льной реформы. Кроме того, он пожертвовал на общее дело 600 талантов, которые, вероятно, должны были служить оборотным капиталом.
Планы царя встретили сильное сопротивление. Агис в конце концов не видел другого выхода, как стать на путь насилия: эфоры были изгнаны за пределы страны, царь Леонид, чья позиция оставалась неопределенной, также должен был удалиться на чужбину — в Тегею. Однако в своем бывшем приверженце Агесилае после его избрания в эфоры Агис нашел врага, решительно сопротивлявшегося реформе. Попытку реформы следовало рассматривать как уже провалившуюся, когда противникам Агиса удалось арестовать его в Спарте. На поспешно устроенном суде он был приговорен к смерти и казнен. Мать и бабка царя разделили его судьбу (осень 241 г.). Таков был конец спартанской земельной реформы при Агисе IV. Царь слишком недооценил силы оппозиции и прежде всего упустил из виду, что для осуществления своих планов он должен был заручиться поддержкой эфората. Вообще Агис хотел сразу слишком многого — в этом отношении он походил на Гракхов, в особенности на Гая Гракха. Точно так же, как Гракхи 100 лет спустя, Агис недооценил консервативные силы и традицию. А его противники не видели другого пути, кроме как убрать с дороги царя-реформатора, учинив над ним судебную расправу. И в этом отношении события в Риме во времена Гракхов представляют полную параллель.
Клеомен III принял тяжелое наследство, когда он в возрасте примерно 25 лет взошел на трон в Спарте. Шел 235 год до н. э. Клеомен был Агиадом — его отцом был царь Леонид II, изгнанный Агисом IV, мать звали Кратесиклея. Клеомен был очевидцем предпринятой Агисом IV попытки реформы. Своеобразный поворот судьбы свел его с вдовой Агиса IV Агиатидой. Он должен был еще в 241 г. по приказу своего отца, царя Леонида II, жениться на ней. Леонид, у которого на совести была смерть Агиса, разделял ответственность за этот брак с Клеоменом. Остается, однако, неясным, на что он при этом надеялся. Возможно, он хотел завладеть богатым состоянием вдовствующей царицы, ибо она и в самом деле была дочерью одного из самых богатых людей в Спарте — Гилиппа.
Агиатида пользовалась славой самой красивой женщины Греции. На своего юного супруга Клеомена она влияла абсолютно в духе Агиса. В юности Клеомен слушал популярного философа Сфера из Борисфена. Ученик Зенона из Кития, Сфер предпринял как-то поездку в Спарту и встретился здесь с царевичем. Говорят, что Сфер оценил высокие духовные задатки Клеомена, в особенности его мужественную манеру держаться и необузданное честолюбие.
В самом деле, Клеомен был убежден, что в Спарте все надо менять; он был прежде всего огорчен тем, что у граждан Спарты, занимающих руководящие должности, слишком мало политического сознания, зато более чем достаточно корыстолюбия. Это стало ему абсолютно ясно, когда он в 235 г. пришел к власти на смену умершему царю Леониду II. Поначалу, однако, Клеомен был совершенно беспомощен перед лицом развивающихся событий, поскольку эфорат ограничивал его деятельность. Как сообщает Плутарх, Клеомен будто бы обратился к одному из своих старших друзей Ксенару с просьбой рассказать ему поподробнее о предпринятой Агисом попытке реформы и о причинах ее провала. Сначала Ксенар пошел навстречу желанию юного царя, но, когда он заметил, что тот жаждет узнать все больше, отдалился от него и упрекнул друга в безрассудстве. Но мало-помалу Клеомен узнал достаточно и уже не позволял сбить себя с толку в своих намерениях. Вообще он с большой энергией осуществлял всё, за что брался. Он якобы даже развязал войну, чтобы, наконец, иметь возможность претворить свои планы в жизнь.
Политическая обстановка в Пелопоннесе к тому времени коренным образом изменилась в связи с действиями Арата Сикионского; последний, будучи президентом (стратегом) Ахейского союза, добивался ведущего положения его на полуострове. Противниками Арата в Пелопоннесе были спартанцы, элейцы и аркадяне. С последними Арат затеял столкновение и опустошил их страну. О лакедемонянах Арат был не очень высокого мнения, а на их юного царя смотрел свысока, поскольку тот был еще совершенно неопытен.
Впрочем, войну начали спартанцы, захватившие священный округ Афины в Бельбине (Бельмина). Это местечко лежало на пути из Спарты в Мегалополь и было предметом спора между лакедемонянами и мегалополитами. В качестве ответной меры Арат выступил против Тегеи и Орхомена — о Бельбине же он по заботился. Цель этого предприятия не была, однако, достигнута: друзья Арата в Тегее и Орхомене оказались предателями. Арат хотел сохранять свое предприятие в тайне, но Клеомен якобы написал ему ироническое письмо, в котором намекал на неудачный поход. Арат же ответил, что до него дошло, будто спартанцы укрепляют Бельбину и он поспешит воспрепятствовать этому. Клеомен, в свою очередь, спросил его: для чего ему нужны факелы и приставные лестницы?
Согласно преданию, спартанский изгнанник по имени Дамократ сказал Арату, чтобы он поторопился, если намерен предпринять что-либо против Спарты «прежде, чем у этого юного петуха вырастут шпоры» [Плут., Клеом. 4, 3]. Эти рассказы вряд ли исторически достоверны, их единственной целью было ярче охарактеризовать главных действующих лиц: Арата и Клеомена; здесь противостояли друг другу опыт на одной стороне и дерзкая отвага — на другой.
Эти события падают на 229 г., но война между ахейцами и лакедемонянами не кончилась на этом. В 228 г. при Паллантии дело дошло бы до крупного сражения, если бы этому не воспрепятствовал Арат. Когда в 227 г. Арат стал теснить элейцев, Клеомен поспешил им на помощь и неожиданным нападением разгромил ахейцев у горы Ликей (сегодняшняя Диафорти, на юго-востоке от Андритсены). Между тем как среди греков все еще ходили слухи о гибели Арата, этот «мертвец» обрушился на город Маптипею, очевидно застигнутый врасплох.
Клеомен, попавший из-за успехов Арата в затруднительное положение, решил вернуть обратно на родину из ссылки в Мессене брата убитого царя Агиса — Архидама. Последний был Эврипонтидом и принадлежал, таким образом, к другому царскому дому. С помощью этого возвращенного из изгнания Эврипонтида Клеомен хотел создать противовес власти эфората. Однако эфоры сорвали его план: они схватили вернувшегося на родину Архидама и, не долго думая, убили его.
Между тем война между Спартой и Ахейским союзом продолжалась. Клеомен занял Левктры, одну из крепостей города Мегалополя. Здесь, наконец, состоялось решительное сражение, в котором с одной стороны сражались спартанцы, а с другой — мегалополиты под водительством Лидиада. Клеомен вышел победителем, одолев также и ахейцев, которые пришли на помощь мегалополитам. Лидиад пал в битве; Клеомен, прежде чем выдать его тело мегалополитам, распорядился завернуть его в пурпурный плащ и возложить ему на голову венок. Лидиад был раньше тираном в городе Мегалополе, по вернул гражданам свободу и присоединил город к Ахейскому союзу. Согласно Полибию [II, 51, 3], битва произошла при местечке Ладокии.
Спарта к этому времени созрела для государственного переворота. После предпринятой им экспедиции в Аркадию Клеомен с отрядом наемников двинулся назад в Спарту. Здесь вечером, во время совместной трапезы, эфоры подверглись неожиданному нападению и были перебиты вооруженными солдатами; лишь одному из эфоров, хотя он и был ранен, удалось убежать и скрыться в храме Фобоса (Страха). При этом нападении погибли еще десять спартанцев, пришедших на помощь эфорам.
На следующий день Клеомен опубликовал список, содержащий перечень восьмидесяти граждан, которые должны были отправиться в изгнание. Кроме того, были удалены все служебные кресла эфоров, за исключением одного, на котором отныне восседал сам царь, ставший единоличным правителем Спарты (зима 227/226 г.). Как передают, цели своих реформ Клеомен раскрыл в речи, которую он держал в Спарте перед народом на следующий день после переворота. Они состояли в возвращении к конституции Ликурга (или к тому, что под этим тогда понимали), в отмене эфората, в земельной реформе, ликвидации долгов и усилении военной мощи государства, причем в состав государственной общины должны были быть приняты также чужеземцы. В качестве врагов Спарты Клеомен назвал иллирийцев и этолийцев — об ахейцах, напротив, в речи не было ни слова.
Земельная реформа началась с того, что Клеомен и его друзья предоставили свои земли в распоряжение государства. Земля была поделена на парцеллы; некоторое количество участков было оставлено для изгнанников. Клеомен дал обещание возвратить их на родину, как только положение нормализуется. Гражданская община была пополнена периеками, с их помощью оказалось возможным выставить войско в 4 тыс. гоплитов (до того приходилось довольствоваться гораздо меньшим числом). Гоплиты были вооружены сариссами по образцу македонских педзетеров. Вновь была введена aroré — спартанская система государственного воспитания. В наставлении юношества царю оказывал помощь Сфер из Борисфена, который тогда, как передают, находился в Спарте. Наконец, Клеомен взял себе в качестве царя-соправителя своего брата Эвклида. Таким образом, Спарта впервые за свою историю получила двух царей из одного и того ясе дома — из долга Агиадов.
Клеомен чувствовал себя вполне уверенно. Этим, в частности, можно объяснить его поступок, когда после набега на область Мегалополя он силон заставил труппу Дионисиевых технитов (актеров) дать для него представление. Он велел во вражеской стране соорудить театр, а для победителя в состязании между техпитами назначил приз в 40 мин. В течение целого дня он наблюдал, как актеры делали все, что было в их силах, чтобы заслужить награду. Плутарх полагает, что царь не испытывал Никакого интереса к этой постановке, он хотел лишь показать своим врагам, что может потешаться над ними. Плутарх добавляет, что до того времени, в отличие от всех других греческих и македонских армии, одни лини, спартанцы не возили за собой ни жонглеров, ни танцовщиц, ни арфисток. Во время своих походов они предавались иным, исключительно лаконским удовольствиям, состоящим прежде всего в беседе и упражнении в лаконском красноречии.