– Но что, если ты – та королева, что нужна мне?
Она закрыла глаза.
– Тетушка рассказывала мне одну историю много лет назад. Я не помню ее всю, но помню, как она описывала главного героя: «у него было золотое сердце». Мне так нравились эти слова. Я заставляла ее повторять их снова и снова. Ребенком я была уверена, что и у меня золотое сердце и что оно будет освещать все, чего коснется, а я буду всеми любима, как герой этой истории. – Она села, подтянув к себе колени и обняв их руками, словно пыталась сделать укрытие из своего тела. Ему хотелось опрокинуть ее обратно на пол, прижаться своими губами к ее. Ему хотелось снова встретиться с ней взглядом и увидеть в нем возможность. – Но я не такая. Внутри у меня шипы и туман, как в терновом лесу. – Она поднялась и отряхнула свой кафтан. – Мне не суждено стать невестой. Я рождена, чтобы быть оружием.
Николай заставил себя улыбнуться. Он же не сделал ей настоящего предложения. Они оба знали, что это невозможно. И все же ее отказ ранил так же сильно, как если бы он встал на одно колено и просил ее руки, как ослепленный любовью глупец. Было больно. Святые, как же было больно.
– Что ж, – сказал он бодро, приподнявшись на локтях и посмотрев на нее со всей ироничностью, которую смог изобразить. – Оружие тоже неплохо иметь под рукой. Оно полезнее, чем невесты, и вряд ли начнет в печали слоняться по дворцу. Но если ты не встанешь рядом со мной у руля Равки, что ждет нас в будущем, мой генерал?
Зоя открыла дверь грузового отсека. Свет хлынул в отсек, озарив ее лицо, когда она повернулась к нему.
– Я буду сражаться рядом с тобой. Как твой генерал. И друг. Пусть я во многом ошибалась, но одно знаю точно: Равке нужен именно такой король.
32. Майю
Во дворец они вернуться не могли. По крайней мере, не поднимая шума, который никому не был нужен.
Почти никому.
– Отведите нас в Амрат Ен, – потребовал Бергин, жестом указав на прочих пленных гришей, истощенных до крайности. Им всем дали антидот, но они еле стояли на ногах, и сейчас сложно было судить о том, какой неисправимый вред был нанесен их телам.
Майю прислонилась к стене у панели управления, разбитой ее братом. Ее брат стоял навытяжку, совершенно неподвижно. Слишком неподвижно. Казалось, он весь механический, как и крылья за его спиной, словно заводной солдатик, не нуждающийся в отдыхе. А в чем он нуждался? И кем теперь был?
Снаружи, под ночным небом, Эри беседовала со своей бабушкой. Макхи увели в экипаж Леути и оставили под охраной Тавгарадов, которые ей больше не подчинялись, поскольку она не была больше королевой.
Бергин сделал глоток воды. Его перестало трясти, и пусть он по-прежнему выглядел очень хрупким, в глазах его полыхал гнев.
– Доставьте нас в столицу, и пусть все посмотрят, что королева Макхи называет наукой.
Майю думала, что Тамара поддержит Бергина, но она лишь покачала головой.
– Посмотри вокруг, – сказала она, держа руку на костлявом запястье пленного гриша и считая его пульс. – Это лишь одна лаборатория. Наша разведка полагает, что их несколько. Я знаю, что есть еще одна рядом с Кобу, но нам нужны сведения о других.
– Доктор расскажет нам о них, – сказал Бергин.
– Это не единственная проблема.
– Что еще? Я провел почти три месяца в бреду, меня пичкали паремом и заставляли творить невообразимое. Сохранить остатки человечности мне помогло лишь присутствие Рейема.
Их взгляды встретились, и Майю почувствовала, насколько крепка связь между ними.
Но Рейем отвел свой взгляд.
– Я не знаю, осталось ли что-то человеческое во мне.
Майю тоже не была в этом уверена. Дело было даже не в крыльях или этих чудовищных клешнях, а в том, что в брате словно погасла некая искра. А может, ей на смену пришел другой огонь. «Кем ты стал теперь, Рейем? Чем ты стал?»
– Ты заговорил по-фьердански, и он пришел в себя, – обратилась Майю к Бергину. – Как ты это сделал?
– Я не знаю как, – признался тот. – Процесс превращения ужасно изнурителен. Он причинял боль нам обоим.
Мощные плечи Рейема дрогнули.
– Я ненавидел тебя так же, как ненавидел докторов и охрану. Пока не понял, что ты мучаешься не меньше.
Бергин прислонился головой к металлической раме койки.
– Чаще всего была лишь боль и работа. Они заставили меня… – Он опустил голову. – Прости, Рейем.
Повисла тишина, отягощенная всеми теми ужасами, что пришлось пережить Бергину и ее брату.
Майю дотронулась здоровой рукой до руки брата, и он осторожно взял ее в свою. Тамара с Бергиным сделали все, что могли, для ее второй руки, и на смену острой боли пришла слабая пульсация.
Она тихо сказала:
– Ты сказал королеве, что умирал тысячу раз.
На его щеке дернулся мускул.
– Твое сердце останавливают, твою плоть отделяют от костей, ты впадаешь в забытье, чтобы очнуться в этом кошмаре снова и снова. И все ради того, чтобы превратиться в живое оружие.
– Я начал учить его фьерданскому, – сказал Бергин. – Чтобы хоть как-то отвлечь от боли. В основном, ругательствам.
– Что ты сказал, чтобы заставить его очнуться? – спросила Тамара.
Бергин усмехнулся.
– Поверь, ты не хочешь этого знать. Это очень грязные ругательства.
В лабораторию вошла Эри. Лицо она успела умыть, но платье все еще было в грязи.
– Нам больше нельзя здесь оставаться. Скоро рассвет. На полпути к столице есть небольшой летний дворец. Королева Леути велела нам отправляться туда. Мы сможем поесть, принять ванну, переодеться и решить, что нам делать дальше.
Бергин ударил по койке кулаком.
– Не будет никакого наказания ни Макхи, ни остальным. Вот увидите.
– Почему не будет? – спросила Майю. Задавая этот вопрос, она почувствовала себя наивной девочкой, вновь пытающейся угнаться за старшим братом.
– Потому что все они Табан, – объяснил Рейем. – Пятно на одной из них – пятно на всех.
– Эри не такая, – возразила Майю. – Народ любит ее. Люди знают, что она никогда не сделала бы ничего подобного. Справедливость восторжествует.
Она посмотрела на принцессу, но та в ответ лишь указала на дверь.
– Идем. У нас будет время все обсудить, когда мы поедим и отдохнем.
Потребовалось время, чтобы разобраться с лабораторией. Тамара привела доктора в чувство, и он, в свою очередь, разбудил остальных кергудов под наблюдением королевы Леути и Эри. Вместе с Рейемом их было четверо, но кроме него никто больше не помнил своих настоящих имен. Они ничего не спрашивали и ни о чем не просили. Они просто стояли – кто-то с крыльями, кто-то с рогами, кто-то с клешнями, – ожидая приказа. Идеальные солдаты. Может быть, они были изменены сильнее, чем Рейем? А может, просто ни у одного из них не было своего Бергина, который напоминал бы им, что они состоят не только из боли и гнева?
Майю смотрела, как запирают лабораторию и Бергин с Рейемом кидают последний взгляд на место, ставшее для них ожившим кошмаром. Здесь находились доказательства, и пока все должно было остаться неприкосновенным.
«Но я вернусь», – пообещала она себе. Пусть ей никогда не удастся прогнать пустоту из глаз брата, но она разнесет это место по кирпичику, если придется. А потом посмотрит, как оно сгорит дотла.
Поездка в летний дворец не заняла много времени. Он расположился в зеленой лощине на берегу прекрасного озера и служил убежищем для членов королевской семьи и важных гостей короны в жаркие летние месяцы.
Майю с братом и Бергиным сидела в гостиной, выходящей в сад, и смотрела, как медленно поднимается над озером солнце. Других гришей и кергудов расселили в отдельные, тщательно охраняемые комнаты, но Бергину разрешили остаться с Рейемом.
– И что будет теперь? – спросил он. – Я не могу вернуться в Фьерду.
Майю не знала. Она не загадывала дальше того момента, когда найдет и освободит Рейема.
– Мы могли бы отправиться домой, – предложила она. – Мама и па…
– Нет, – резко оборвал ее Рейем. – Я не хочу, чтобы они увидели меня таким.
– Они думают, что ты мертв.
– Хорошо. Пусть оплачут меня.
– Рейем, – взмолилась Майю. Ей нужно было узнать, что есть шанс вернуть назад хоть часть их прежней жизни. – Они любят тебя. Больше всего на свете. Больше меня. Больше, чем свою жизнь. Они будут любить тебя так же, как любили прежде.
– Но я не уверен, что смогу ответить на их любовь.
Майю отвела взгляд. Ей было невыносимо вспоминать своего милого, веселого, щедрого брата и понимать, что его больше нет.
В дверь постучали, и вошла Тамара.
– Им нужны твои показания.
Майю поднялась и почувствовала прикосновение к руке.
Рейем смотрел на нее. Сестра. Кеббен. Пусть на этом все закончится.
В ответ она смогла лишь улыбнуться и кивнуть. Он навсегда останется ее братом, неважно, чего он лишился.
Королева Леути ждала в храмовом зале, на троне, в окружении своих Тавгарадов и сидящей справа от нее Эри. Статуи Шестерых Стражей сияли в залитых солнцем нишах стен. Макхи усадили на низкую подушку слева от королевы, чтобы смирить ее гордыню. Но она и там сидела, гордо выпрямившись и с таким безмятежным лицом, словно сама занимала трон.
– Майю Кир-Каат, – обратилась королева Леути. – Ты расскажешь нам свою историю?
Майю не смогла скрыть своего удивления. Она ожидала, что ей придется лишь подтвердить сказанное Эри, как случилось во время разговора с министрами Нагхом и Цзиун. Она посмотрела на Тамару, затем на Эри, которая чуть заметно кивнула ей в знак поддержки.
– Начни со своего брата, – подсказала принцесса. – Когда ты узнала, что он исчез?
Майю сделала глубокий вдох.
– Мне сказали, что он мертв, но я не поверила. Я слышала разговоры о кергудах, да и не только я. Поэтому решила разыскать его.
Сначала она говорила с запинкой. Ей казалось, что слова приходится вытягивать из себя, но постепенно история начала раскручиваться, а потом захватила ее, и оставалось только следовать ее развитию. В како