щая тенденция к преуменьшению роли рабства в экономике Египта, и уж совсем неприемлемо положение — если только мы правильно раскрыли мысль автора — о развитии феодальной системы в Египте фараонов (и то и другое — в биографии Птолемея II). Спорной представляется нам негативная оценка деятельности знаменитого спартанского царя-реформатора Клеомена III. Автор порицает ого за фантастичность проектов и применение насильственных методов при попытке их осуществления. Но с таким же успехом можно было бы осуждать и великих римских демократов братьев Гракхов, сравнение с которыми в данном случае напрашивается на основании замечаний и реплик самого же Бенгтсона. Равным образом спорна и уничтожающая характеристика последнего пергамского царя Аттала III (в биографии Эвмена II), в котором автор видит существо совершенно никчемное, не допуская мысли об искажении образа этого правителя тенденциозной римской историографией[21].
Конечно, все эти положения и оценки не случайны, они обусловлены характерными для западной буржуазной историографии установками (модернизация античности, симпатия к «твердой» державной политике и антипатия к радикально-демократическим выступлениям и реформам и т. п.), что диктует необходимость критического отношения к утверждениям Бенгтсона[22]. Однако справедливость требует признать, что отмеченные моменты не делают погоды. Изложение в целом насыщено добротной информацией и проникнуто здравыми историческими идеями, благодаря чему книгу с пользой прочтет и читатель, по обладающий особой подготовкой, и специалист.
За всем этим не следует забывать о жанровом своеобразии рассматриваемого сочинения. Это — свод биографий наиболее выдающихся политических деятелей времени эллинизма, и биографии эти ценны не только сопутствующей исторической информацией, но и сами по себе. В самом дело, нельзя отрицать, что наиболее важным произведением любой исторической эпохи является человеческая личность. Ярким воплощением замечательной эллинской культуры и эллинского творческого духа, наряду с поэтами и художниками, философами и историками, математиками и географами, были ташке и политики. В классическую эпоху это были лидеры свободных греческих полисов — Фемистокл, Перикл, Демосфен; в век эллинизма, когда господствующей политической формой стала монархия, — правители монархического типа. В книге Бенгтсона они выступают как сильные личности, не лишенные известного героического ореола, по и не возвеличенные сверх меры. Преувеличения встречаются, но чаще всего они остаются на уровне характеристики, сделанной к случаю (оценка Селевка как второго Александра, заявления об определяющем влиянии уравновешенной натуры Антигона Гоната на возрождение Македонии в III в. и неустойчивого состояния духа Антиоха III — на трагический исход его противоборства с Римом), — исторической картины в целом они но искажают.
Автор видит в своих героях живых людей, наделенных большой творческой энергией и — сообразно их социальной природе и положению — колоссальным личным честолюбием, толкавшим их не только на подвиг, но подчас и на преступление. Почти все начинали с насильственного устранения своих соперников: Птолемей I распорядился убить грека Клеомена, Селевк принимал участие в заговоре против Пердикки, Антиох III санкционировал pacправу над своим первым министром Гермием и т. д. Одни, как Деметрий Полиоркет и Пирр, так и не сумели преодолеть опасного влечения к авантюре и погибли, не успев создать ничего прочного; другим, как Птолемею и Селевку, напротив, удалось верно подметить определяющую тенденцию времени и достичь успеха — стать основателями жизнеспособных политических образований. Одни правильно сумели распорядиться отцовским наследием и прославились как мудрые правители, содействовавшие процветанию своих стран; другие, не найдя верного пути, потерпели крушение и увлекли вместе с собой в пропасть возглавляемые ими государства. Однако все, как правило, отличались сильным характером и, терпя катастрофу, даже перед лицом неминуемой гибели находили такие душевные силы, которые придавали величие самой их смерти. В этом плане особенно ярки фигуры спартанского царя Клеомена III, понтийского владыки Митридата и египетской царицы Клеопатры VII, сумевших и в последний свой час остаться на уровне той великой исторической трагедии, где они выступали главными действующими лицами.
Эпоха эллинизма отмечена определяющим значением территориальной монархии. Соответственно велико было воздействие политической инициативы сильных и энергичных правителей на судьбы эллинистического мира. Разумеется, ход истории в конечном счете определялся сплетением и взаимодействием различных социальных факторов, но среди них видное место принадлежало воле тех, кто единолично возглавлял эллинистические государства и в ком по преимуществу и воплощалась в ту пору энергия политического творчества. По даже если считать фигуры властителей эллинизма простыми символами, то и тогда надо отдать должное их колориту: у колыбели эллинизма стояли Филипп и Александр, его утверждение было отмечено победоносным выступлением Птолемея и Селевка, а его закат-самоубийством Митридата и Клеопатры.
Предисловие
Исследование эллинизма отмечено в прошедшие десятилетия значительными успехами. Не только в многочисленных и плодотворных частных изысканиях, но также и в некоторых ценных обобщающих трудах выявлены самые различные аспекты эллинистического времени. В особенности образцовая работа Михаила Ростовцева «The Social and Economic History of the Hellenistic World» (3 тома, Оксфорд, 1941) открыла новую эпоху в изучении эллинизма. Вместе с тем ряд значительных трудов способствовал разработке как политической истории, так и всеобщей истории культуры эллинистического времени. Так, оба тома «Histoire politique du monde hellénistique» Эдуарда Билля (Нанси, 1966 и 1967) представляют собой пособие, которым каждый воспользуется с благодарностью, тем более что все еще недостает новейшего обобщающего изображения политической системы эллинизма. Равным образом заслуживает здесь упоминания содержательная «Kulturgeschichte des Hellenismus» Карла Шнейдера (2 тома, Мюнхен, 1967 и 1969).
История эллинизма — время от смерти Александра Великого до взятия Октавианом Александрии (с 323 по 30 г. до н. э.) — представляет множество аспектов — политических, экономических, не говоря уже о военных. Никто не может рассчитывать на то, чтобы описать все эти явления в одной, сколь бы она ни была обширной, работе. Но особенно обойденным в новейших исследованиях, как мне кажется, явился биографический аспект, хотя ни одна античная эпоха не породила так много выдающихся личностей, как эллинизм. Конечно, состояние наших источников не всегда удовлетворительно, и по существу лишь те лица могут быть представлены в исполненных живых красок портретных изображениях, биографии которых сохранил для нас Плутарх в своем собрании «Сравнительных жизнеописаний». Все же кажется заслуживающим труда вызвать к новой жизни, наряду с несомненно интересными фигурами Деметрия Полиоркета и Пирра, также некоторых других выдающихся деятелей времени диадохов, равно как отдельных царей и цариц эпохи развитого эллинизма, насколько это вообще возможно для историка последующих эпох.
Естественно, недостаток биографического материала нередко выступает серьезной помехой, и непозволительно заполнять исторические лакуны анекдотами, которые по большей части не могут притязать на историческую достоверность. Когда в свое время Теодор Бирт выпустил в спет «Römische Charakterköpfe», книга эта была встречена любителями истории с воодушевлением именно вследствие своего широкоанекдотического характера. Я опасаюсь, что изложение моей книги не сможет конкурировать с трудом Бирта, ибо оно покоится на критическом использовании античных источников, которые, к сожалению, зачастую иссякают именно там, где на сцену выходит личность. Все же биографии эллинистических царей и цариц могут представить для историка и критически мыслящего читателя большой интерес, если только он сумеет увидеть эти явления в надлежащем освещении.
Автор старался увидеть своих героев на фоне их времени — насколько это удалось, пусть судит читатель. И наконец, еще одно слово по поводу выбора персонажей: он осуществлен так, чтобы изложение давало обзор всей истории эллинизма, начиная с формирования после смерти Александра эллинистических территориальных держав и кончая присоединением Египта к Римской империи при Октавиане. Возможно, в ряду эллинистических правителей и правительниц окажется пропущенным то или иное лицо, но в целом, мне кажется, выбор обоснован и по существу, и по состоянию наших источников.
Кто не знаком с эллинизмом, возможно, будет поражен обилием современных аспектов, выступающих здесь на поверхность. Эпоха эллинизма является временем переходным, его проблемы сродни нашим современным проблемам.
В заключение я хочу выразить благодарность всем, кто мне помогал: фрау А. А. Бодиг за изготовление оригинала рукописи, моему ученику доктору Ральфу Урбану — за подбор иллюстраций, составление указателя и чтение корректуры, фрау доктор Урсуле Пич — за хлопоты, связанные с изданием книги.
IПтолемей I, царь Египта(около 360–283/282 гг. до н. э.)
Птолемей (имя следует производить от «polemos» — «война» и означает «воинственный») был основателем названной по его имени династии Птолемеев в Египте. В древности для него не нашлось биографа. Плутарх из Херонеи (приблизительно 46—127 гг. н. э.), который написал биографии Деметрия Полиоркета, Пирра и несчастного спартанского царя Клеомена III, не оставил нам биографии Птолемея I. Впрочем, нет даже указаний на то, что у него было намерение составить жизнеописание Птолемея. Это очень досадно, ибо жизнь этого человека, который прожил почти восемьдесят лет, заслу