Взбираясь по лестнице следом за Николаем, Зоя чувствовала, как внутри пробуждается древняя сущность – размышляя, рассчитывая. Казалось, к жизни ее всякий раз пробуждает Зоин гнев или страх.
«Каньон разрастается. Николай произнес это так буднично, словно говорил о погоде. Я слышал, на завтра обещают дождь.
Каллы снова в цвету.
Ничто медленно поглощает наш мир, и мы должны найти способ остановить это. Еще чаю?»
Но так было всегда. Мир вокруг мог рушиться на куски, а Николай Ланцов, придерживая потолок одной рукой, другой небрежно стряхнет пылинку с лацкана, когда все пойдет прахом.
Они с Зоей тщательно строили эту тюрьму, оставив от птичника лишь каркас. Стены здесь теперь были полностью стеклянными, позволяющими солнечным лучам освещать камеру целый день. А по ночам свет поддерживали солнечные солдаты, наследники Алины Старковой, многие из которых сражались с Дарклингом в Каньоне. Со всех них взяли клятву неразглашения, и Зоя надеялась, что они ее не нарушат. Дарклинг воскрес в новой жизни без прежних своих сил – или так казалось на первый взгляд. Они не хотели рисковать.
Когда дверь открылась, пленник поднялся со своего места на полу, двигаясь с таким изяществом, которого в Юрии Веденине никогда не было. Юрий, молодой монах, проповедовавший Евангелие от Беззвездного святого, возглавил культ, который славил Дарклинга. Они верили в то, что Беззвездный принял мученическую смерть в Каньоне и что он воскреснет. И к величайшему удивлению Зои, Юрий и его помешанные фанатики в черных хламидах, восхвалявшие мертвого диктатора, оказались правы: Дарклинг воскрес. Его сила наполнила тело самого Юрия, и теперь… Зоя не знала, кем или чем является этот человек. На узком лице с бледной гладкой кожей мерцали серые глаза под темными бровями. Длинные черные волосы отросли почти до ключиц. Он был одет лишь в темные брюки, грудь и ступни оставались голыми. Тщеславен, как всегда.
– Визит королевских особ. – Дарклинг изобразил едва заметный поклон. – Польщен.
– Надень рубашку, – потребовала Зоя.
– Тысяча извинений. Здесь жарковато из-за постоянного солнечного света. – Он накинул на плечи домотканую рубашку, которую Юрий носил под монашеской рясой. – Я бы предложил вам присесть, но… – Он обвел рукой пустую комнату.
Мебели здесь не было. Не было книг, которые помогли бы убить время. Был лишь проход в соседнюю камеру, где он мог помыться и справить нужду. Между лестницей и уборной расположились еще две двери, запертые на мощные замки.
Новая резиденция Дарклинга была пуста, но вид из нее открывался отличный. Сквозь стеклянные стены Зоя могла разглядеть территорию дворца, крыши и сады верхнего города, огни на судах, плывущих по опоясывающей его реке, и лежащий дальше нижний город. Ос Альта. Столица стала ее домом с тех пор, как ей исполнилось девять, но Зое крайне редко удавалось взглянуть на нее с такого ракурса. Она почувствовала, как закружилась голова, и тут вспомнила. Конечно. Этот город был знаком ей, как и его окрестности. Она когда-то уже пролетала над ним.
Нет. Не она. Дракон. У него было имя, известное лишь ему самому и, когда-то очень давно, ему подобным, но сейчас оно не хотело всплывать в памяти. Хоть и вертелось прямо на кончике языка. Это злило.
– Я всегда рад компании, – заявил Дарклинг.
Зоя ощутила внезапный всплеск его злобы, ярости из-за того, что его пленили, – гнев Дарклинга. Присутствие дракона в ее голове делало ее уязвимой. Она втянула в себя воздух, заставляя мысли вернуться сюда, в эту странную стеклянную тюрьму, ощутить каменный пол под своими ногами. «Что бы ты узнала, – голос Юриса или ее собственный? – чему бы смогла научиться, если бы только позволила себе открыть эту дверь?»
Еще один вдох. «Я – Зоя Назяленская, и меня начинает серьезно раздражать эта вечеринка в моей голове, ты, старая ящерица». Она могла поклясться, что в ответ раздался смешок Юриса.
Николай прислонился к стене.
– Прости, что не навещаем чаще. Идет война и, знаешь, ты никому не нравишься.
Дарклинг приложил руку к груди.
– Твои слова ранят меня.
– Всему свое время, – вмешалась Зоя.
Дарклинг поднял бровь. Легкая улыбка коснулась его губ – вот в этом выражении лица она ясно увидела того человека, которого помнила.
– Знаешь, она меня боится.
– А я нет.
– Она не знает, что я стану делать. Или что я могу.
Николай махнул одному из солнечных солдат, чтобы принесли стулья.
– Может, она боится того, что о ней в ее присутствии станут говорить так, словно ее тут нет.
Они все уселись. Каким-то образом Дарклинг, даже сидя на обшарпанном стуле, казался сидящим на троне.
– Ненавижу быть предсказуемым, – обратился к Зое Николай. – Может, нам сейчас уйти? Пусть понервничает?
– Он знает, что мы не уйдем. Знает, что нам что-то нужно.
– Я это почувствовал, – поддержал Дарклинг. – Тень наступает. Каньон разрастается. И ты тоже это чувствуешь, правда, Ланцов? Эту силу, впитавшуюся в мои кости, силу, все еще просачивающуюся в твою кровь.
По лицу Николая скользнула тень.
– А самое главное, это та сила, которая создала Каньон.
– Говорят, некоторые теперь называют это чудом.
Зоя поджала губы.
– Не бери в голову. В наши дни чудесами зовут все подряд.
Дарклинг склонил голову набок, разглядывая их обоих. Под тяжестью его взгляда Зое захотелось с разбега пробить одну из стеклянных стен, но она не подала вида.
– В этом месте у меня появилась масса времени, чтобы поразмышлять, чтобы вспомнить свою долгую жизнь. Я допустил множество ошибок, но всегда находил новый путь, новый способ двигаться к своей цели.
Николай кивнул.
– Не считая этого маленького недоразумения с твоей смертью.
Теперь помрачнел Дарклинг.
– Оглядываясь назад в попытке понять, когда же все пошло не так, где мои планы были нарушены, я нахожу лишь одну причину, приведшую к катастрофе, – доверие, оказанное мной пирату по имени Штурмхонд.
– Корсару, – поправил Николай. – И я, конечно, ничего не утверждаю, но если корсару, которого ты нанял, можно довериться полностью, то он, вероятно, не самый лучший корсар.
Но Зоя не могла говорить о прошлом в столь же шутливой манере.
– И это причина? Не попытка манипулировать юной девушкой, чтобы лишить ее силы, не уничтожение половины города с невинными людьми, не истребление гришей и ослепление собственной матери? Ни один из этих поступков не стал толчком к размышлениям?
Но Дарклинг лишь пожал плечами и развел руками, словно демонстрируя, что у него нет тузов в рукаве.
– Ты перечисляешь эти злодеяния, словно надеешься, что я устыжусь содеянного. Я бы, может, так и сделал, если бы не сотни подобных преступлений, совершенных ранее, и еще столько же после них. Одна человеческая жизнь ценна. А жизни многих людей? Они приходят и уходят безликой массой, не качнув чаши весов.
– Какой замечательный расчет, – вставил Николай. – И очень удобный для массового убийцы.
– Зоя понимает. Дракон знает, насколько людишки жалки, насколько утомительны. Они как мотыльки. Искры, гаснущие в ночи, в то время как мы продолжаем пылать.
Всех глубоких вздохов мира не хватило бы, чтобы сдержать вспыхнувший внутри Зои гнев. Как Николаю удается сохранять самообладание, да еще и болтать без умолку? И зачем они вообще тратят время на то, чтобы воззвать к рассудку Дарклинга? Ее тетя, ее друзья, люди, которых он поклялся защищать, ничего не значили в масштабах его чудовищно длинной жизни.
Она наклонилась вперед.
– Ты – украденное пламя, и время твое взято взаймы. Не ищи у меня поддержки. – Она обратилась к Николаю: – Зачем мы здесь? Когда он рядом, мне хочется что-нибудь разбить. Давай отвезем его в Каньон и убьем там. Может, так мы все исправим.
– Это не сработает, – сказал Дарклинг. – В твоем короле живет демон. Его тоже придется убить.
– Не подкидывай ей идеи, – попросил Николай.
– Единственный способ исцелить разрыв, появившийся в Каньоне, это закончить то, что вы начали, и провести обисбайю.
Толя предполагал то же самое. Обряд Тернового огня. Попробовать провести обряд их убедила Елизавета, которая надеялась использовать его для того, чтобы убить Николая и воскресить Дарклинга. Если бы им пришло в голову повторить обряд, сейчас, когда Дарклинг лишился своих сил, а фьерданцы убрались зализывать раны, было бы самое время. Но риск был слишком велик. И даже если бы они решились на него, у них не было средств.
– У нас нет тернового леса, – заметила Зоя. – Он превратился в пепел, когда погибли святые и пали границы Каньона.
– Но мы можем найти новый, – заявил Дарклинг.
– Понятно. И где же?
– У монахов.
Зоя вскинула руки.
– Ну почему всегда монахи?
– Из тернового леса, когда он был еще юн, вынесли плод. Его семена хранились в ордене Санкт-Феликса.
– И где же он находится?
Теперь Дарклинг уже не казался столь уверенным.
– Я точно не знаю. Меня он никогда не интересовал. Но я могу рассказать вам, как его найти.
– Чую в твоих словах намек на сделку, – сказал Николай, потирая руки. – И во что нам обойдется эта информация?
В искусственном свете глаза Дарклинга сверкнули, как драгоценные камни.
– Приведите ко мне Алину Старкову, и я расскажу все, что вам нужно знать.
Дурашливое выражение разом исчезло с лица Николая.
– Чего ты хочешь от Алины?
– Возможность извиниться. Шанс увидеть, что стало с девочкой, вонзившей нож в мое сердце.
Зоя покачала головой.
– Я не верю ни одному слову, выходящему из твоих лживых уст.
Дарклинг пожал плечами.
– Это взаимно. Но мои условия вам известны.
– А что, если мы не согласимся? – спросила она.
– Тогда Каньон продолжит расти и поглотит весь мир. Наш юный король падет, а я навеки упокоюсь в этой клетке.
Зоя встала.
– Мне все это не нравится. Он что-то задумал. Даже если мы найдем монастырь и семена, что мы станем с ними делать? Нам нужен будет фабрикатор невиданной силы, чтобы вырастить из них лес, как это сделала Елизавета.