столь обширных территорий и столь многих народов должно было занять несколько лет. Держава Селевка охватывала теперь весь комплекс восточных областей империи Александра и своими гигантскими масштабами оставила далеко позади государства всех других диадохов. Завоевание восточных районов нашло выражение прежде всего в поспешном признании большинством сатрапов в этих землях верховной власти Селевка, между тем как иранцы видели в нем правителя, который мог их защитить от вторжений варварских народов степей с севера и северо-востока.
Не следует забывать, наконец, что в военных колониях на востоке жило множество Македонии, которые могли удержаться здесь лишь при поддержке Селевка. То, что им было создано, можно, пожалуй, обозначить как македоно-иранскую империю. При этом, разумеется, македоняне сохранили ведущее положение, однако многочисленные знатные иранцы также были привлечены к участию в управлении государством. Непосредственным противником Селевка на востоке был индийский царь Сандрокотт (Чандрагупта), основатель династии Маурьев, создавший в области Инда и Ганга большую державу с главным городом Паталипутра (по гречески — Палиботра). Этот царь отказался признать себя вассалом Селевка и начал борьбу против македонян. Война не привела, однако, к радикальному разрешению разногласий, и в конце концов противники заключили договор, который, кажется, удовлетворил обе стороны. Сандрокотт, несомненно, мог записать себе в актив огромные земельные приобретения; за ним было признано право владения обширными областями в Западной Индии и лежащими далее к западу территориями в Верхней Азии: Пятиречьем, Арахозией, страной паропамисадов с важной Кабульской долиной, а кроме того Гедрозией, которая, впрочем, представляла собой по большей части пустыню. Благодаря всему этому индийская держава Маурьев получила широкую полосу прикрытия, которой она отгородилась от вторжений с запада. Селевк за все это выговорил себе 500 слонов, которым в предстоящей войне с Антигоном было предназначено сыграть решающую роль. Отныне Селевка называли elephantarches — «начальником слонов».
Установившиеся добрые отношения между индийским царем Сандрокоттом и Селевком имели для обеих сторон большое значение. Селевк достиг — правда, ценой уступок важных областей на востоке — обеспечения своего восточного фланга; в случае назревания кризиса на западе он мог теперь рассчитывать на благожелательный нейтралитет маурьевского правителя. По меньшей мере столь же. важным было установление торговых связей на море и на суше между Вавилонией и Индией. Не удивительно, что для последующего времени в источниках отмечены неоднократные посольства Селевкидов в Индию. Несколько таких посольств было предпринято при Селевке I Мегасфеном, который в своей «Индийской истории» описал далекую страну чудес и оставил будущим поколениям свои впечатления. Изложение Мегасфепа выигрывает еще и потому, что его можно сопоставить с местным индийским источником — так называемой «Арташастрой» Каутильи. Эта книга, представляющая собой наставление в искусстве справедливого управления государством, притом наставление ярко выраженного макиавеллистического характера, несомненно, написана современником, хотя не исключено, что отдельные части добавлены позднее. Вообще же не только Мегасфен, но и многие другие образованные греки интересовались Индией, причем наряду с Селевкидами влияния в Индии пытались добиться также Птолемеи.
Разрешение конфликта между Селевком и Антигоном было в 308 г. лишь на время отсрочено. Важным был 306/305 год, ибо после победы Деметрия Полиоркета над Птолемеем в морском сражении у Саламина Кипрского Антигон принял царский титул и одновременно возвел в царское достоинство своего сына. Прочие диадохи — Птолемей, Кассандр, Лисимах и Селевк — ответили на это том, что отныне также стали именовать себя царями, — очевидное свидетельство того, что идея единства империи Александра была уже окончательно оставлена. Впрочем, Селевк в Вавилонии стал пользоваться царским титулом еще раньше, несомненно, еще до 306 г.{9}, хотя в клинописи первые датировки с царским титулом Селевка относятся лишь к 304 г.
Ко времени возвращения Селевка с Востока положение в Малой Азии обострилось. Кассандр и Лисимах чувствовали растущую угрозу со стороны Антигона, и Птолемей I вступил с ними в союз. Союзники рассчитывали на помощь Селевка, располагавшего оружием решающего значения — слонами. Против этой коалиции, которая должна была во что бы то ни стало перейти в наступление, Антигон мог использовать преимущество центрального положения; в случае неосмотрительности противники могли быть разбиты им поодиночке. Однако в царе Фракии Лисимахе союзники имели весьма способного стратега, твердо державшего нити операций в своих руках.
Задачи, стоявшие перед союзниками, были непростыми. Ведь было важно сковать Антигона и его главные силы до тех пор, пока действующие армии союзников станут мало-мальски равны по мощи неприятелю. Союзники твердо рассчитывали также на содействие Птолемея I. Однако этот последний не стал себя чрезмерно утруждать. После первого вторжения в Сирию он снова возвратился к себе домой. В свое оправдание он будто бы заявил, что получил известия, что оба его союзника, Лисимах и Селевк, были разбиты. Но произошла ошибка. Селевк перезимовал со своим войском в Каппадокии, и соединение его с Лисимахом состоялось только в следующую весну (301 г.), именно во Фригии. Позиции Антигона в Малой Азии оказались ослаблены тем, что на сторону союзников перешел губернатор Фригии Доким. Битва при Ипсе (сегодняшний Сипсин, вблизи Синнады) закончилась для Антигона полной катастрофой. Хотя его войско в количественном отношении превосходило неприятеля, введенные Селевком в действие слоны вызвали в рядах воинов Антигона смятение и ужас, да и Деметрий своим недисциплинированным поведением весьма содействовал тому, что сражение было Антигоном проиграно. С гибелью Антигона, павшего в бою, как солдат, в возрасте восьмидесяти с лишним лет, проблема была окончательно решена: вместо единой империи Александра, идея которой столь длительное время поддерживалась Антигоном, отныне должна была сложиться система отдельных независимых государств.
Для Селевка победа при Ипсе означала приобретение новых территорий. Правда, он должен был отказаться от аннексий в Малой Азии — здесь львиную долю добычи присвоил себе Лисимах, ибо почти вся Малая Азия вплоть до Тавра перешла под его власть, так что теперь он распоряжался державой, раскинувшейся по обе стороны проливов. Но Северная Сирия и пограничные с ней области достались Селевку, и даже Южная Сирия была присуждена ему. Однако здесь, в так называемой Келесирии, уже утвердился Птолемей, которого нельзя было склонить к уступке этой области. не говоря уже о большом экономическом значении Келесирии, она представляла важное для Египта передовое укрепление, обладание которым казалось Птолемею столь необходимым, что он готов был пойти на риск войны со своим прежним союзником. Позднейшие Селевкиды вели с Птолемеями из-за обладания этой землей не менее шести войн, и только Антиоху III (223–187 гг.) удалось наконец утвердиться в Келесирии.
Завоеванная Селевком Северная Сирия, названная позднее Сирией Селевкидской, была, впрочем, тоже достаточно важным приобретением, так как открыла Селевку доступ к Средиземному морю, и, конечно, не случайно, что свою новую столицу Антиохию он основал недалеко от устья Оронта. Отныне (с 300 г. до н. э.) Антиохия стала его резиденцией, и тем самым центр тяжести империи был существенно сдвинут на запад. В городе был поставлен большой гарнизон, а в его окрестностях были размещены слоны, которые в войнах Селевкидов всегда играли важную роль.
Два десятилетия, прошедшие после битвы при Ипсе, т. е. время с 301 до 281 г., являются важной вехой в истории державы Селевкидов. Селевк, которому к моменту гибели Антигона было далеко за пятьдесят, должен был теперь заняться консолидацией государства. Оно состояло из очень разнородных частей, среди которых основными областями были Месопотамия, Северная Сирия и Мидия. Чтобы крепко держать в своих руках эти страны, Селевк основал в них множество городов — политика, которую всемерно продолжал и развивал также его сын и преемник Антиох I. Об этой колонизационной деятельности обоих правителей Эдуард Мейер сказал: «То, что совершили на этом поприще оба первых Селевкида, поистине достойно всяческого удивления и едва постижимо»{10}.
За этой колонизацией стояло намерение Селевкидов превратить Северную Сирию и Месопотамию в новую Македонию. Многочисленные наименования населенных пунктов и местностей напоминали в этих областях об их древней родине. Здесь была местность по имени Мигдония, город Анфемусия, а из древнего поселения Тапсак на Евфрате образовался македонский Амфиполь. А расположенное далее к востоку поселение Дура на среднем Евфрате, которое приобрело мировую известность благодаря раскопкам парижской Академии надписей и изящной словесности и Йельского университета