– Я узнала поэму, которую она цитировала.
– «Да будут они как олень, спасающийся от охоты», – сказала Эри. – Я помню, что один из учителей читал мне ее.
– Она из «Песни об Олене», написанной Ни Юл-Ман, – сказала Майю. – Вы помните, как она кончается?
– Не особо. Мне никогда не нравилась современная поэзия.
Грустная улыбка коснулась губ Майю, и Николай подумал, не вспомнила ли она Исаака, который поглощал стихи, как иные пьяницы – вино.
– Она рассказывает о королевской охоте, – продолжила Майю. – Стадо оленей гонит через леса и поля стая безжалостных гончих. Чтобы не позволить жестокой своре растерзать их, олени кидаются вниз с утеса.
Брови Эри нахмурились.
– Тавгарады убили себя… из-за поэмы?
– По приказу королевы.
– А еще они пытались убить и вас, – добавил Николай.
– Но почему? – удивилась Эри. Она открыла рот и тут же закрыла, пытаясь найти какой-нибудь довод, какое-то логичное объяснение. В конце концов у нее вырвался тот же вопрос: – Почему?
Николай вздохнул. Он мог бы сказать, что королева Макхи безжалостна, но она была безжалостной не более, чем необходимо.
– Потому что, посылая приглашение, я подтолкнул ее к этому. Королева Макхи не хотела, чтобы мы поженились. Ей не нужен был союз между Шуханом и Равкой. Спросите себя вот о чем: если Майю послали изображать вас, чтобы затем убить меня и себя, тогда зачем подвергать риску вас? Почему бы не оставить вас дома, в безопасности, пока Майю Кир-Каат выполняет всю грязную работу?
– Предполагалось, что я буду помогать Майю, отвечать на возникающие вопросы, разбирать с ней моменты, понятные только королевской особе. А после того, как… все было бы кончено, я бы вернулась домой.
– Министры вашей сестры знали о заговоре с целью моего убийства?
Как спокойно он говорит о собственной смерти. Он действительно стал хорош в этом. «Может, дело в демоне?» – задумался он. В постоянной близости тьмы из бездны. Или он становится все более безрассудным?
Розовые пальцы Эри нервно сминали простыни в складки.
– Я… полагаю, знали.
Он посмотрел на Майю, которая, пожав плечами, сказала:
– Не мне было спрашивать.
– Моя сестра велела мне хранить молчание, – медленно произнесла Эри, разглаживая только что сделанные складки. – Она сказала… она сказала, что народ не одобрит ее… наш план.
Николай оценил то, что она не пыталась свалить всю вину за попытку покушения на сестру.
– Думаю, нет, – подтвердил он. – Люди любят вас. Они не захотели бы подвергать вас опасности. – Он выпрямился и хлопнул в ладоши. – Она рассчитывала на их любовь к вам. Если бы вы погибли в тот день вместе с Тавгарадами, мне нечем было бы доказать, что они убили себя сами или что вы стали их жертвой. Как только о вашей гибели стало бы известно, народ Шухана поднялся бы, требуя мести, и у королевы Макхи появилась бы причина развязать войну.
– Королева не знает, что я жива, да? – внезапно осенило Майю.
– Нет, определенно.
Майю посмотрела на Эри.
– Мы – последние свидетели. Только мы знаем детали заговора, организованного ей против короля. Мы обе были ее пешками.
Николай встал и покатил кресло Майю назад в коридор. Но не успели они добраться до двери, как Эри окликнула:
– Майю Кир-Каат. – Она приподнялась, и теперь ее фигура отчетливо выделялась на фоне окна: спина прямая, поза исполнена истинно королевского достоинства. – Я прошу прощения за то, что потребовала от тебя моя сестра… и за то, что потребовала я.
Майю изумленно посмотрела на нее. Долгое мгновение они смотрели друг на друга – принцесса и простолюдинка. Потом Майю кивнула. Николай не знал, была ли это благодарность или просто принятие.
– Зачем вы позволили нам встретиться? – спросила Майю, пока он катил ее по коридору мимо стражи.
– Мне нравится собирать моих возможных убийц в одной комнате.
Ответ был так себе. Он понимал, что рискует, позволяя этим двоим встретиться, найти общий язык. Они обе были участницами заговора против него. Они обе несли ответственность за смерть Исаака. Они обе были связаны с шуханским троном узами крови и традиций. Но слова Майю имели намного больший вес, чем слова Николая. И он решил сделать ставку на правду.
– Я точно не знаю почему. Мое чутье подсказало, что позволить вам поговорить – это правильно. Полагаю, во мне живет надежда, что вы поможете мне сохранить трон и не допустить войны между нашими странами.
Они добрались до комнаты Майю. Здесь не было окон и красивого вида. Комната скорее походила на тюремную камеру.
– Если королева Макхи хочет войны, то того же хотят и Тавгарады.
– А ты уверена, что ты все еще Тавгарад? – спросил он.
Стрела попала в цель. Майю уперлась взглядом в колени и произнесла:
– Вы ничуть не похожи на Исаака. Если бы хоть одна из нас встречала вас прежде, нас бы ни за что не удалось обмануть двойником.
– А если бы вы встретились со мной, ваш заговор был бы раскрыт, не осуществившись. Меня бы никогда не обманула телохранительница в наряде принцессы.
– Вы так уверены?
– Да, – просто ответил он. – Но Исаака учили быть солдатом, а не королем.
Когда Майю подняла глаза, в них плескалась ярость.
– Вы болтливый, тщеславный глупец. Вы тот, кем Исаак никогда не был.
Николай встретил ее взгляд.
– Я мог бы заметить, что мы оба оказались глупцами.
– Он был лучше, чем вам когда-либо удастся стать.
– Вот тут спорить не стану. – Николай присел на край ее кровати. – Ты влюбилась в него.
Майю отвела взгляд. Она была солдатом. Плакать она бы не стала, но ее голос дрогнул, когда она заговорила.
– Я думала, что полюбила короля. Я думала, что все это невозможно.
– Одна из этих вещей – правда. – Становилось ли ему легче от того, насколько она сожалела о смерти Исаака? Что они оба горевали о той жертве, что он принес? Даже если и так, сейчас он не мог ее пощадить. – Майю, мои шпионы раздобыли сведения о твоем брате.
Майю закрыла лицо руками. Николай вспомнил, что Толя и Тамара рассказывали ему о кеббен, о связи между близнецами. Он понимал, что эти слова значат для нее.
– Он жив, – продолжил Николай.
– Я знаю. Я бы знала, если бы он умер. Я бы почувствовала. Они причинили ему боль?
– Он – участник программы по созданию кергудов.
– Королева Макхи поклялась, что освободит его. – Майю издала горький смешок. – Но с чего бы ей держать слово? Я не справилась. Король жив.
– Спасибо тебе за это. – Николай внимательно посмотрел на нее. – Ты раздумываешь над тем, чтобы покончить с собственной жизнью.
По ее лицу было видно, что это правда.
– Я – узница в чужой стране. Ваши гриши не дают моему телу оправиться. Из моего брата пытками вынимают душу, а я не могу ничего с этим поделать. – Она подняла глаза к потолку. – И я убила невинного человека, хорошего человека, просто так. Я не Тавгарад. Я не принцесса. Я никто.
– Ты – сестра Рейема Юл-Каат, а он все еще жив.
– Но кем он стал? Кергудом… После всего, что им приходится вынести, они теряют человечность.
Николай подумал о прячущемся у него внутри демоне и о его силе.
– Возможно, главная сила людей в том, что мы не сдаемся – даже если надежда потеряна.
– Тогда я, наверное, больше не человек. – Мрачная мысль, но тут она с задумчивым видом спросила: – Вы заставите принцессу Эри стать вашей женой?
– Не думаю, что мне придется.
Майю недоверчиво покачала головой. А возможно, это был жест скорби по скромному парню, который предстал перед ней в облике короля.
– Вы так надеетесь на свое очарование?
– У меня дар убеждения. Я однажды уговорил дерево сбросить листья.
– Чепуха.
– Ну, дело было осенью. Не могу сказать, что это полностью моя заслуга.
– Очередная глупость. Вы рассчитываете, что сможете убедить нас с Эри выступить против королевы Макхи.
– Думаю, королева привела весомый аргумент за меня. Ее решение чуть не стоило вам обеим жизни.
– Скажите мне, что вы пощадили бы меня или Исаака, если бы на кону стояло будущее вашей страны.
Здесь и сейчас не было места для лжи.
– Не могу.
– Скажите, что вы не пожертвовали бы моей жизнью или жизнью Эри ради своей короны.
Николай поднялся.
– И этого тоже не могу. Но прежде, чем я приговорю кого-нибудь к смерти и мы дружно отправимся в лучший мир, я прошу тебя задержаться в этом и постараться не терять надежду.
– Надежду на что?
– На то, что не бывает вопросов с лишь одним ответом. Ты все еще жива, Майю Кир-Каат, и я бы хотел, чтобы так и было. И Исаак, этот храбрый, ослепленный любовью мученик, хотел бы того же.
Она закрыла глаза.
– Несмотря на то, что я вонзила нож ему в сердце?
– Думаю, да. Любовь никогда не добавляла мужчинам рассудительности. Думаю, это одна из тех вещей, в которых мы с Исааком похожи, – неспособность перестать любить тех, кого не следует. Дай мне шанс показать, как все могло бы быть.
Когда-то он говорил почти те же самые слова Зое. «Дай мне шанс. Дай мне время». Каждый день он молился о том, чтобы найти способ удержать страну от развала, сделать мирную жизнь реальностью. Но одному ему было не справиться.
Он направился к двери.
– Я велю целителям восстановить твое тело.
– Вы… правда?
Она не поверила ему.
– Будь ты друг или враг, Равка увидит тебя в расцвете сил, Майю Кир-Каат. Я никогда не уклонялся от вызова.
Николай собирался отправиться в Лазлайон верхом, чтобы встретиться с Давидом и остальными фабрикаторами, но ему нужно было проветрить голову, а небо подходило для этого лучше всего. Вместо того чтобы вернуться в Большой дворец, он направился к озеру. Развязав канат, которым его любимый флайер был пришвартован к причалу, он прыгнул на палубу «Ястреба» и завел пропеллеры. Натянул очки, и спустя мгновение флайер заскакал по глади озера, как плоский камешек, а затем рванулся ввысь.
Демону нравилось летать. Николай чувствовал, как он подставляет морду ветру, страстно желая вырваться на свободу, чтобы оседлать облака. Флайер скользнул над стенами Ос Альты и повернул на северо-восток, проплывая над обширными пастбищами. Здесь, наверху, мир казался больше, а сам он ощущал себя не королем, а скорее корсаром, которым когда-то был.