ь еще ученых александрийского Музея, достигшего при Птолемее II большой славы. Как, собственно, выглядел этот Музей при Птолемее II? Это учреждение, единственное в своем роде во всем античном мире, давало приют большому числу ученых из всех грекоязычных стран. Организованный как культовое объединение с жрецом или настоятелем во главе, Музей являлся средоточием всей научной жизни Египта. Однако его значение выходило далеко за пределы этой страны, и ученые в Греции и в греческих городах Малой Азии считали приглашение прибыть в Александрию высокой честью для себя.
Разделенные на группы, которые можно было бы сравнить с отделениями современных академий, они имели возможность вести научные споры с людьми одних с ними взглядов и устремлений, равно как и собирать вокруг себя множество учеников. Естественно, что царь, — и ре доставлявший им средства к жизни, рассматривал их как своих подданных, и есть анекдоты, демонстрирующие, с какой грубоватой прямотой Птолемей II указывал им на это обстоятельство. Например, он имел обыкновение напоминать им, чтобы они занимались нужными, а не бесполезными делами, в чем обнаруживается постановка вопроса об обусловленном определенной целью исследовании.
Научные и личные заслуги исследователей Птолемей II умел вознаграждать по-царски. Так, согласно преданию, он уплатил своему учителю Сгратопу 80 талантов — щедрый дар, делающий царю честь. Но были и примеры обратного: Деметрий Фалерский был смещен с поста главы Музея и выслан из Александрии в провинцию; еще хуже сложилась судьба другого грека — поэта Сотада, распустившего язык по поводу свадьбы между царственными братом и сестрой (см. выше, с. 145). Впрочем, Сотад к Музею, вне всякого сомнения, не принадлежал. Один злобный рифмоплет по имени Тимон сравнивал ученых Музея с экзотическими птицами в клетке.
К числу крупных знаменитостей в Александрии относились прежде всего поэты Феокрит из Сиракуз и Каллимах из Кирены. В то время как Феокрит с пафосом прославлял в своем «Энкомии Птолемею» могущество Птолемеевской державы, Каллимах писал гимны для празднеств в честь богов. Папирусные находки донесли до нас Diegeseis, изложения содержания его стихов Aitia (причины), в которых обстоятельно, с большой ученостью трактовались самые разнообразные темы, среди них и италийские сюжеты. Свадьбу брата и сестры он прославил в особом эпосе, а когда царица покинула этот мир, он написал в ее честь поэму, ибо чувствовал себя обязанным царской чете и с признательностью это выразил. Свое знаменитейшее стихотворение «Локон Береники» он написал уже при Птолемее III, в честь его свадьбы с дочерью Магаса Киренского Береникой (см. выше, с. 158).
Особенной гордостью Музея была библиотека. Как гласит предание, она уже при Деметрии Фалерском насчитывала свыше 200 тыс. папирусных свитков. Птолемей II якобы приобрел всю библиотеку Аристотеля, которую он вместе с другими книгами из Афин и Родоса приказал перевезти в Александрию. (Этому, правда, противоречит другое указание античной традиции о том, что книги Аристотеля вместе с библиотекой Феофраста сначала перешли в собственность Апелликона с Теоса, а затем в качестве военной добычи попали в руки Суллы.) Некоторые из директоров библиотеки были одновременно воспитателями наследников престола. Это относится к Зеподоту Эфесскому, а также к Аристарху, которому также было доверено воспитание юных Птолемеев{39}.
Еще одна библиотека находилась в Сарапин, но только со времени Птолемея III, ибо фундамент Сарапия, как показали вновь найденные документы, относящиеся к учреждению святилища, был заложен лишь в правление этого царя. Среди ученых Музея, занимавшихся естественнонаучными проблемами, особенно выделялся Эратосфен Киренский (приблизительно 285–205 гг. до н. э.). Он первый предпринял измерение земли, которое, принимая во внимание тогдашние возможности, дало вполне удовлетворительный результат. К числу приезжих ученых более позднего времени принадлежал также знаменитый математик и физик Архимед из Сиракуз, однако последний решил вернуться на родину, где был убит римскими солдатами при взятии ими города.
Когда в июле 270 г. умерла Арсиноя II, Птолемею II было 38 лет. Предание повествует о том, что у него было много любовниц. Перечень достаточно длинный: Белистиха, египтянка Дидима, Миртион, Мнесида, Клино и еще многие другие. Наиболее яркой была, пожалуй, Белистиха. Она утверждала, что происходит от аргосских Атридов (что отнюдь не соответствовало действительности). Как македонянка, она пользовалась при дворе в Александрии большим почетом. Ей воздвигли храм и учредили культ под именем Афродиты Белистихи. Похоже, что она заняла место Арсинои II. Когда в 268 г. ее парная упряжка одержала победу в Олимпии это событие было торжественно отпраздновано как в Греции, так и в Египте. Клино, в свою очередь, осмеливалась требовать, чтобы ее изображали с рогом изобилия — атрибутом богини плодородия, что, вероятно, делалось не без ведома ее царственного друга.
Некоторые из этих фавориток владели в Александрии роскошными дворцами, что никого не шокировало. Предание о Птолемее II гласит, что радости любви играли в его жизни большую роль, а современные историки, как, например, А. Буше-Леклерк, даже говорят о царском гареме в Александрии. Это, может быть, и преувеличение, однако смерть его супруги и сестры в 270 г., бесспорно, явилась важной вехой в жизни царя. Он отбросил теперь все приличия, предался всецело удовольствиям, и прежде всего любви.
Античные источники не могут, впрочем, отметить какого-либо пренебрежения с его стороны к делам управления государством. С другой стороны, ни одна из его любовниц так и не приобрела значительного политического влияния в Александрии. Тем не менее заслуживает внимания тот факт, что в то время, когда этот одаренный правитель развлекался в столице, вдали от Александрии, войско и флот в непрерывных войнах расплачивались своей кровью. Несмотря на это, царь не подвергался никакой критике. Как властитель, он стоял так высоко над простыми смертными, что никто и не думал порицать его за частную жизнь. К тому же есть основания предположить, что государственный аппарат продолжал работать без каких бы то ни было срывов благодаря усилиям высокопоставленных чиновников, во главе которых еще раз следует упомянуть диойкета Аполлония. Он сотрудничал с Птолемеем II до конца его правления, но при его преемнике Птолемее III Аполлоний сходит с исторической сцены и никто не знает, что с ним сталось. Вероятно, юный царь сослал его в пустыню, поскольку хотел окружить себя более молодыми советниками.
В целом правление Птолемея II является апогеем истории Птолемеев. Империя, укрепленная изнутри и извне, выдержала трудные испытания временем. В самом Египте чужеземцы и местное население по-прежнему жили порознь, но значительных раздоров все же не было — время для восстаний коренного населения еще не пришло. Сам правитель — олицетворение образованности и вместе с тем подлинное воплощение savoir vivre с полным правом вошел в историю как выдающаяся личность. Память о нем продолжала жить в Египте многие столетия, в особенности благодаря Музею, с основания которого началась новая эпоха античной науки.
VIАнтигон Гонат(319–239 гг. до н. э.)
Образ македонского царя Антигона Гоната{40} неоднократно бывал предметом исторического рассмотрения. Особенно многим обязана наука англичанину Вильяму Вудторну Тарну, написавшему об этом царе книгу, которую, без сомнения, можно отнести к числу самых значительных научных достижений в области истории эллинизма{41}. Тарну великолепно удалось пробудить к новой жизни мир Антигона. Английский историк постарался прежде всего проследить истоки духовного развития царя и представить ого мировоззрение и жизнь на основе стоической философии. Результатом оказался убедительный портрет Антигона Гоната, которого, несомненно, следует считать одной из самых выдающихся личностей эллинистической эпохи. Исследование Тарна тем более заслуживает внимания, что наши весьма фрагментарные источники сообщают очень мало обоснованных подробностей о жизни и деятельности Антигона. Но с этим связана и известная спорность этой работы, которая, в том виде, как она есть, могла быть написана лишь исследователем, который был не только выдающимся историком, по и романистом. И притом историк В. В. Тарн в чем-то был духовно близок царю Антигону: оба отличались здравомыслием, лежащим в основе всего сделанного ими.
Жизнь Антигона Гоната охватывает целых 80 лет, с 319 до 239 г. до н. э. Когда Антигон был ребенком, диадохи боролись за империю Александра. Он перешагнул сорокалетний возраст, когда ему удалось запять македонский престол, и ему было восемьдесят, когда он покинул этот мир. В его жизни, со всеми ее взлетами и падениями, отражается, как в зеркале, история диадохов и эпигонов: развал империи Александра, затем образование эллинистических территориальных держав и их консолидация — процесс, Которому Антигон в Македонии весьма активно содействовал.
Антигон родился в 319 г. (впрочем, нельзя совершенно исключить и 320 г.). Он был внуком Антигона Одноглазого, пытавшегося в то время утвердить свою власть в Передней Азии. Родители Антигона были очень неравной парой: в то время как его отцу Деметрию, позднее вошедшему в историю под именем Полиоркета, было всего 17 или, самое большее, 18 лет, мать Фила, дочь имперского регента Антипатра, перешагнула уже тридцатилетий возраст (она родилась около 350 г. или даже еще раньше). Этих, во многих отношениях столь непохожих людей свела вместе политика, и брак этот по вине Деметрия оказался несчастливым (см. выше, с 88).
Фила была в высшей степени образованной женщиной; она живо интересовалась политическими проблемами, которые, как передают, обсуждала со своим отцом Антипатром. Она всегда была готова прийти на помощь и по мере сил старалась облегчить участь обездоленных. на свою беду Деметрий мало слушался жены. Оба супруга не только по возрасту, но и по характеру были совершенно разными людьми, и Деметрий был не в состоянии оценить душевное богатство Филы. Но сын — Антигон Гонат — находился исключительно под влиянием матери. Лучшие ее качества, и прежде всего политиче